— Да, господин. — Тария, как и было велено, сорвалась с места и пулей вылетела из юрты.
— Поделишься, господин? — хмыкнула с ковра Роксалана. — Умираю от любопытства.
— А ты случайно не агент противника? Бурая шерстка у тебя нигде не растет?
— Убери руки, охальник! Пока еще не заслужил. Давай, признавайся. Чего это я тебе такое сказала? У тебя взаправду где-то спрятан пулемет?
— Хуже. Или лучше. Он растет у всех на глазах. Ты помнишь приключения аргонавтов? Они приехали в Колхиду, познакомились там с любящей дочкой царя, красавицей Медеей…
— Это та самая двоемужница, что подговорила дочек царя Пелия порезать папу на куски, отравила всю семью бедолаги, давшего ей приют, зарезала собственных детей и довела второго мужа до самоубийства? Помню, в школе проходили. И ты еще утверждаешь, что у Зены руки в крови? Да она среди древних героев вообще невинный ангел!
— Но Медея, по крайней мере, никогда не брала в руки меч. Так обходилась. За что, между прочим, была награждена бессмертием. Но начала она с того, что влюбилась в злосчастного Ясона.
— Опасное помешательство, — согласилась Роксалана. — Она предала отца и научила красавчика, как одолеть выросших на поле воинов. Неужели у тебя есть зубы дракона, Олежка? Дай посмотреть! Ну дай, дай пожалуйста.
— Мимо. Вспомни, что было дальше?
— Дальше? Дальше она с любовником стырила золотое руно. Отравила дракона, забрала сокровище, прихватила с собой Ясона… Мужики всегда были одинаковы. Подвиги совершали женщины, а слава доставалась им.
— Во-первых, не отравила, а усыпила, — вздохнул ведун. — Во-вторых, не дракона, а змея…
— Но сделала все это все равно она, а не греческий бродяжка!
— В-четвертых, усыпила она его веткой можжевельника, а в-пятых, можжевельник, если его правильно заговорить, действует так на всех змей без исключения!
— Ты забыл третью позицию.
— В-третьих, и змей, и можжевельника в здешних местах навалом. Только бери и пользуйся. Поняла, что я придумал?
— Нет.
— Ничего, как только привезут горшки — увидишь. А я с утра отправлюсь, пару гадов поймаю. Чтобы смертные моим заклинаниям поверили.
Найти гадюк оказалось совсем не трудно. На рассвете холоднокровные любят выползти на солнышко — погреться, жизненные процессы ускорить. Тут, на камушках, Олег их и отловил. Без всякой магии, с помощью обычной палки: прижал, потом за хвост — и в крынку из-под кумыса. Сверху обвязал куском полотна и еще задолго до полудня вернулся в кочевье, сорвав по дороге две можжевеловые ветки с двух разных кустов.
Бий-Султун оказался нетерпеливым. Он уже ждал ведуна у юрты в окружении нескольких кочевников, выставив два десятка пустых крынок.
— Доброго тебе дня, посланник ворона, — приложил он руку к груди. — Мы смогли собрать пока только это. Не скажешь ли ты, как пустые кувшины сразят умелых воинов?
— Сражаться будут не они, — покачал головой Олег. — Я нашел для нас других, куда более смертоносных бойцов.
— Когда они здесь появятся, чародей?
— Они уже здесь, уважаемый Бий-Султун. Их осталось только призвать на службу.
Олег поставил крынку на землю, присел рядом, зажал ветки можжевельника между ладонями и принялся тереть, торопливо наговаривая:
— Обойду четыре колодца, поклонюсь на четыре стороны, закрою глаза на ясный день, открою на черную ночь, призову ночную богиню. Иди ко мне, Среча добрая, иди ко мне, Среча могучая. Оставь себе силу сонную от заката до рассвета, отдай мне силу сонную от рассвета и до заката. Отныне, присно и во веки веков.
— И что теперь?
Ведун вместо ответа сдернул тряпицу, опрокинул кувшин. Змеи с шипением выползли наружу, поструились по дорожке. Люди испуганно шарахнулись назад. Олег провел над змеями веточками — движение тварей замедлилось, и секунд через десять они окончательно замерли. Уже без всякой опаски молодой человек поднял их и кинул обратно в кувшин.
— Не понимаю тебя, чародей, — мотнул головой кочевник.
— Заговоренными ветками можно усыпить любую змею. Я нашепчу их для каждого. Пусть твои люди ходят по долине и собирают ядовитых гадов. По паре в кувшин будет вполне достаточно.
— К чему колдовство? — удивился один из воинов. — Их нетрудно ловить и так!
— Кто может ловить так — пожалуйста, — не стал спорить ведун. — Кто боится, пусть возьмет ветки. Поймаете тысячу тварей, и я обещаю вам победу над куницами.
— Но как?
— Я не всесилен, Бий-Султун, — развел руками Середин. — Я не могу поручиться, что где-то неподалеку не прячется лазутчик. Не стоит рисковать и открывать раньше времени наши тайны.
— Это мудро, — хоть и с недовольством, но признал старейшина. — Придется положиться на твое слово. Вы слышали, братья и дети мои? Начинайте собирать змей! Боюсь, до битвы у нас осталось не больше трех дней.
Воины разобрали кувшины, а Середин подошел к кочевнику в упор и тихо спросил:
— Как вы воюете, Бий-Султун? В тех битвах, в которых я побывал, кочевая конница проносится перед вражеским строем и закидывает его стрелами.
— Мы поступаем так же. Подлетаем и мечем стрелы. Но сами от них пытаемся увернуться. Когда мы дрались супротив гагуров, раз мы посекли их так, что сражаться оказалось некому… Это было восемь лет тому. Мы взяли с них славную добычу. Весь обоз, изрядно полону, крепких воинов, коих гагуры выкупали по одному…
— Как далеко бьют ваши луки?
— На сорок шагов. Иные и на полсотни. Но куницы станут выпускать по четыре стрелы на каждую нашу. Они посекут нас куда раньше…
— Не беспокойся, мой добрый Бий-Султун, — улыбнулся чародей. — Все получится. Соберите тысячу змей, и они принесут вам победу.
Пополнение в отряд рода ворона собиралось еще два дня. Старейшина тут же вручал им крынки и заговоренные веточки можжевельника, после чего отправлял их на ловлю змей, упрямо требуя по пять гадюк с каждого кочевника. Все камни, кусты, лужи и канавы вокруг покоренного кочевья были исхожены вдоль и поперек, а потому отряды ловцов возвращались назад, в свои долины, искали ползучих гадов и возвращались, с гордостью предъявляя добычу, словно вступительный взнос в ждущую нападения армию.
О появлении конницы враждебного рода дозорные сообщили вечером пятого дня. На ночь глядя куницы наступать не решились и разбили свой лагерь за холмом. Там их удалось более-менее уверенно пересчитать. Результат оказался неприятным: мстить за сородичей явилось не пять, а шесть сотен кочевников.
Воины из рода ворона по требованию Олега загрузили пять телег всеми кувшинами и двинулись в путь, несмотря на темноту. Конница, естественно, умчалась вперед. Обоз же добрался до самого северного пастбища лишь перед рассветом. Олег сразу развернул его и повел поперек поля, выгружая горшки широкой полосой в густую и высокую, с коричневыми сухими колосками, траву. После этого отвернул к лагерю, поторопил Бий-Султуна:
