— Лет через сто такое случится, не раньше, — возразил Джуффин. — А скорее через все двести. Сперва всё-таки должно подрасти поколение, которое будет учиться магии с детства. И воспринимать владение хотя бы шестидесятой ступенью как некоторую общую норму. Интересно, конечно, как оно повернётся. Я бы посмотрел.
— А новости на этом всё? — спросил я. — Закончились?
— Ну почему же. Например я наконец-то купил идеальный стол в гостиную и познакомился с красивой девушкой, — похвастался Мелифаро. — Больше ничего толком не успел. К счастью, девушка оказалась той самоубийцей из Квартала Свиданий, которую долго и безуспешно разыскивала наша доблестная полиция. Так что я им немножко помог.
— Ещё Древи Луш Бахрийский прибыл в Ехо с лекциями о свойствах чистого молчания, — вставил Нумминорих. — Вчера читал первую в Большом Зале Королевского Университета. Некоторым желающим послушать, включая меня, пришлось сидеть на потолке.
— Грешные Магистры, а это ещё кто такой?
— Математик. Автор нашумевшей в своё время теории влияния звучащей речи на точность вычислений. Теперь он вроде бы доказал, что абсолютной точности препятствуют не только слова, но и мысли вычисляющего. И принялся разрабатывать общедоступные техники достижения внутреннего молчания.
— Которые сами по себе чрезвычайно полезны, — заметил Джуффин. — Не только для математиков, но ладно, пусть хотя бы они пока учатся. Надо же с кого-то начинать.
— Главное, чтобы у сэра Шурфа не нашлось времени посещать эти грешные лекции, — проворчал я. — А то обучение внутреннему молчанию начнётся не с математиков, а с меня. Хорошие будут курсы, краткие, зато интенсивные. Умею я выбирать друзей, что тут скажешь.
— Умеешь, этого у тебя не отнять, — согласился Кофа. — Кстати, твой новый приятель весь город на уши поставил; впрочем, эту новость ты знаешь и без меня.
— Ну, не сказал бы, что так уж прямо на уши. Малдо с ребятами строят отличные дома, и Удивительная улица уже вполне оправдывает своё название, но Ехо город большой, для него эти изменения нечувствительны. Ещё много лет надо строить прежде, чем…
— Погоди, — остановил меня Кофа. — При чём тут дома и улицы? Я говорю о будущем Дворце Ста Чудес на Левом Берегу, куда весь город уже четвёртый день таскает мусор. Даже Почтенный Начальник Угуланда Йорих Маливони соизволил пожертвовать на благо общего дела гнилые доски от развалившегося лодочного сарая своего прадеда, а подобное расточительство совершенно не свойственно этому семейству.
— «Дворец Ста Чудес»? — изумился я. — Вообще впервые слышу.
И тогда мои коллеги заговорили хором, перебивая друг друга. Смысл их общего монолога сводился к тому, что, во-первых, я ленив и не любопытен. Во-вторых, Малдо Йоз тоже тот ещё свинтус, если ни слова мне не сказал. В-третьих, Малдо Йоз гений, и его помощники гении, вообще непонятно, где он столько толковых ребят нашел. Поэтому, в четвёртых, Малдо Йоз гений ещё раз, а я балда, раз до сих пор ничего не знаю. Хотя, что я балда — это уже в-пятых. А в-шестых, я сам виноват, что всё самое интересное пропустил. Потому что жизнью друзей надо интересоваться, в каком бы Гажине ты при этом ни сидел — это в-седьмых.
— Стоп! — взмолился я. — Вы мне лучше про Дворец Ста Чудес расскажите. Что это? Где? Зачем?
Как всегда в подобных случаях воцарилась тишина. Потому что подробно рассказывать о конкретном предмете — гораздо менее увлекательное занятие, чем ближнего балдой обзывать.
— На самом деле, пока непонятно, что такое Дворец Ста Чудес, — наконец сказал сэр Кофа. — В идеале, что-то вроде Садов Поучительных Иллюзий, устроенных для горожан Королём Мёнином и, к сожалению, исчезнувших вместе с ним. Что получится на самом деле, никто не знает. Строительство только началось. Малдо Йоз внезапно объявил, что Новые Древние архитекторы решили сделать подарок городу: построить огромный дворец развлечений. Просто так, совершенно бесплатно, для всех. Участок на окраине Левобережья они купили сами, вскладчину. Вернее, несколько граничащих друг с другом участков. Собственно, один из них — бывший ваш. Ну, тот, где жили ваши собаки. Я поэтому был совершенно уверен, что ты в курсе.
— Я забыла тебе рассказать, — вздохнула Меламори. — Когда владелец умолял нас расторгнуть аренду, мы ещё не знали, что его потенциальный покупатель Малдо Йоз. Он тогда это не афишировал, участки приобретались от имени его коллег, которых пока мало кто знает. Всё открылось буквально на днях, когда ты то ли уже умотал в Гажин, то ли как раз собирался; по крайней мере, когда я читала об этом в свежем выпуске «Суеты Ехо», тебя рядом не было, это факт. Малдо внезапно раскрыл свои планы и объявил, что Новым Древним позарез нужна помощь всех горожан. То есть, не помощь в строительстве, конечно, а мусор. Любой. Как можно больше мусора, потому что на материализацию такого огромного дворца они сами и за несколько лет хлама не соберут. А хотелось бы закончить работу ещё до конца года. И тут такое началось!
— Что началось?
— Ну как — что. Дружный вывоз мусора на Левый Берег. Сама не ожидала такой реакции. Мы с Нумминорихом даже поспорили. Я была уверена, что ребятам притащат, в лучшем случае, пару дюжин мешков какого-нибудь старья. Ближайшие соседи подкинут, потому что это гораздо проще, чем на свалку вывозить. Ну и может быть пара-тройка владельцев личных амобилеров, которым совершенно нечем заняться, из любопытства съездят в такую даль. А Нумминорих, конечно, утверждал, что полгорода сразу бросится на подмогу. Мы заключили пари, я была уверена, что дюжина корон уже у меня в кармане. И представляешь, продула! Горожане как с ума посходили. Безумием пока особо не пахнут, но барахло на Левый Берег волокут, как околдованные. Те, у кого есть амобилеры, запросто предлагают помощь знакомым и незнакомым. У кого нет, нанимают транспорт за свои деньги, а это уже вообще ни в какие ворота. Похоже, я совершенно не знаю людей. И это хорошая новость. Мне впервые в жизни не обидно, что я проиграла спор.
— Вообще-то, когда ты отдавала деньги, у тебя было такое лицо, что я решил, ты со мной больше не разговариваешь, — сказал Нумминорих.
— Ну, мало ли какое у меня было лицо. Я же при этом слова худого тебе не сказала. И даже про себя его не подумала.
— Ого! — присвистнул я. — Действительно круто. Выиграть у тебя пари и не зачахнуть под гнётом вечного проклятия — редкая удача.
Меламори улыбнулась, словно я и правда отвесил ей комплимент.
— На самом деле, мне стало стыдно, что я считала наших горожан мрачными хмырями, которым ни до чего кроме собственной задницы дела нет, — призналась она. — И вдруг оказалось, что главный мрачный хмырь в этом городе — я сама. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, пришлось сесть за рычаг амобилера и отвезти на стройку кое-какое ненужное барахло. Не сказать, что у меня его нашлось много, но уж чем богаты. А потом решила — ладно, гулять так гулять. И поехала к родителям, у них-то дурацким хламом все кладовые забиты. Но когда приехала, узнала, что Корва уже всё вывез сам. Причём и свое, и соседское. И вот это был самый серьёзный удар по моему знанию жизни. Вернее, по уверенности, будто я разбираюсь в людях. Причём знать, что ничего не знаешь, оказалось гораздо приятней, чем думать, будто знаешь всё. И это, наверное, самое удивительное.
