– Как только доберусь до твоей сестрицы, – произнес он ровным, почти ласковым тоном, – собственноручно сверну ей шею.
Утирая пот со лба, Серый Призрак взглянул на маленькую площадку: над решеткой по-прежнему яростно взметались языки пламени.
– Займи очередь, командир.
Товарищи сделали передышку и немного подкрепились, радуясь тому, что пол и стены перестали наконец мерцать. И зачем вообще нужны были глупые вспышки?
– Думаю, они предупреждали об опасности, – предположил Меч Божий. – Или наоборот, стоит кому-нибудь ступить в этот свет, очередная ловушка сама наводится на цель?
Воришка пожал плечами.
– А хоть бы и так. Не ищи смысла там, где его нет. Тут кругом сплошной бред и несуразица. Тот, кто изобрел эти западни, явно с головой не ладил.
Гальверон оторвал от рубашки длинную полосу ткани и теперь пытался перебинтовать пострадавшее колено, размышляя о чем-то своем.
– Я и не надеюсь, что каждый раз будет то же самое, – удрученно промолвил он, исступленно потирая ушибленное место. – Но хотелось бы верить, что скакать через пропасти больше не придется.
– Уповая на лучшее – готовься к худшему, – проворчал Серый Призрак. – Прыжки могут заменить чем-нибудь и покруче.
Долгое время казалось, что создатели таинственного лабиринта исчерпали свое болезненное воображение. Путники шагали час или два, и вокруг совершенно ничего не менялось. Алестан уже начал подумывать, что самое страшное, чем грозят здешние места, – это гибель от скуки, когда спутник, протянув руку, жестом остановил его:
– Погоди-ка. Видишь?
В нескольких ярдах от них стену покрывала мозаика из крупных, не менее фута в длину и в ширину, изразцов. Каждая плитка представляла взору наивные изображения человечков, занятых всякий своим делом. Брат Алианны подошел поближе.
– Ах вы, зубы и когти Мириаля! Они шевелятся!
Фигурки на изразцах и впрямь двигались в определенной последовательности и, дойдя до некой точки, начинали сначала. Вот огромная рыба глотает человечка; а вот тот же самый герой покидает родной дом на холме, машет на прощание плачущей женушке и детям; а здесь он возвращается к ним, ведя ослика, нагруженного сокровищами; теперь фигурка под землею сражается с драконом, на другой же плитке бьется с тремя великанами-людоедами, а на третьей участвует в кровавой сече с морскими пиратами, захватившими корабль. Диковинные картинки были налеплены как попало, без всякого порядка.
Гальверон смотрел на них словно завороженный; да и его спутник застыл словно вкопанный, не в силах оторвать глаз от невиданного чуда. Затем робко протянул руку и коснулся гладкого, прохладного изразца пальцем. Человечек продолжал двигаться как ни в чем не бывало – будто рыба, что резвится под толщей прозрачного льда.
Со временем, однако, Серого Призрака взяло раздумье. Все это занятно: живые картинки, увлекательные приключения маленького храбреца. Но для чего здесь, в глубоком подземелье, вешать волшебные изразцы? С какой целью? Не на потеху же публике! Наморщив лоб, воришка принялся озираться по сторонам.
Там, где кончалась плитка, снова тянулись голубоватые металлические стены – зато пол превращался в подобие шахматной доски. Клетки того же размера, что и картинки, сияли белизной, и лишь некоторые, утопленные глубже прочих, отдавали в синеву. Последних Алестан заметил меньше; разбросаны они были беспорядочно, но всегда на приличном удалении друг от друга. Клетчатый участок тянулся ярдов тридцать, далее коридор принимал свой обычный вид.
Гальверон расхохотался над очередной картинкой – той, где человечек, пытаясь подстрелить перепелку на ужин, сбивает с дерева гнездо шершней и забавно улепетывает по лесу от разъяренного роя. Воришка закатил глаза к потолку: что за ребячество! Между прочим, не за этим ли здесь повешены изразцы? Заманить путников, отвлечь внимание, а потом – оаз! _– и обрушится что-нибудь похуже треклятых огней?
Правда, пока признаков опасности не наблюдалось. Разве что командир вспылил, когда спутник похлопал его по плечу, пытаясь поговорить.
– Чего тебе?! – рявкнул Гальверон.
Напомнить ему, зачем они тут, или не стоит? Алестан поборол искушение и просто указал на странные клеточки на полу:
– Не знаю, как кому, а мне это не по душе. Что скажешь?
– Действительно, – посерьезнел воин. – Очень подозрительный рисуночек.
Отстегнув походный ранец, он извлек на свет зачерствевшую лепешку.
– Ну-ка отойди, – негромко бросил командир через плечо и с размаху швырнул ее на одну из белых плиток.
Обе стены одновременно разразились раскаленными молниями, что пронзили рее «шахматное» пространство от пола до потолка. Но вот шипение и взрывы стихли, и в наступившей тишине коридор принял прежнюю безобидную наружность.
– Так и знал, – вполголоса изрек Меч Божий. – Новая западня. Похоже, нам лучше держаться синих квадратов…
– Подожди! – остановил его спутник. – Слишком уж все просто. Не вышло бы подвоха, как в прошлый раз, помнишь?
Не долго думая воришка вытащил из кармана недоеденный хлебец и с поразительной меткостью запустил им в синюю клетку. Гальверон изрыгнул проклятие и отпрянул назад, когда туннель вновь наполнился огненными зигзагами.
– Ух ты! – восхитился Серый Призрак. – Сроду не подозревал, что ты умеешь ругаться!
– Научишься здесь… – буркнул воин. – Что дальше-то делать?
– А ты начни думать как вор, – подмигнул Алестан. – Знаешь, сколько всяких силков и ловушек измышляют люди, лишь бы уберечь пожитки от нашего брата? Тут или наловчишься, или околеешь с голоду.
–
– Ага, или угодишь за решетку, – рассердился командир.
– Да, всякое случается… Но не так часто, как мнится гвардейцам! – хохотнул Серый Призрак.
В ответ Меч Божий опустился на пол, поудобней откинулся на стену, самым оскорбительным образом задрал ноги на собственный ранец, а руки заложил за голову.
– Ну-ну, разбуди, когда закончишь.
Алестан заскрежетал зубами. Мерзкий плут! Ах, если б он и вправду заснул! Тогда воришка раскусил бы загадку, и лови его потом глупый вояка, сколько душе угодно.
«Скажи еще, что ты поверил хоть слову этого законника. Как же – бывает, и вошь кашляет!»
Притворившись, что не видит, как товарищ подсматривает за ним из-под полуопущенных ресниц, брат Алианны принялся ломать голову над хитроумной задачкой. Значит, по белым нельзя, и по голубым неможно? Наверное, ступать надо в каком-то порядке, вот только где ж его разузнать? Тут никаких лепешек-сухарей не напасешься! Серый Призрак принялся расхаживать по коридору, хмуро бормоча себе под нос. Мысли то и дело возвращались к чудным настенным картинкам. Воришка нутром чуял: они как-то связаны с разгадкой, но вот каким боком?
