Думаю, моему собеседнику вовсе незачем знать, что под "серьезными отношениями" я подразумевала один поцелуй, который был мне снисходительно подарен.
- Я не верю, - мрачно сказал эльф. По-ситорски он говорил с мягким акцентом, делая еще заметные паузы перед словами. Видимо, переводил в уме.
- Ну, конечно, - сказала я обиженно. - Вот делать мне нечего, как тебя обманывать. Клянусь, чем захочешь, что мы даже целовались!
Эльф скосил на меня свои огромные, миндалевидные глаза. Ага, заинтересовался!
- Жаль, конечно, что мне придется умирать с мыслью о том, какие вы, эльфы, поганцы, - сказала я удовлетворенно, всем видом давая понять, что умереть с этой мыслью мне будет очень приятно.
Такого поругания собственного племени эльф вынести уже не мог. Остроухие вообще очень серьезно относятся к смерти и мыслям о ней. У них считалось, что самые достойные после смерти становятся ясенями, дубами, тополями, и так далее, в зависимости от прожитой жизни. Тем, кто запятнал свою жизнь недостойными поступками, эльфийская вера предписывала родиться кормом для свиней. Но посмертие самого шикарного ясеня моги загубить негативные мысли какого-либо умирающего, особенно мага. Ведь всем известно, что выплеск энергии во время смерти идет огромный. В таком случае даже самый красивый и мощный ясень мог захиреть и засохнуть.
Понаблюдав за тем, как усталость и апатия в эльфе борются с патриотизмом, я с удовлетворением отметила, что патриотизм победил.
Проворчав сквозь зубы что-то нелицеприятное про меня и моих ближайших родственников, эльф мелодично замурлыкал заклинание, делая аккуратные пассы руками. Со стороны двери раздался тихий треск, который не потревожил сон моих сокамерников. Тоже мне, боевые маги! Обленились совсем в неволе.
- Эй, эльф?! - встревожено зашептала я, увидев, что остроухий не подает признаков жизни. - ты что? Не умирай!
Он, кажется совсем не дышал. Я наклонилась над ним, с ужасом замечая, как обостряются черты его лица и поникают острые кончики ушей. Ну уж нет! Так просто умереть я ему не дам!
- Извини, - пробормотала я. - Никогда не делала искусственное дыхание, но теорию я знаю.
С несвойственной умирающим прытью, эльф оттолкнул меня и сердито рявкнул:
- Не оскверняй мои последние минуты своим присутствием, женщина!
- Сам дурак! - обиделась я. - Я их не оскверняю, а украшаю своим присутствием!
Эльф трагически вздохнул, картинно вздохнул, закатив глаза, потом сложил руки на груди, особым образом переплетя пальцы и опять начал заостряться.
- А ты когда-нибудь спал с человеческой женщиной? - брякнула я первое, что пришло на ум. Смотреть на это умирание у меня не было никакого желания, но бросить эльфа я тоже не могла. Ведь именно из-за меня он лишился остатков сил и поэтому решил помереть.
- Что? - совсем не по-эльфийски возмущенно завопил умирающий. - Да как ты смеешь?!
Потом, чуть помолчав, осторожно осведомился:
- А что, ты предлагаешь себя?
Я задумчиво посмотрела на его прекрасные черты лица, длинные тонкие пальцы, которые наверняка знают толк в ласках, но вовремя опомнилась.
- Как ты мог подумать такое! Я, между прочим, почтенная замужняя дама!
- Вдова, - уточнил эльф.
Ага, значит ты, голубчик, все прекрасно слышал. А то лежал с отрешенным видом, будто не от мира сего.
- Это еще не доказано, - мрачно возразила я. - Мой муж - некромант. Не думаю, что он мертв. В крайнем случае, не совсем мертв.
- А, - обронил эльф и снова приготовился умирать.
Я решила не встревать. Ну, хочется кому-то умереть в сыром подвале - его дело. Еще не известно, что ждет меня завтра, может, придется лечь рядом с эльфом.
Эльф лежал, лежал, потом открыл глаза и воззрился на меня с нескрываемой злобой.
- Ты! - прошипел он. - Из-за тебя я даже умереть спокойно не могу!
- Чем я тебе мешаю?
- Из-за тебя меня одолевают всякие мысли, - нехотя признался эльф.
- Какие?
- Разные, - лаконично ответил он, но даже в серой темноте подвала было заметно, как он покраснел.
- Знаешь, - сказала я задушевно, - а я знаю, что с тобой случится, когда ты умрешь с такими мыслями!
Эльф ничего не сказал, но посмотрел на меня с любопытством.
- Мы с Отто артефакты иногда на продажу делаем, причем пользуются они неизменным спросом, - сообщила я гордо. - Каждый артефакт вырезается из высококачественной древесины, формой напоминает мужское достоинство и повышает потенцию! Между прочим, я провела некоторые теоретические исследования в результате которых сила арт…
- Уйди! - взревел эльф так громко, что разбудил всех в подвале, а может быть, даже и охраняющих нас стражей. - Или я тебя сам убью!
- Какие же вы, эльфы, нервные, - сказала я, торопливо вскакивая.
- Ты что там? - сонно спросил меня Отто, когда я мостилась к нему под бочок. - Эльфа домогалась?
- Нет, - отрезала я.
- Ну и правильно, - пробормотал лучший друг. - Их надо беречь, они хрупкие…
- … А теперь из-за нее мы не можем поесть, - прорвалось сквозь мой сон.
Я открыла глаза и вскочила, стряхивая с себя остатки дремоты. На меня смотрели голодные мужские глаза. Причем в большом количестве. И мне это совсем не понравилось.
- Что случилось? - просила я с холодной вежливостью.
- Дверь не открывается, - сообщили мне. - Нам завтрак приносили и не смогли ее открыть.
- А я тут при чем?
- Это ведь ты ее заблокировала.
Меня взбесило, что это было сказано с уверенностью в моей вине.
- Нет, это была не я.
- А эльф сказал, что это ты.
Мое мнение об эльфах вообще и о мужском поле в частности упало до нуля. Пришлось сказать с гордым видом:
- Да, я. И что дальше?
- Зачем ты это сделала, золотце? - спросил Отто.
- Чтобы к нам сюда никто не проник, - объяснила я. - Или ты забыл, что нас казнить хотели?
- Нас-то не хотели казнить, - заметил рыжий. - Нас как раз хотели покормить.
- Значит, - сказала я злобно, - вас устраивало ваше положение? Вы согласны были за кормежку отдавать все свои силы и сидеть месяцами в подвале? Да они наверняка вместе с едой сюда и тот артефакт, который энергию выкачивает, принесут. Вам бы мне спасибо сказать, а не ругаться!
Моя речь на магов не произвела никакого впечатления. То ли они дошли до крайней точки, то ли им просто нужен был общий враг, но лица дружелюбнее не стали.
- А на счет еды, - зачастила я, понимая, что при таком раскладе меня могут пустить на фарш, - хотели бы нас кормить, просунули бы еду в окошко!
- Оно сильно маленькое, - сказал кто-то.
- Ничего, сосиски бы пролезли! - при воспоминании о полной кладовой усадьбы у меня заурчало в животе.
- Ольгерда! - заорали из-за двери. - Твоих рук дело?
Не дождавшись ответа, Ллойд крикнул:
