Первое желание — оттолкнуть, отринуть, отвергнуть — тут же растворилось в бесконечном свете. Она чувствовала Огонь, ощущала его текучую, безграничную энергию и величие. Стихия, войдя в ее мир, стала ее миром. Очищенная пламенем, озаренная светом и наполненная его силой она открыла глаза…
… и сделала вдох.
Костер разгорелся и, пожрав почти все подношение, опасно приблизился к девушке.
Лилю обжигал жар огня. Вовремя она вышла из транса. Еще чуть-чуть — и языки пламени начнут лизать ноги и березу за ее спиной.
Без заклинания, произнесенного вслух или выраженного жестом, одним взглядом она приказала костру погаснуть. И оранжево-красные лепестки начали никнуть, оставляя на головешках седой пепел.
— Морана… Морана… Морана! — Раздалось отовсюду полузабытое имя.
Раздражающий и уже знакомый зуд охватил тело магички. Считанные минуты назад она ждала его, сейчас же он стал для нее страшной неожиданностью. Казалось, из-под кожи лезли черви, безжалостно прогрызая себе путь. Хотелось кричать, царапать себя, кататься по земле…
Но отблески истинного Огня позволили контролировать порыв. Боль — необходимость, через нее наступит освобождение от нежеланного наследства деда.
Морщась, Лиля выдернула из петли ленты правую руку и подняла вверх — широкий рукав белого балахона сдвинулся, оголяя предплечье. По коже, извиваясь, текли темные знаки. Как сползающиеся в одно место для зимовки змеи, древние письмена собирались на ладони, заполняя ее чернотой.
— Морана… — Морозный шепот, от которого стыла душа. — Услышь верную дочь твою…
Лиля, ослепленная все еще горящим костром, не видела жрицу, и от этого девушке стало не по себе.
— Морана… — Имя богини Смерти звучало вкрадчиво, тревожно и со всех сторон. — Яви свой лик…
Жестом магичка приказала огню стихнуть — и он… не послушался.
— Морана! — выкрик, хлесткий как плеть, заглушил гуденье пламени и потрескивание дров. — Ниспошли свою благодать, Великая Жница!
Тьма набросилась на Лилю, выбивая землю из-под ног.
*
Ритуал шел, как надо.
Это было первое, если не считать собственное, посвящение, на котором присутствовала Аня, да еще вдобавок и в качестве проводящей его. Она многого не знала и не умела, но чувство, что Лиля справляется, не покидало девушку. И оттого душа ее парила, переполненная радостью и величием момента.
Посвящение удалось. Они смогли!
Только она утвердилась в верности своих ощущений, как появились они. Люди в черных балахонах и с серпами в руках.
— Не разрывайте круг! Готовьтесь перехватить контроль! — силясь перекричать фанатиков, наказала Аня огневикам.
За переживаниями, что Лиля не примет стихию и сгорит в безначальном Огне, Данилевская забыла о жрице.
Жрица же о них помнила. И явилась, чтобы провести свой ритуал, дисгармонирующий с огненным.
— Морана… Морана… Морана! — Неслось отовсюду имя древнего божества смерти.
Женщина с длинными черными волосами, выпущенными из-под капюшона, устремилась к Макаровой.
— Держите круг! — крикнула Анна. — Они не пройдут!
Огненный заслон, вспыхнув, безжалостно опалил нарушительницу. Взвизгнув, Мара отскочила. В воздухе запахло паленым.
— Держите круг! — повторила девушка.
Став на колени, и баюкая обожженную руку, жрица прохрипела:
— Морана, услышь верную дочь твою… Яви свой лик, Морана… Ниспошли свою благодать, Великая Жница!
Магичка в ужасе закричала — Лиля, их стойкая Лиля, рухнула прямо в костер.
— Контроль над пламенем! Или она сгорит!..
Данилевская могла не уточнять, почему придется сдерживать огонь вместо Макаровой. Редко когда потерявший сознание маг оставался при этом неуязвимым для своей стихии. Если, конечно, в последнюю секунду он не окутывал себя щитом. Лиля вряд ли принадлежала к подобным уникумам.
— Пропусти меня, девчонка! — гневно прошипела позади Ани жрица. — Я должна подойти ближе!
— Нет, посвящение не закончено.
— А мне плевать!
— Подождите еще немного — Лиля должна сама погасить ритуальный огонь или…
В нетерпении Мара не дала ей договорить:
— Пропусти, иначе я пройду сама. И то, как я это сделаю, тебе не понравится.
Данилевская промолчала, подняв свечу выше.
И жрица от угроз перешла к действию: что-то прошипев, отошла в сторону. Бледные губы искривила издевательская усмешка.
— Ты еще сама меня позовешь…
Лихорадочно думая, что делать, Аня пыталась дозваться Макарову.
— Лиля, вставай! Быстрее! Вчетвером, без тебя, мы не сумеем долго сдерживать огонь. Лиля!
Макарова не реагировала на крики.
Глядя на испуганные лица сотоварищей, Анна едва сама не начала паниковать. Полные ужаса глаза Малинкиной и вытянувшаяся от удивления физиономия модельера говорили, что ребята на грани. Зимина держалась, и только плотно стиснутые губы выдавали ее страх перед неизвестностью.
— Что происходит? — прошептала шатенка. — Кто эти люди?!
— Держи круг молча! — напомнила Аня, что болтовня сейчас неуместна, особенно стихийнице, которая слабее остальных.
Мерзкий, тошнотворно-сладковатый запах коснулся обоняния магов. Завертев головами, они быстро увидели, откуда несся отвратительный душок гниющего мяса.
Из темноты, на свет костра шли мертвые зверушки. Шли, прыгали, ползли, летели… Больше всего было крыс и мышей — целый серый ковер из кажущихся живыми и основательно изъеденных муравьями трупиков. Разлагающиеся ежи и белочки… Гниющие тушки, скелетики зайцев и лисиц… Вылезшие из городского скотомогильника собаки и кошки… Вороны, воробьи, грачи, сойки — лишь несколько из них неуклюже летели, остальные скакали по земле…
Мертвое полчище неуклонно двигалось на магов.
— М-мама, — выдавила из себя дрожащая Малинкина. — На такое я не п-подписывалась!
— Успокойся! Это всего лишь мелкие дохляки!
Но девушка не слышала Аню. И когда волна мертвых животных атаковала огненный рубеж, вспыхивая и превращаясь в пепел, истошно завизжала.
И уронила свечу, потеряв заодно и контроль над пламенем.
Огненная линия, взвившись с земли вверх, обрушилась на Малинкину, отбрасывая назад. Опадая вниз, хлестнула напротив стоящего Ярослава. Парень вскрикнул — и повторил судьбу магички…
Алые языки костра вытянулись ввысь, превращаясь в щупальца гигантского — в три человеческих роста — “спрута”. Кроваво-красный “осьминог” жадно потянулся к Ане, а получив отпор, отхлынул — и набросился на Юлю.
Огненный вал давил на рыжеволосую девушку, сдавалось, целую вечность. И она не выдержала — закричав, упала на колени. Но продолжила бороться за контроль.
