«Я иду за тобой, старый ублюдок». Разжал руки.
Улыбка искривила тонкие губы, ухмылка жестокости. Я рассмотрел их, когда видение исчезало, непроницаемые глаза и злобная ухмылка. Моя ухмылка.
Он играл мной. Я скитался многие годы, ни разу не вспомнив о нем, полагая, что сам принял решение оставить в покое Ренара, убежденный в своем выборе — отставить в сторону слепую жажду мщения, предпочтя путь, ведущий к власти. И теперь, на пороге забвения, я уяснил, чего лишился. Выздоровевший или спасенный. Я взглянул на Катрин. Вспомнил ангела в темноте. Зыбкое видение исчезло.
Я поднял с пола ее кинжал и встал. Катрин я оставил лежать около старой задушенной карги. Дверь вела в знакомый коридор, я сразу понял, где нахожусь. Это были Западные Покои. Я поднес нож к губам и поцеловал лезвие. Граф Ренар и кукловод, дергающий за нити. Одного острого клинка для обоих вполне достаточно.
Брат Роддат, столкнувшись с троими, сразил их ударами ножа в спину, по очереди. С ним я постигал науку бегства и учился скрываться. Трусов стоит уважать. Они лучше других знают, как причинить сильную боль. Загнать такого в угол — значит преодолеть свой страх и пойти на риск.
— Уйди с дороги.
— Кто, черт…
— Бог ты мой! Ты ведь тот самый старый мешок с бородавками, который пытался меня остановить в прошлый раз! — Это был он. Зловоние ударило в нос, как только он широко распахнул дверь. — Я удивлен, что отец оставил тебя в живых.
— Кто…
— Кто, черт возьми, я такой? Ты что, меня не узнаешь? Не узнал и в прошлый раз. Тогда я был немного ниже, вот такого роста. — Я вытянул руку, показывая. — Кажется, с тех пор прошла целая вечность, но ты старик, а что такое три или четыре года для старика? — Я отвесил поклон. — Принц Йорг к вашим услугам или, скорее, ты к моим. В прошлый раз я вышел отсюда с шайкой разбойников. На этот раз мне нужен всего лишь рыцарь, будь так любезен. Сэр Макин из Трента.
— Я должен позвать стражников, — неуверенно заявил он.
— Зачем? Король не делал никаких распоряжений на мой счет. — Всего лишь догадка, но отец ведь полагал, что нанес мне смертельный удар, поэтому, вероятнее всего, я был прав. — Кроме того, это лишь приблизит твою смерть. А если ты надеешься на того здоровяка с копьем, то я размозжил его башку о стену минуты три назад.
Тюремщик отступил и дал возможность пройти, как это было в детстве, когда Лундист шел со мной в подземелье. Я воспользовался случаем и, проходя мимо, врезал тюремщику. Раз — в живот, второй, когда он согнулся пополам, — сзади, по шее. На мгновение я задумался, не убить ли его ножом Катрин, но решил не рисковать и оставил тюремщика-неумеху в живых.
Я забрал ключи и пошел вниз по проходу, держа нож наготове. Я предпочел бы, чтобы у меня с собой был меч. Без него я чувствовал себя словно полуголым. Мысленно я постоянно возвращался к тому, что он не со мной, нет ощущения тяжести у бедра, — так язык возвращается к дырке от зуба, оценивая потерю.
Макин дал мне в руки меч в тот день, когда нашел меня. Отправившись на поиски наследника, капитан королевской гвардии имел право на фамильную ценность. С тех пор я все время держал меч при себе, клинок Анкратов из стали Зодчих.
Я прошел в камеру пыток, где впервые повстречал нубанца. Стол в центре пустовал. Никаких физиономий в окнах тюремных камер. Я медленно стал обходить камеры, направляя луч фонаря в каждую по очереди. В первой обнаружил труп или кого-то настолько близкого к смерти, что валялся мешком костей. Следующие три были пусты. В пятой оказался сэр Макин. Он сидел, прислонившись спиной к стене, заросший и покрытый грязью, и прикрыл глаза рукой от яркого света. Он не сдвинулся с места, не попытался подняться. Я почувствовал, как саднит в горле. Не знаю почему. Изнутри поднимался гнев, едкий, как кислота.
— О брат мой, Макин, — мягко проговорил я.
— Что?.. — Из его горла вырвался хрип, видно, ему что-то перебили.
— Я вновь отправляюсь в путь, брат Макин. У меня есть дело на юге.
Я вставил ключ в замок. Заскрипело, потом тихонько щелкнуло.
— Йорг? — Безвольный всхлип, больше бульканье. — Он убил тебя, принц. Твой родной отец.
— Я умру, когда буду готов.
Ключ повернулся, дверь открылась без всякого сопротивления. Вонь усилилась.
— Йорг? — Рука Макина безвольно упала. Они превратили его лицо в месиво. — О нет. Ты погиб. Я сам видел, как ты упал.
— Хорошо, я мертвец, а ты видишь сон. Теперь поднимайся, черт тебя подери, пока я не выбил из тебя все дерьмо, которое еще осталось. Его не слишком много, судя по запаху.
Это возымело на него действие. Он попытался подняться, ногтями царапая стену.
Прежде я не задумывался, что он может оказаться в таком состоянии. Мне казалось, что лишь вчера отец вонзил в меня нож. Отросшая борода Макина говорила по меньшей мере о неделях.
Он почти встал, ноги его подкосились.
Я приблизился к нему шага на два.
Замок графа находился отсюда более чем в сотне труднопроходимых миль. Нужно было миновать сады и огороды Анкрата и добраться до высокогорий Ренара. Он никогда туда не дойдет.
Со стоном Макин опустился на пол:
— Все равно ты мертвец. — Единственный сохранившийся глаз блестел от слез.
«Играя в игру, пожертвуй конем и захвати замок». Снова этот старческий сухой голос. Я прислушивался к нему так долго, что не мог сказать, принадлежал он мне или Кориону. В любом случае я должен бросить коня.
— У тебя остался всего один шанс, Макин. Это в два раза больше, чем достается большинству подонков в этой жизни. — Луч света скакал от стены к стене. — Мертвый или нет, но я брошу тебя здесь, если ты не встанешь и не пойдешь за мной. Когда-то я уже оставил здесь умирать человека, которого, кажется, любил. И тебя брошу, не сомневайся.
Он попытался встать, но от волнения рука подогнулась, а нога поскользнулась на куче дерьма.
Я развернулся и пошел прочь. Остановился в полутора метрах от двери:
— Здесь умер Лундист. — Я говорил слишком громко, меня могли услышать. И вообще, попусту сотрясал воздух. — Вот на этом месте. — Топнул по нему ногой. — Я оставил его истекать кровью.
Из темной камеры не доносилось ни единого звука.
Я был мягок с Катрин, потому что мне это ничего не стоило. Сейчас все было по-другому. Они сломили Макина. Он ничем уже не поможет, только станет обузой, а мне следует торопиться.
Я направился к выходу.
— Нет…
«Не позволяй ему умолять».
— Нет… он там не умер. — Теперь голос Макина звучал чуть сильнее.
— Что?
— Ему крепко досталось. — Из темноты послышалось какое-то движение. — Но он отделался всего лишь ушибом. Ничего, кроме синяка, который появился на следующий день.
