— Да и наместника вы нашли толкового.
Маррук-хан и Шрам сидели возле костра. Поодаль сгрудились Кольчуга и Бурый.
— Ты, орк, не пожалеешь, что взял меня! — верещал Фома. — Я крысогоблин ловкий и даже учился в приходской школе; буков, правда, не помню, но разве же это главное. На болоте я ой как вам пригожусь…
— А торфяные не станут мстить за вождя? — спросил я Саардак-хана.
— Нет, они опозорены. Тот трижды нарушил древние законы, да еще сбежал, оставив своих. Теперь воины клана Воронов будут делать все, чтобы вымолить у предков прощение. Для нас, орков, нет ничего важнее…
К нам подошла Оксана.
— Ну как ты, отрочица? — спросил ее вождь. — Тебя осмотрел наш лекарь?
Девушка лишь презрительно усмехнулась.
— Парой жалких заклятий меня не взять.
— Ну и хорошо.
Саардак-хан развернул пергаментный свиток.
— Я говорил с дозорными клана Воронов. Да, они видели Аскольда. Мой названый брат и правда ехал в Снежные Пустоши. Один, и скакал так быстро, словно за ним гнались сами черти…
Орочий коготь провел по карте степи.
— Он ехал вот сюда.
— Что это? — спросила Оксана.
— Снежная Цитадель. В ясные дни ее видно с гор. Там живет один из демонов Льда; никто из орков никогда к ней не приближался… Если верить дозорным, Аскольд въехал в крепость, и больше его не видели.
— Спасибо, великий хан.
Я поклонился.
— Мы немедля едем туда и все выясним.
— Послать с вами отряд? — спросил Саардак-хан. — Хотя бы пару шаманов?
— Благодарю, владыка, — ответил я, — но лучше идти вдвоем — чем меньше нас, тем проще будет проникнуть в Цитадель незаметно.
— Будьте осторожны.
Орк положил мне на плечо когтистую руку.
— Никто не знает, что за монстры живут в Ледяной Пустыне. А те, кто хотел узнать, уже давно мертвы.
Цитадель Демона высилась над бескрайней белой равниной.
Казалось, она подпирает небо; ее стены были запорошены снегом, а в центральной башне, во льду, гулко билось огромное прозрачное сердце.
Студеный ветер завыл, швыряя мне в лицо жгучую порошу, и чудилось, что я вновь вернулся в столицу — той проклятой зимой, во время войны.
Лучи багряного солнца скользили по Цитадели, искрясь и переливаясь в лазурных гранях кристаллов, и холодное совершенство Башни казалось жутким в ее нечеловеческом абсолюте.
— На водку со льдом похоже, — сказала Оксана.
— Это все, о чем ты можешь думать? — мрачно спросил я. — Перед тобой красота такая, а ты о выпивке.
— Главная красота здесь — я, — ответила девушка, — а все остальное меркнет передо мной.
Белая равнина казалась девственно-чистой, но, опустившись на колени, я провел над снегом рукой, и следы подков проявились в нем.
— Аскольд проезжал здесь, — уверенно заявил я. — Очень спешил. Орки не ошиблись…
Я бросил взгляд на Снежную Цитадель.
— Может, вернешься в Стойбище? Тебе изрядно досталось.
Девушка усмехнулась.
— Тысячу золотых с тебя, — сказала она. — Снова ты со мной нянчишься?
— У меня же нет столько! — возмутился я. — Какая ты жадная. Тебя, наверное, тролли воспитывали. А если огребла девять разрядов мрака в лобешник, то сиди уж молча.
Оксана достала безразмерную сумку.
— Видишь? — спросила она.
На дне шелестела пыль.
— Что это?
— Обломки гномьего топора. Рассыпались, когда в меня ударило заклинание. Торвальд был прав, его подарок и правда меня спас. А ты мне должен тысячу, не забудь.
Мы подошли к сверкающей башне.
— Смотри-ка, — пробормотал я.
Огромная фигура темнела у дверей.
Это был Казантул.
Тяжелый длинный тулуп из шкуры умбрового медвелиса и высокая мантикорья шапка делали его еще больше.
Аршинник стучал, проводил ладонью по створке, дышал на ледяную панель, пытаясь заглянуть внутрь.
— Эх, Фома, — бормотал купец. — Морда твоя крысиная. Что ж ты сбежал в последний момент, подгадчик?
— Он не сбежал, — отозвался я.
Негоциант обернулся.
— Мудрый Фома сослужил вам важную службу, — пояснил я. — Он показал, что следует делать. Последуйте же его примеру.
— Маг… — прошептал Казантул.
Глаза его трусливо забегали.
Аршинник не знал, как можно объяснить свое появление у Цитадели Демона.
Впрочем, я и не собирался спрашивать.
— У меня есть для вас подарок, — сказал я. — Не думаю, что вы его заслуживаете, но все-таки.
Лицо Казантула осветилось.
— Шкатулка? Вы нашли ее?
— Да, — кивнул я. — Но речь о другом подарке.
Губы негоцианта сразу скукожились.
Он был сильно разочарован.
С некоторых пор я люблю разочаровывать окружающих. Не все же им делать это со мной.
— И что это за подарок? — спросил купец недоверчиво.
— То, о чем большинству людей остается только мечтать, — сказал я. — Я даю вам еще один шанс.
— Что? — Казантул нахмурился.
— Как я уже сказал, я нашел шкатулку и знаю, что у нее внутри.
Кровь отхлынула от лица голема.
Глаза провалились. Щеки пошли морщинами и опали, и вся голова скукожилась, словно надетая набок шапка.
Склизкий червяк показался из-под тулупа.
— Мерзкий колдун! — прошипел Казантул. — Все вы одинаковы. Ты ничем не лучше Духария.
— Лучше, — ответил я. — По крайней мере, я жив.
— Где?
Он потянулся ко мне.
— Где ларец? Отдай его мне, колдун!
— Зачем? Так неинтересно, — ответил я. — Лучше представим, что эти бумаги попали в Чернодворец.
Казантул в ужасе отшатнулся.
— Очень неловко выйдет, — кивнул я. — Вы сразу будете казнены. А может, навеки заперты в Борожьих рудниках. Не знаю даже, что хуже…
— Ну ладно.
Голос его стал сиплым, а руки обвисли, словно у мертвеца.
— Говори, маг, чего ты хочешь? Тьму золотых монет? Мало? Мало десяти тысяч? Хочешь легион? Нет? Леодор?
— Видишь, Оксана, какая ценная шкатулочка, — хмыкнул я. — Миллион золотых монет — это большие деньги. Тем более что я уже должен тысячу одной жадине. Но…
Я развел руками.
— …этого будет мало.
— Что?
Лапки червяка бессильно задергались.
— Ты хочешь долю от адамантовых шахт? Гнусный, свинский колдун…
— Да, я такой, — согласился я. — И сейчас, любезный купец, вы вернетесь в Молчаливые горы. К своему другу, королю Друэг-Нагу, правителю скарбников.
— Зачем это?
— Скажете, что отныне все будет по-другому. Никаких тройных смен или новых шахт. И все рудокопы, как в прежние времена, будут получать по серебряной монете в неделю.
