Как ни странно, но убедили купца согласится с такими условиями две крошечные рюмочки с карамельным и сливочным ликерами — первые пробные варианты.
— Но уж смотрите, шталь Ригер… Соглашусь я на ваши условия, но уж обещайте что вот эти напитки — все через меня пойдут!
В общем — подписали…
Как-то неожиданно оказалось, что спиртовой цех ставить просто негде. Замок, который выглядел таким огромным и необустроенным был занят почти полностью. И, боюсь, в этом году внешний вид так же не удастся облагородить. Не хватит времени и средств. А еще хотелось бы сад рядом с замком. Это все дорого…
Поэтому с наступлением тепла начали ставить недалеко от замка здание цеха, зернохранилища при нем и, чуть поодаль, началось строительство хутора. Но пришлось приостановить и обдумать, где разместить загоны для свиней. Ну, от производства спирта остается барда — не выкидывать же ее? Тем более, что свиньи ее обожают, как выяснилось.
Тот поросенок, что жил рядом с курятником, и которого Ранда берегла для еды и, частично, на продажу, начал получать отходы от моих экспериментов и был совершенно счастлив. Довольно быстро увеличился в размерах до гигантской свиньи. Пожалуй, стоит перемежать ему барду травой — мясо у него оказалось жирноватым.
Свинарник заложили подальше от воды, но сразу поставили что-то вроде поилки. Некая конструкция из распиленных и выжженых вдоль бревен, по которым самотоком вода шла в поилки. Конечно, ее приходилось наливать из ручья в деревянный желоб, но зато не нужно было таскать. Обошёлся этот прародитель водопровода чуть ли не в цену самого свинарника, зато количество народа, которое понадобится для ухода за живностью — резко снизилось. Такой же «типа водопровод» подвели к спиртовому цеху. Дерева, которое пришлось спилить для расчистки участка под строительство, хватит на первое время. Потом придется покупать. Частично. А частично я собиралась расчистить наш небольшой лесок, убрать гниющие завалы и сухостой и тратить из него ту часть, которую мы сможем восстановить. Но не больше! Уничтожать лес я не дам.
Ригер, который занимался этим строительством, выглядел по вечерам так, что казалось, что камни и дерево возили не на конях, а на нем.
— Ты устал?
— Терпимо.
Он улыбнулся.
— Хотя, Калина, я и не неженка, но кажется, так работать мне еще не приходилось. Мне только жаль, что ты устаешь сильно. Может быть, ты будешь меньше времени заниматься делами? Мы можем нанять тебе помощника или управляющего.
— Ни в коем случае! Ригер, нам всем приходится очень много работать, но поверь, наладив все сейчас, мы сможем дальше жить ни в чем не нуждаясь. И работать столько уже не придется. А сейчас у нас слишком мало денег!
Деньги таяли так стремительно, что становилось страшновато.
— Но обещай мне, что когда все наладится, мы бросим с тобой все дела и уедем на пару недель в одно хорошее место.
— В какое?
Мне стало ужасно любопытно!
— Не скажу! Но, думаю, там тебе понравится!
Иногда я вспоминала свои страхи по поводу Ригера и удивлялась сама себе. В нем не было ничего от классического домостроевца. Зато это был самый надежный и честный друг, с которым можно было и обсудить проблему, и отдохнуть и, главное для меня — не ждать ножа в спину.
В жизни все бывает, с некоторыми вещами можно и не справится. Но, даже если Ригер, не дай Цез, разлюбит меня, он никогда не поступит со мной грязно. И эта вера в него давала мне не только крылья, но и тихое спокойное счастье.
Но, «наконец настал тот час»!
Пришел заказ из типографии. Это было очень дорого, многие не умели читать, но двести пятьдесят рекламных листовок, текст к которым я составила сама, сделали первый день торговли просто фееричным.
Макароны продавали на развес, в мешочках и в глиняных банках с крышками. К каждому мешочку и к каждой банке давали в подарок рекламный листочек с рецептами соусов. На один лист с двух сторон влезли три рецепта. И на каждом таком листочке, над рецептом «Карбонары» нахально было написано: «Такое блюдо подавали на стол цезусу».
Листки, хоть и обошлись нам в маленькое состояние, помогали продавать мешочки и бочонки с макаронами. За них я, кстати, вложила в цену только половину стоимости. Это тоже крепко ударило по остаткам денег. Но в течении двух дней они разошлись все!
Да, местный народ был не слишком грамотный, но уж прочитать о блюде, поданном на стол самому цезусу хотелось каждой высокородной семье!
Сложно сказать, откуда в моей голове остался из той жизни такой забавный факт — первые газеты, которые выходили у нас на Земле, не выкидывали, а передавали друг другу. Их читали чуть ли не десять человек каждый экземпляр. Не думаю, что в это мире что-то сложилось по-другому.
Рынок Картора мы взяли за два дня без всяких боев. Нам оставалось только вычислить потребность города в макаронах и идти дальше. Достаточно близко были еще два города. Ну, и не стоит забывать про обозы в столицу. Сейчас в цехе трудились четыре тестомеса, возможно, придется нанимать еще…
Высокородному Терциусу фон Цейту я отправила в подарок небольшой мешок ракушек, несколько рецептов и, разумеется, рекламную листовку. Пусть попробует и сравнит качество. раз его семья столько лет держится на месте управляющих — значит, сообразит, что к чему.
Шталь Тельм собирался водить не менее двух обозов в год.
— Больше-то мне не нужно, шталь Крейг. Хочется и дома побыть, и отдохнуть. А чтобы не закиснуть — как раз два похода и хватит. Ну, а ежели вы хотите больше — я, конечно, посоветую, с кем отправить можно.
Свекровь по прежнему слегка розовела, встречая шталь Тельма, но больше так не нервничала.
Осталось только доработать рецептуру ликеров и мы сможем спать спокойно.
Я собиралась использовать все знания, которые в той жизни получила на десятидневных курсах «Домашний алкоголь».
Посещала я их, скорее, от скуки. Бывший муж предпочитал фирменные напитки. Но кое-какие знания у меня остались.
Глава 59
Карамель для ликера я варила только сама и только в своем кабинете.
Эту забавную фишку я получила случайно, еще в детстве, когда у меня пригорел сахар для петушков. Была у нас дома старая-старая, еще советских времен формочка, в которой получалось сразу шесть сахарных игрушек. Два зайчика, две звездочки и два петушка. Мне эти петушки всегда казались самыми вкусными и самыми «долгоиграющими». Так вот, я поставила варится сахар с водой, но отвлеклась и он — пригорел. Весьма основательно. Кто знает, какой логикой я руководствовалась, но я решила разбавить горечь черного горелого сахара и просто всыпала в кипящую воняющую массу еще приличную порцию сахарного песка. Результат, на удивление, оказался совершенно замечательным. Да, застывший сахар не был прозрачным янтарным лакомством. Он стал коричневатого цвета, очень жесткий, но приобрел совершенно потрясающий вкус карамели. Весь в формочки он не влез, я вылила остатки на большую плоскую тарелку. Разбила молотком на осколки и утащила в школу. Это был, вроде бы, четвертый или пятый класс…
На один день я стала «звездой» потому, что никому не рассказывала свой секрет, а острые карамельные осколки, хоть и были не слишком приглядного рыжевато-коричневого цвета, зато были потрясающе вкусными. Терпения детского хватило только на день, потом секрет был поведан под «честное слово никому-никому» Ленке Пряхиной и, сразу после этого, перестал быть секретом. С неделю в школе был бум на такой сахарный деликатес, а потом все плавно сошло на нет…
Вот именно такой подгоревший и разбавленный сахар я и добавляла в сливочный ликер. И, надо сказать, что ни по крепости, ни по вкусу здесь, в этом мире, не было ничего похожего. Отчетливые ноты карамели и сливок, довольно густая консистенция, прекрасное послевкусие…
Яичных ликеров я знала несколько рецептов, но самой мне больше всего нравился тот, где использовались сахар, сливки и желтки, без белков.
