Вдруг, откуда-то со стороны леса послышался протяжный волчий вой. Долгий-долгий и тут я понял выражение «кровь стынет в жилах». Если бы я услыхал такое по пути в столицу или где-нибудь в глубине чащи, то уж точно бы струхнул.
— Что это? — для порядка спросил я, поднимаясь на локте с примятой травы.
— А бездна его знает, — отмахнулся Торис, даже не открывая глаз. — Да и любой стае не поздоровится, если они выйдут на людей. Ты видел, сколько там луков и охотников?
Со стороны лагеря послышался заливистый собачий лай — это борзые, что остались не у дел, сейчас заходились в истерике, почуяв своего дальнего родственника и кровного врага.
Едва я опустился обратно на траву, пытаясь вернуть то беззаботное чувство, что было у меня минуту назад, вой повторился. Только теперь неизвестному волку вторило еще не менее двух-трех зверей, от чего казалось, что где-то в лесу скрывается целое волчье воинство.
Тут уже и Торис встрепенулся, сел, стал вслушиваться. Звук шел от опушки, что выше по течению ручья, а ближайший путь к лагерю пролегал как раз через наше лежбище.
— А давай-ка мы пойдем к нашим, — хорохорясь, сказал баронет.
— Чего так? — спросил я. — Сам же говорил, что охотников там с лихвой и нам ничего не грозит.
— Странное что-то творится, — сказал Торис. — Прислушайся.
— Ничего не слышу, — ответил я через некоторое время.
— Вот и я о том же. Собаки притихли…
Когда мы вернулись в лагерь, то заметили, что и там вой услышали. Но больше всего меня удивили охотничьи собаки. Дерзкие, активные, готовые броситься хоть на медведя, сейчас они сбились в кучу под одной из телег и тихо поскуливали, виновато глядя на своих двуногих хозяев. Собаки боялись, что было само по себе невообразимо — по словам Ториса их натаскивали на всю лесную живность, в особенности на волков.
Минуты три было тихо, и я уже подумал, что предчувствие меня обмануло, как от самой опушки прокатился тот самый леденящий вой, а в редком подлеске зажглись красным огнем шесть красных точек.
— Что за… — протянул один из гвардейцев, стоящий рядом с обозом. — Командир!
— Тише! Дозорные! Проверить! — бросил усатый мужик с двумя золотистыми полосами на нагруднике, по всей видимости, старший в отряде.
От массы бойцов, что сейчас сосредоточились вокруг главного шатра и наблюдали, как пьяные и дезориентированные гости спешно взбираются на подведенных лошадей, отделилось три гвардейца. Вместо мечей, что остались в ножнах, дозорные на ходу схватили протянутые им горящие оглобли, что прекрасно заменили факелы. После бойцы резво вскочили в седла и пришпорили коней в сторону опушки. Надо проверить, что это и, если это просто волчья стая, то отогнать животных. Охота удалась — на рогатке висела пара косуль и один кабан-секач, так что голодных зверей мог привлечь запах крови. Но волки всегда были умны — не совались к людям и, в особенности, к источникам огня.
Я почему-то завороженно наблюдал за происходящим, все больше и больше впадая в беспричинную панику. Волосы буквально дыбом встали по всему телу, а живот стало сводить от волнения, хотя подобного я не ощущал уже очень давно. В последний раз — когда увидел разбившуюся о скалы рабыню, которая позже стала моим наставником по истинным рунам.
— Рей! Не стой! Все равно, если волки появились, надо уезжать! — прикрикнул Торис.
Так что я покорно залез в телегу, где уже устроился Магнус. Неведомо как, в стельку пьяный маг мигом выбрался из-под телеги и оказался в кузове, ожидая, когда транспорт тронется в сторону летнего поместья императорской семьи.
В это время дозорные уже были у самой опушки. Сделали круг, второй, подъезжая к линии деревьев по касательной и, уже когда двое из трех бойцов развернули нервничающих коней обратно, это случилось. Из леса, бесшумно, выскочило три тени.
Первый волк буквально снес с копыт лошадь вместе с седоком, а по поляне прокатился полный боли и ужаса крик.
— Волколаки! Это волколаки! — донесся панический крик одного из дозорных, который изо всех сил сейчас стегал лошадь под собой.
Но под ноги животному бросилась еще одна черная тень, от чего дрессированный боевой конь, обученный ходить в атаку сплошной линией и пробивать строй противника закованной в броню грудью, неся на спине такого же тяжелого и закованного в железо всадника, в ужасе взбрыкнул, будто малый жеребенок.
— Что за волколаки? — пробормотал я себе под нос.
— Мертвые твари, порождения дикой магии… — внезапно выдал стремительно трезвеющий Магнус, — встают из собак или волков… Ох, беда! Сразу три!
Я покосился на коновала, который сейчас теребил какие-то старые четки. От кругляшей четко исходили волны целительной магии, в этом я был уверен. Ах вот как? Постоянно при себе носит заряженный амулет, чтобы выгонять хмель?
Магнус проследил за моим взглядом, но ничего не сказал — только спешно спрятал амулет в карман куртки.
— Надо ходу давать отсюда… — протянул целитель, после чего мужчина встал в кузове и, придерживаясь за борт, оглянулся по сторонам. — Неужто эти идиоты…
Закончить Магнус не успел. Навстречу последнему оставшемуся в седле дозорному устремилось еще три всадника, в которых я безошибочно узнал ту самую боевую тройку магов. Прямо на ходу плащевик стал колдовать какую-то белую печать, то ли Вун, то ли Сиг.
— Рисуется, мудила, — сквозь зубы прошипел целитель, — конь же трясет нещадно!
Сначала я не понял, о чем идет речь, но после того как белый контур футовой печати дважды развалился в воздухе, так и не оформившись в настоящую печать, я понял, о чем говорил Магнус.
Наконец-то всадники пересеклись на полпути и все три мага мигом спешились, встав клином. Первый — командир — опять стал колдовать печать Сиг, двое других — печати Вун.
Они были не слишком велики, но я знал, что каждое белое заклинание — могущественное колдовство, требующее массу умения и сил. Это было понятно и по картине мира, что я увидел во время испытаний, наблюдая за радужными потоками магической силы в воздухе. Фиолетовых и белых нитей было меньше всего — следовательно, и собрать энергии для заклинания было сложнее.
Волколаки же, разорвав двух гвардейцев и их лошадей на части, обратили внимание на магиков. Казалось, силы равны, да и скорее, они на стороне колдунов — все же, плащ, пусть и красный, еще попробуй заслужи. А потом мертвые твари, отдаленно похожие на волков, но с огромными зубастыми пастями, рванули вперед.
Солнце уже коснулось кромки леса, но было достаточно светло, чтобы я сумел разглядеть нежить. Первое — все конечности волколаков были непропорционально вытянуты магией. У волков и собак столь длинных лап быть просто не могло по определению. Еще одна отличительная особенность — огромная острая голова с вытянутой пастью без губ и рядами огромных зубов. Никакой слюны, впрочем, из пасти у волколаков не капало, хотя сразу мне показалось иное — это была кровь убитых гвардейцев и лошадей, — а еще через мгновение я понял, что они вовсе не дышат, от чего их горбатые фигуры выглядели еще более зловеще. В целом, волколаки были размером с небольшую лошадку, не менее пяти футов в холке и десяти — в длину без тонкого костистого хвоста.
За происходящим у опушки наблюдал весь лагерь. Даже те, кто уже взобрались на лошадь, чуть придержали поводья, чтобы понаблюдать за работой колдунов, и только будущая императрица со свитой уже удалялась от места охоты, поднимая копытами множества лошадей пыль.
Вот, командир магов наконец-то закончил колдовать и разорвал контур футовой печати Сиг. Заклинание полыхнуло, после чего к волколакам устремился поток белого света, что стелился по земле, словно туман. Буквально через мгновение следом за волной Сиг два поясных мага активировали свои печати Вун, отправляя свои заклинания вдогонку.
Весь лагерь моментально зашумел, стоило боевым магам привести заклинания в действие.
— Давай! Так их!
— Знай гвардию!
— Белая магия все решит!
— Ох… — покачал головой Магнус.
