До стройки я добирался не четверть часа, а гораздо дольше. Потому что хвастаться былыми заслугами любой дурак может, а вовремя сообразить, что на Левом Берегу будет небывало оживлённое движение — удел избранных великих умов, к числу которых я, увы, не принадлежу.
Впрочем, я никуда не опаздывал. Поэтому даже сумел получить удовольствие от черепашьей езды, разглядывая целые караваны амобилеров, гружённых ещё тяжелее, чем мой, а это действительно надо уметь.
Но удивительным было даже не это. А множество людей, которые шли пешком. Ещё и с поклажей — у кого-то мешки, у кого-то доски, ящики, свёрнутые в рулоны старые ковры и занавески, а один совсем небольшой дедок, в чьём роду наверняка были гномы, пёр на себе здоровенную оконную раму. И наотрез отказался от помощи, когда я возле него притормозил. Нет уж, сам донесу, и точка.
Ну, дело хозяйское.
Обратно, кстати, мало кто шёл. Добравшись до места, я понял почему: огромная территория будущего Дворца Ста Чудес больше походила на ярмарку, чем на стройку. Уходить отсюда явно никому не хотелось.
Правда, каруселей там пока не было, зато имелось несколько полевых кухонь, над которыми клубился ароматный пар. Чуть поодаль неслаженно, но задорно наигрывал импровизированный оркестрик из трёх дудочников и одного условного барабанщика, лихо колошматившего по старым кастрюлям; некоторые добровольцы, избавившись от принесённого хлама, тут же начинали пританцовывать и хлопать в такт, другие расстилали на траве одеяла и вытряхивали из пригоршней корзины для пикников. Тут и там мелькали уличные фокусники и акробаты, быстро сообразившие, где теперь собирается их потенциальная публика, элегантные старые дамы курили трубки и с любопытством глазели по сторонам, школьники практиковались в запуске фейерверков, художники делали поспешные наброски, а седая леди с лицом строгой птицы рассказывала окружившей её толпе об эклектике в новейшей угуландской архитектуре — то ли выездная лекция для студентов, то ли просто вдохновенная импровизация на радость всем желающим, поди разбери.
Но главным, конечно, было не это. А несколько великолепных домов, проросших сквозь груды сваленного всюду хлама, как диковинные цветы. Один был массивным, с множеством разноцветных хрупких башенок на крыше, явно в куманском стиле. Другой походил на праздничный торт, из тех, которые жалко разрезать, третий — на золотую медузу, запутавшуюся в собственных щупальцах, четвёртый был сложен из прозрачных лиловых камней, узок и устремлён ввысь, как пущенная в небо стрела, этакий привет из Черхавлы, о которой я сам рассказывал Малдо и даже пытался нарисовать по памяти головокружительные лабиринты её улиц — безуспешно, но всё-таки получается, что-то он из моих набросков понял. Такой молодец.
— Ага, ты уже тут! — сказал Малдо Йоз. Вернее, заорал.
Он заметил меня издалека и теперь приближался, смеясь и размахивая руками, так стремительно, что будь он смерчем, у меня не оставалось бы никаких шансов успеть спастись. Вопил на ходу:
— А ну прекрати смотреть, отвернись немедленно и забудь, что видел! На самом деле, всё должно быть совершенно не так. А гораздо лучше! Это просто первые фрагменты будущего целого, у меня есть подробный план, потом покажу… или не покажу? Не знаю!
— Да успокойся ты, — улыбнулся я. — Тоже мне, нашёл строгого эксперта. Я просто праздный зевака. И заодно временно исполняющий обязанности возницы Управления Полного Порядка. Никогда ещё моя карьера не совершала столь блистательный виток. Привёз вам гору сокровищ для строительства волшебных дворцов. Где выгружать?
— Да где хочешь… Нет, стоп, не слушай меня, ерунду говорю на радостях. Давай вон там. Я помогу.
Мы быстро свалили в общую кучу хлам из моего амобилера, после чего я небрежно взмахнул рукой, и вытряхнул из пригоршни всё остальное. Гора мусора сразу увеличилась раза в полтора, а Малдо удивлённо вытаращился на меня.
— Ты и такую ерунду тоже умеешь? В жизни бы не подумал!
— Ну и зря. Это, по-моему, вообще самый полезный фокус на свете. С тех пор, как его разучил, ни одного предмета тяжелее кружки не поднимал. Для лентяя вроде меня это важно.
А говорить, что именно при помощи этого нехитрого «фокуса» в своё время мертвецов на Тёмную Сторону проносил и Лойсо Пондохву из места вечного заточения на волю вытащил[17], я не стал. Потому что это уже не безобидное пижонство, а самая настоящая безвкусная похвальба. И тот факт, что всё чистая правда, ничего не меняет.
Вместо душераздирающих признаний я спросил:
— Время-то у тебя есть? Или уже надо бежать?
— Мне бы сейчас пожрать, а не бежать, — улыбнулся он. — Всех ребят прогнал завтракать, а сам тут застрял: то одно, то другое… Думал прямо здесь чего-нибудь перехватить, и вдруг ты объявился. Угостишь меня едой из другого Мира? Это же не трудно?
— Вообще не вопрос.
Я забрался в амобилер и выразительно похлопал ладонью по соседнему сидению:
— Добро пожаловать в трактир! Здесь удобней, чем на земле сидеть.
И полез в Щель между Мирами в надежде, что судьба будет милосердна к Малдо Йозу и пошлёт ему что-нибудь более съедобное, чем зонтик или холодный уличный хот-дог. И чтобы при этом добычу удобно было есть в походных условиях, так что раскалённый котёл с супом вряд ли подойдёт.
Малдо, надо думать, родился в рубашке. Ну или в скабе, с поправкой на местную моду. По крайне мере, горячий мясной пирог, который я для него добыл, благоухал так, словно приготовивший его повар долго и успешно обучался нашей угуландской кулинарной магии. Сам бы сожрал, не делясь, но художник не должен быть голодным. Только это соображение меня и остановило.
Дождавшись, пока Малдо утолит первый голод, я сказал:
— Но вообще ты, конечно, красавец. Такое творится, а мне — ни слова, ни намёка. Хорошо хоть сплетни никто не отменял. Потому что газет я по-прежнему не читаю.
— Всё гораздо хуже, чем ты думаешь, — с набитым ртом отозвался он. — Яне просто ничего тебе не сказал, а специально подгадал начало строительства под твой отъезд. Потому что хотел сделать сюрприз. Позвать на всё готовое и показать: «Смотри, что тут у нас!» А поначалу, сам понимаешь, хвастаться было нечем. Да и сейчас…Честно говоря, я бы предпочёл, чтобы ты ещё хотя бы полдюжины дней где-нибудь шлялся. Потому что к тому времени это место уже будет выглядеть как вполне себе «ах!» А мне надо, чтобы ты ахнул как следует. Это же твоя идея!
— Ну уж нет, — твёрдо сказал я. — Никакого Дворца Ста Чудес в жизни не придумывал. Я столько не выпью.
— Ещё чего не хватало. Твоя идея состояла в том, что можно строить по частям. Если бы ты не подсказал, я бы ещё Магистры знают сколько лет мечтал, как однажды наберусь достаточно сил и опыта, чтобы взяться за Дворец Ста Чудес. Я его давным-давно придумал, ещё, кажется, в Ордене. Или сразу после того, как ушёл? Ай, неважно. Я, видишь ли, в юности очень горевал, что не вижу снов. Часто расспрашивал других, что им снится, завидовал страшно. Думал: какая дурацкая несправедливость, что именно я, всегда мечтавший о невероятных впечатлениях, лишён возможности получать их каждую ночь. А другим — пожалуйста, приносят на блюде заморские страны, далёкие города, невиданных зверей, сражения с пиратами, пляски демонов пустыни, россыпи сокровищ, лучших в Мире друзей и любовниц, небывалые умения, горы и моря, словом, все зрелища и тайны этого Мира и даже других Миров — если очень повезёт. Но понемногу выяснилось, что люди совершенно не ценят впечатления, полученные во сне. Отмахиваются — ай, какая ерунда! А спросишь: «Хочешь пережить всё это наяву?» — и глаза сразу загораются энтузиазмом: «О да, ещё как!» Ну, при условии, что сон более-менее понравился.
