Наконец-то она добралась до серой палатки. Внутри двигались тени, на поставленных квадратом скамейках сидели восемь гаршардов, четверо мужчин и четыре женщины, пятая стояла посредине у стола. Все они были на одно лицо, Магрета никого не узнала.
На столе лежала доска, разделенная на голубые и желтые квадраты. На них были расставлены фишки: серые представляли солдат Второй армии, зеленые — ее собственных. Пока Магрета наблюдала, женщина у стола с видимым усилием столкнула серой фишкой две зеленые. Где-то снаружи раздался дикий рев.
Магрета застонала. Все взгляды устремились на нее. У Магреты так закружилась голова, что она едва удержалась на ногах. Сознание стало затуманиваться. Внезапно она почувствовала дикую боль в груди, словно ее пронзили мечом, — предсмертные муки раненого солдата, которому она облегчила страдание. Она поняла, что вот-вот лишится чувств. Битва была проиграна! Все пропало!
Путешествие Иггура из Фаранды было нелегким. Оставив своих попутчиков, он договорился с двумя проводниками и поскакал на юг так быстро, как только позволяло слабое зрение. Освободившись от гнетущего присутствия Мендарка, Иггур ощутил облегчение, к тому же он страшно истосковался по Магрете. Во Флуде он немедленно нанял судно, которое, к несчастью, оказалось старой тихоходной развалиной. К тому же они попадали несколько раз в мертвый штиль. Иггур, бывший сам неплохим моряком, на этот раз промучился все путешествие, страдая от морской болезни.
Неподалеку от Сифта за ними увязались пираты, и Иггура и его спутников спас только попутный ветер. А когда они достигли Туркадского Моря, все на корабле заболели дизентерией. Несколько дней корабль дрейфовал, матросы просто не могли поставить парус. Питьевая вода протухла, а мясо зачервивело. Команда винила во всех неудачах странного, наполовину слепого путешественника, которого они взяли на борт во Флуде. Прошел слух, что он колдун. Неприятности, преследовавшие их во время плавания, подтверждали эти толки:
Однажды утром Иггур проснулся от удара в живот. По поверью, убийство чародея навлекало большие несчастья, поэтому ему просто связали руки и бросили в корабельную шлюпку вместе со злополучными провожатыми. Шлюпку без весел, провизии и даже воды оттолкнули от судна.
Проводники развязали друг друга, но Иггуру помогать не собирались. У него не было сил защищаться или даже развязать веревки. Они дрейфовали целый день и ночь, но на следующее утро Иггур проснулся от шума прибоя.
Шлюпку отнесло к пустынному скалистому берегу. Злодеи забрали у него все золото и прыгнули за борт.
Иггур яростно пытался развязать веревки, но освободиться от них ему удалось лишь час спустя, когда лодку прибило к скалам.
К счастью, волны были небольшими, и Иггур сумел выбраться на берег, хотя ему пришлось долго бороться с прибоем, который то затягивал его в море, то швырял на прибрежные камни. Он перерезал оставшиеся веревки острым краем разбитой устричной раковины, немедленно двинулся в путь и к вечеру добрался до деревни.
Навстречу ему вышла женщина, которая, как решил Иггур, выполняла здесь роль старейшины. Его веки распухли от солнечных ожогов, а глаза щипало от соли. Поэтому он видел лишь ее силуэт.
— Вы не поможете мне? — попросил он хриплым голосом. Все его тело кровоточило от множества ссадин, которые он получил, выбираясь на берег.
— Чем мы можем тебе служить? — спросила она, и голос показался ему совсем молодым.
— Мне нужно добраться до Туркада, — ответил он.
— Отсюда в те места не ходит никакого транспорта.
— Тогда проводите меня туда, где я смог бы сесть на повозку или корабль. Пожалуйста.
— Это будет стоить тебе пять серебряных таров, — сказала она таким тоном, словно речь шла о целом состоянии.
Он не мог заставить себя просить.
— У меня нет при себе и гринта, но в Туркаде есть. Я Иггур! — выкрикнул он.
Помолчав немного, женщина вымолвила:
— Я вижу, что ты человек слова. Можешь прислать деньги или отплатить мне еще чем-нибудь.
С него сняли изодранную одежду, накормили похлебкой из мидий, смазали раны какой-то пахучей мазью. Спать его уложили прямо в хижине старейшины — это была самая большая честь, которую они могли ему оказать.
Утром ему вернули заштопанную одежду, теперь она пахла дымом, так как ее сушили над костром. Мудрая женщина, авторитет которой теперь неизмеримо возрос, покормила его из своих рук вялеными рыбьими потрохами, которые на вкус были еще отвратительнее, чем на вид. Когда трапеза была закончена, она поклонилась, и улыбающиеся селяне помогли Иггуру сесть в каноэ между двумя дюжими гребцами. Через день они добрались до Ганпорта, где он сел на судно, направлявшееся в Туркад. «Такая доброта, — подумал Иггур. — А ведь они даже не мои подданные. Я их щедро вознагражу».
Только сойдя на берег в Туркаде, Иггур позволил себе думать о Магрете. Иггур уже дюжину раз слышал историю о том, как она расправилась с Тилланом. «Я сделаю Ванха генералом, даже главнокомандующим», — думал он.
На улице к Иггуру подбежал мальчишка, растолкав полдюжины конкурентов:
— Можно, я провожу вас, сэр? Пожалуйста, сэр.
— Отведи меня в штаб, мальчик, — сказал он. — И поскорее.
Теперь его единственным желанием было увидеть Магрету. Сегодня ночью он не выпустит ее из объятий.
Следуя за мальчиком-поводырем, Иггур припоминал все то хорошее, что было связано с Магретой: ее сострадание, неловкое признание, заставившее его раскрыть свои чувства. Должно быть, ей далось это очень нелегко.
Если бы только она не снимала своих очков. Каждый раз заглядывая в ее глаза, он видел в них Рулька. Это страшило Иггура. Он сжимался перед ней, словно ученик перед розгой учителя. Но крючок, оставленный в его мозгу Рульком, теперь исчез, и Иггур осознал свои ошибки. Он купался в своих страхах, словно принцесса в молоке, получая от этого какое-то извращенное удовольствие. Теперь со страхом покончено! С этого момента между ними все станет по-другому.
Иггур внезапно почувствовал себя чуть ли не всемогущим. Он был в своей империи, ему подчинялись несколько армий, он уже сам не понимал, отчего так боялся Мендарка или Рулька. Казалось, даже зрение немного улучшилось. Первой, кого Иггур встретил на ступенях крепости, была девочка-служанка по имени Долодха, но он не узнал ее, пока она не заговорила.
— Хозяин! — выдохнула она. А затем закричала во весь голос: — Хозяин вернулся! Лорд Иггур здесь. — Она упала перед ним на колени.
Иггур поднял ее.
