– Да, здесь я. – Через несколько секунд после окрика по ступенькам застучали сапоги.
– У нас свинец есть?
– Есть немного, у матушки Ольга Юрьевны. Трубы свинцовой кусок остался. Ну, от той, по которой от колодца к прачкам вода течет. Посуда еще кое-какая у хозяйки есть. А зачем?
– Потом поясню. А кожа толстая, ненужная?
– Ну, валяется у кухни свиная, порченая.
– И-и-и… Фитили у нас есть?
– Вроде как нет. Но скрутить можно, коли ваты из тегиляя старого надергать. А зачем тебе, новик?
– Хочу поставить маленький эксперимент… Без тебя не обойтись, одному мне всего не унести. Еще мне нужен маленький стаканчик. Размером с большой палец руки. Сухой. Лучше из бересты. Есть?
– Коли нужда такая – сейчас сделаю. Токмо лубок с полена березового обдеру у амбара…
***
Местом для проверки стволов Андрей выбрал невысокий обрыв на Окнице. И от усадьбы достаточно далеко, и укрыться где есть. Вдвоем с дядькой они дотащили тяжелые железные шестигранники, кинули в снег над рекой. Железки сразу ушли под своим весом до земли, на глубину полуметра, и это тоже было удобно – здесь, в толще сугроба, ветер не мог задуть слабый огонь лучины.
– Я думаю, на такой калибр черного пороха нужно мерки четыре, – вслух прикинул Зверев, развязывая мешочек с порохом. – Значит, для проверки насыплем шесть. Если выдержит, то потом за ружья можно уже не бояться.
Поставив первый ствол на попа, новик насыпал внутрь заряд, взял у Пахома кожаные кружки, нарезанные тем из свиной шкуры по размерам дырки, запихнул внутрь сразу десяток. Шомполом послужила ивовая ветка, сломанная но дороге. Что утрамбовывать нужно хорошо, Зверев знал, но как это – «хорошо», мог только гадать, а потому вколачивал пыж минут десять. Потом положил железку набок, запальным от верстием вверх, осторожно, двумя пальцами, насыпал в дырочку немножко пороховых зернышек.
«Надо емкость сделать с острым носиком, типа масленки», – щелкнуло в голове.
А пока он просто положил поперек отверстия лучину, прижал ее более толстой щепой:
– Давай, поджигай.
Пахом присел чуть в стороне, высек искру, раздул трут, запалил лучинку. Андрей взял ее, подпалил ту, что лежала на стволе, и шепотом приказал:
– Тикаем…
Они отбежали, спрыгнули на лед, затаились под покрытым мелкими трещинками обрывом.
– Откуда ты знаешь все это, новик? – тихо поинтересовался Белый. – Я ведь тебя этому не учил. Сам токмо раз под Тулой видел, как пушки бьют.
– Если скажу, не поверишь, Пахом, – предупредил Андрей.
– Поверю, новик. Обязательно поверю.
– А знаю я это. Пахом, потому, потому что… -Зверев открыл рот, закрыл, снова открыл и решительно закончил; – Меня в Себеже пушкарь научил.
Б-бабах! – от невероятного грохота мгновенно заложило уши, на головы посыпался снег. Экспериментаторы чуток выждали, побежали наверх.
Ствол остался целым! Вот только отлетел метра на три. Зато с другой стороны – той, куда было направлено дуло, – снег смело до земли шагов на пять и на три шага в ширину.
– Вот это да! – изумился дядька. – Дороги ей, вестимо, чистить удобно. Р-раз – и вон сколько убрано.
– Второй давай!
Зверев отмерил шесть стаканчиков, вколотил в черный зев оставшиеся пыжи, засыпал запальное отверстие, прижал лучину:
– Давай!
Они опять кинулись под обрыв. В этот раз оглушительный, рвущий перепонки грохот выстрела раздался почти сразу. Потом послышался зловещий шелест, и ствол грохнулся о лед в двух шагах от них. Но главное – он был цел!
– Ты смотри, Пахом, получилось! Не верил. Думал, один разорвет точно. А может, и два. Ан ты смотри, как повезло! Давай, забираем и пошли. Нужно ложе выстругать, и замки спусковые сделать, с крепежом для фитиля… – Андрей почувствовал нездоровый азарт. Еще немного – и он сотворит первое в этом мире ружье!
Дальше все пошло опять же куда быстрее, чем ожидал Андрей. В усадьбе с деревом каждый мужик привык работать с детства. Новику достаточно было в общих чертах пояснить, что нужно сделать – и через час он получил два вполне сносных приклада. Кузня тоже имелась своя. Пусть и не такой лихой мастер, как Степан, Федотов сын, в ней работал, но обручи на бочки и колеса насаживать умел отлично – насадил и на ружье, намертво притянув шестигранные стволы к прикладам. Еще час ушел на изготовление двух предохранительных скоб и двояковогнутых пластинок с гладким крючком для пальца с одной стороны и отверстием под фитиль с другой. После этого Звереву осталось только вбить по три гвоздика, укрепляя механизм. Гвоздик, кстати, тоже были сработаны в кузне прямо у него на глазах. Под курок новик подсунул по кусочку кожи – они заменяли пружины, все время удерживая фитиль в поднятом состоянии. Для его опускания требовалось довольно большое усилие – зато не нужно бояться самопроизвольных выстрелов.
Шомпол Андрей поначалу тоже хотел железный, но палка нужного калибра получалась неподъемно тяжелой, а более тонкий прутик с «набалдашником» позорно гнулся от малейшего усилия. Пришлось поручить Пахому выстрогать нужную деталь из обломка старой приставной лестницы.
Что новику довелось делать самому – так это производить пули. Матушка Ольга Юрьевна легко пожертвовала для великовозрастного чада двухкилограммовый кусок трубы в локоть длиной. Андрей, не мудрствуя лукаво, просто разрезал ее, развернув в плоский лист, наделал полосок, скатал и придал круглую форму с помощью молотка, благо с мягким свинцом это было не трудно. Получилось с десяток пуль полноценных, и еще горсть «нестандарта» – обрезков разного размера, оставшихся после подгонки шариков «под калибр».
И все же с изготовлением нового, невиданного здесь оружия он управился всего за полдня, до темноты, хотя ожидал, что возиться придется минимум неделю. Тем не менее, в усадьбе все равно набралось огромное количество любопытных, узнавших, что боярский сын затевает что-то хитроумное. А потому, когда утром нового дня Зверев с Пахомом двинулись на новое испытание, за ними увязалось полтора десятка холопов.
– Глеб, Никита, " выходя за ворота, скомандовал Андрей. – Раз все равно следом тащитесь, пару чурбаков прихватите – для мишени.
В этот раз новик решил устроиться у подножия горы Катариха, что находилась между облюбованной нечистью Сешковской горой и Крестовым озером. Он сильно сомневался в точности стрельбы из ружья, не имеющего прицельных приспособлений, не гарантирующего полной прямизны канала ствола, с зарядом, отмеренным на глазок, и пулей, сделанной по тому же принципу. В общем, точность плюс-минус лапоть – это уже успех. Тут не то что в обычную мишень – дай бог в пень-то попасть! В случае промаха по следам на склоне холма будет хотя бы видно, в какую сторону ушла пуля, и потом сделать поправку.
