— Он уже полез в наши дела! Тогда, с Львёнком!
— Да, но он ничего не сделал.
— Только напугал…
— Это его право.
— Издеваться?!
— Если бы он причинил Львёнку вред, я бы его убил, — заверил Вир, как Вейма чувствовала — не вполне искренне. — Но пока он никого не тронул, он в своём праве.
— А Марила?!
— Марила — сестра Хрольфа. Если Виль причинит ей вред, отвечать будет перед Хрольфом.
— Но…
— Виль это знает.
— Откуда?! Ты ему сказал?! Ты с ним говорил?! Видел его?!
Оборотень ухмыльнулся.
— Ты бы сразу почуяла. Нет, но Хрольф известен и тот случай с его сестрой тоже все знают, кому надо. Догадаться, кто такая Марила, несложно. Посвящённые, кстати, просили общих старших братьев запретить нам мстить за своих.
Вейма передёрнула плечами и отвернулась. Она знала, как оборотни мстят за своих — или за ведьм, сожжённых в деревнях.
Вир воспользовался этим, чтобы вернуть своё внимание к ристалищу.
Вейма проследила за его взглядом. Она видела лишь скопление людей, размахивающих зачем-то своим оружием. Вир, она чувствовала, видел там что-то осмысленное.
Как и все вокруг.
…кроме неё…
Врени, впрочем, тоже не была довольна. Она бы и вовсе не пошла, но Полди зазвали Большой Куно и Ланзо — посмотреть на их подвиги на ристалище. Оставлять монаха без присмотра цирюльница не хотела — особенно после нагоняя старшего брата. Турниры цирюльницу не интересовали. Ей уже приходились на них работать, бинтуя раны и складывая переломанные конечности. Вроде бы и дело прибыльное, а уж больно суматошное. Не успеешь одного вылечить, второго под нос суют или, того хуже, с другого конца поля орут «Лекаря, лекаря!», да так заполошно, что поневоле помчишься. Сейчас она сидела в ложе знатной дамы, но, была уверена, это ненадолго. Того и гляди, крик подымется.
* * *
— Смотри, — с гордостью кивнул Вир на поле. — Это люди Увара.
Вейма послушно вгляделась в отряд наёмников с новенькими небесно-синими нашивками.
— А, — узнала она. — Это зять Магды? С кем это они… О, правда?
На их противниках были чёрно-белые повязки отряда братьев-заступников.
— Я попросил распорядителя, — признался Вир, на этот раз не слишком стараясь понизить голос.
— Зачем?!
— Им полезно, — коротко ответил оборотень.
— Кому? — хмыкнула Вейма, лишь наполовину в шутку.
Конечно, полезно! Когда ещё будет возможность столкнуться с братья-заступниками так, чтобы никто не поднял крика, мол, оскорбили самый святой из всех святых орденов?
— Мне, — отозвался Вир.
Вейма пригляделась ещё внимательнее.
— Погоди, они, что, проигрывают?!
— Конечно, — с лёгким раздражением отозвался Вир.
— Что, нарочно?!
— Тшш!
— Но зачем?
— Сама подумай. Зачем мне привлекать к ним внимание?
— Кстати, о внимании, — понизила голос вампирша. — Что это за история про партию самострелов, которые не привозили в Фирмин?
— А, — оглянулся Вир. — Врени рассказала?
— Если ты не хотел, чтобы я знала, не надо было показывать ей. Ты их для Увара покупал?
Вир пожал плечами.
— В Фирмине свой кузнец. И неплохой.
— Но Хрольф лучше? — наполовину спросила, наполовину заявила вампирша.
— Хрольф лучший мастер в Тафелон, — пояснил оборотень. — А барон про Увара знает. И всегда знал.
— А… она? — одними губами спросила вампирша, исподтишка кивая на Нору, которую полностью захватило происходящее на ристалище.
— Может, позже… — неопределённо отозвался Вир. — Ты дашь мне досмотреть бой?!
Вампирша фыркнула.
Братья-заступники уверенно теснили отряд наёмников и со стороны казалось, что более умелые воины справляются с менее умелыми. Даже очень опытному глазу было незаметно, что люди Увара придерживают руки и не отбивают все удары, которые могли бы, не говоря уже о том, чтобы наносить самим. Они, однако, «держались» вполне решительно и не так-то легко отдали братьям-заступникам победу. Вир задумчиво пощипывал подбородок, что-то соображая. Оборотня ничуть не расстраивало, что его люди лишаются права участвовать в дальнейших состязаниях.
На ристалище сходились другие отряды. Несколько раз в самом деле позвали лекаря и Врени с решительным видом скрестила руки на груди. Глядя на неё, Вейма не могла сдержать смеха. Цирюльница так тщательно делала вид, что её тут нет! К счастью, и без неё нашлись лекари. Врени только фыркнула. Марила всё это время прыгала у самого ограждения ложи, подавая знаки неизвестно кому.
Трубы снова затрубили. Герольды во всеуслышание объявили вторую часть состязания.
— Сейчас будут столкновения в строю, — пояснил Вир. — Победившие отряды выставят своих лучших бойцов.
— И кто будет определять лучших? — хмыкнула Вейма.
— Они сами, — пожал плечами оборотень. — В первом состязании требуются другие качества. Смотри сама.
Вейма пожала плечами. Сейчас бойцы стояли плечом к плечу и отмахивались от противников. Если теснили кого-то одного из них, товарищи старались его поддержать — или отступали вместе с ним. Чёрно-белые нашивки схватились с сине-красными, пурпурно-синие — с зелёно-жёлтыми… одни сменяли других. Вейма так и не смогла понять, как судьи определяли победителя. Просто одни наступали, другие отступали, потом наоборот…
Вампирша в сотый раз поклялась себе, что ни муж, ни госпожа никогда больше её ни на какие турниры не заманят, как вдруг поднялся крик. Отряд с пурпурно-синими нашивками, вроде как успевший победить своих противников, схватился с братьями-заступниками и сейчас уверенно теснил их к краю ристалища. Как Вейма поняла, кто наступал, кто отступал, ещё не определяло победителя, и чёрно-белые старательно держали строй, больше ни на что не обращая внимания. Им кричали, им махали руками, но ни они, ни их противники ничего не замечали, кроме боя. С ближайшей трибуны кричали громче всего, но было поздно. Закованные в тяжёлую броню бойцы врезались спинами в трибуну, раздался треск, грохот, вопли удивления и боли… Трибуна вперемешку со зрителями обрушилась на бойцов. К треску и воплям прибавился хохот тех, кто не пострадал.
И над всем этим через всё ристалище прозвучал истошный зов: «Лекарей, лекарей!».
Врени вздохнула и поднялась со своего места. Нора, подавив невольный смешок, раздражённо повернулась к Вейме.
— Ты сейчас же пойдёшь в Братство Помощи и спросишь их, кто строил эту трибуну, — приказала баронесса. — Аццо! Возьми двоих человек, пойдёшь с ней.
* * *
Вечером был пир, организованный Братством Помощи (баронам ещё предстояло за него расплатиться) в шатре, раскинутом прямо на ристалище.
Своими трудами Врени заслужила приглашение на пир вместе с братом Полди, которого её милость баронесса предпочла держать поближе к себе — после обвинений, публично высказанных братьями-заступниками. Кстати, те тоже были в числе приглашённых, причём, как раздражённо заметила Вейма, они-то как раз не платили за приготовленные яства. Орден братьев-заступников считался бедным и они ожидали, что миряне будут их кормить даром — во имя спасения души. Конечно, на пиру была и Марила — в новеньком колпаке, украсившая своё платье яркими перьями. Некоторые из этих перьев, как обратила внимание Врени, были явно утащены у торговца диковинами с ярмарки, раскинувшейся на соседнем с ристалищем поле.
Цирюльница была не сильно довольна этим приглашением — вернее, милостивым разрешением. Конечно, следовало радоваться, что она может присматривать за братом Полди, но ей всё это надоело. Хотелось уйти, быть одной, не зависеть от прихотей господ, не ждать не пойми какой опасности. Нельзя. Цирюльница налила себе здоровую кружку вина и мрачно задумалась, поможет ли сегодняшнее смирение её Освобождению. С этим злосчастным монахом ей откровенно приходилось отрекаться от того немногого, что её в мире хоть немного радовало.
Полди сидел рядом с ней. Люди Фирмина снова умудрились его напоить и сейчас монах, не останавливаясь, рассказывал о своём родном монастыре. О прекрасных собаках, которых они выводят. О их доброте, силе, чудесной мохнатой шерсти, нюхе и снова о доброте. О чудовищных метелях, которые царят на ближайшем перевале. О том, как ветер может сбросить путника в пропасть. О труде каждого из братьев, обязательном выходе к перевалу, что в спокойное время, что в бурю, в бурю, пожалуй, даже важнее, ведь всегда найдётся несчастный дурак, который не угадает погоды. О страшном грузе, который приходится взваливать на волокуши. О радости спасения. О том, как они ищут — чаще тщетно — родных несчастных погибших, чтобы сообщить им печальную новость. По одежде, по вещам, по письмам… некоторые письма иногда так искусно запрятаны… Произнеся это, Полди уткнулся в свою кружку и надолго замолчал. Врени как раз тогда подняла взгляд от своей и оглянулась. Человек, который будто невзначай прошёл мимо, был в обычной одежде не очень состоятельного горожанина, но его выдавала лысина посреди темени.
