Потом я осторожно отодвинула стебли посаженных на могиле цветов, и застыла. На краю плиты, прямо под фотографией, лежала засохшая лилия. Я покачала головой, отгребла немного земли, положила камушек в ямку, присыпала. Какими глупыми иногда бывают взрослые игры…
Налетел холодный ветер. Я поёжилась. В этот момент мне на плечи опустилась тёплая ткань, заставив меня вскрикнуть от неожиданности.
Егор
Я ехал домой, невольно морщась от разыгравшейся головной боли. Всё же дел в связи с навалившимися проблемами было невпроворот. Во-первых, я вернул отцу на счёт все те деньги, которые он мне некогда подарил на восемнадцатилетние. Не скажу, что это было просто, но, по крайней мере, теперь я ему ничем не был обязан. Во-вторых, я рассматривал возможности, которые предо мной открылись благодаря сотрудничеству с Павлом. Конечно, он гад и всё такое, но за проценты, отстёгиваемые ему, проблемы с ментами и налоговиками исчезали, так что деньги, которые пришлось отдать папочке, скоро компенсируются с лихвой.
Впрочем, сегодня мне удалось вырваться пораньше. Значит, у нас с Ингой будет время как следует развлечься.
Со своей фирменной предвкушающей улыбкой я поднялся по ступенькам и тихо открыл дверь. Люблю подкрадываться незаметно!
Если есть к кому, правда. Стоило мне переступить порог, как я понял, что в квартире никого нет. Мимолётом пробежавшись по комнатам, я убедился, что чутьё меня не обманывает, и поморщился. В душу закрался страх — где же Ина?
— КИСА!!! — рявкнул я, отлично зная, что уж кто-кто, а хвостатая хранительница услышит меня где угодно.
И правда — не прошло и пары секунд, как кошка материализовалась посреди комнаты. Взгляд у неё, как мне показалось, был немного потерянным.
— Где Инга? — уточнил я, стараясь не срываться на шипение.
— Ну, когда я связывалась с ней в последний раз, она собиралась навестить свою бабушку.
Я опешил. Честно говоря, из членов её семейства я знал только сестру, и наивно полагал, что больше там никого и нет. Да, Ина говорила, что её отец умер рано — несчастный случай, что мать не пережила операции, а про дедушек с бабушками я наивно не спрашивал, справедливо полагая, что, будь они в наличии, мне б о них что-нибудь да сказали. Сейчас же я просто опешил. Бабушка?
— И где её искать? — вслух спросил я скорее у обоев, чем обращаясь к кому-либо конкретно.
— Да всё с ней в порядке. Я слежу. И потом, мне кажется, ей хочется побыть в одиночестве, — заметила кошка.
— Так ты можешь её найти? — уточнил я.
— Да.
— Тогда пошли.
— Егор…
— Пусть будет себе в одиночестве, сколько угодно. Но уже темнеет, а у нас слишком много врагов. Я её саму не оставлю.
Я рассеянно следил за трассой, краем глаза наблюдая за кошкой. Мы молчали, она только изредка говорила мне, куда поворачивать. Выражение её глаз мне решительно не нравилось.
— Киса, что-то стряслось?
— В общем-то, ничего. Сегодня умерла Алика, — пояснила кошка спокойно, — А ещё — в Дите умерла Миледи. И я больше не чувствую Клару.
— Что?! — охнул я, едва не врезавшись в столб.
— Нет, я знаю, что с ней всё в норме, но не знаю ничего больше. Она теряет с нами связь, Егор. Мы оба знаем, что в этом мире её уже похоронили. Ещё немного времени — и она уже не сможет сюда вернуться. Ей будет некуда возвращаться. Это зёрнышко граната.
— Ты о чём?
— Миф о Деметре и Персефоне*. Тот, кто раз вкусил какой-то плод на землях иного мира, не сможет уже его оставить. Никогда. Как бы ни хотел.
— То есть, Клара не вернётся?
— Вернётся. Но сможет ли остаться?
— Кларисс, я тебя не понимаю.
— Ничего. Время — оно объяснит. А покуда — поверни направо, а там, на перекрёстке, прямо. Возле крайнего дома остановишь машину.
Я машинально выполнял указания кошки, думая о своём. Клара, Клара. Как же я уже скучаю по тебе, сестричка…
Я вышел из машины и уверенно двинулся за кошкой, рассеянно осматриваясь по сторонам. Значит, бабушка Инги живёт в этом городишке…
Вообще, надо будет попросить Димку провести поиск по всем её родственникам и разузнать адреса друзей, чтоб знать, куда она может рвануть. А то повадилась кататься куда-то без меня…
Тем временем кошка уверенно привела меня к кованой ограде кладбища.
— Так бабушка Инги умерла? — опешил я.
Кошка склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.
— Нет, у бабки она уже побывала. Теперь — она пришла к матери.
Я сделал шаг за оградку, но кошка не вошла.
— Я вас в машине подожду, — заявила она и растаяла, как призрак. Хотя… почему как?
Я нашёл её быстро, подошёл поближе и молча смотрел, как сумерки сгущаются над могильными крестами, как ветер шевелит цветы, которые принесли живые ради мёртвых. Я стоял и думал о том, что скоро появится плита, на которой будет выбито имя моей сестры.
Неожиданно она достала из кармана какой-то камушек, отогнула цветы, долго смотрела на что-то, потом, должно быть, положила камушек на плиту. Снова неподвижно застыла, глядя прямо перед собой, и едва заметно поёжилась от холода.
Ох, разве можно стоять по такому холоду в лёгкой майке? Я быстро сбросил пиджак и накинул ей на плечи.
Она охнула и стремительно повернулась.
— Егор? Что ты здесь делаешь?!
— Да так, возвращался домой — дай, думаю, сделаю небольшой крюк, на незнакомых кладбищах поброжу, а тут ты… такая неожиданность!
Она улыбнулась — одними глазами, но мне этого хватило.
— И как тебе с Павлом работается? — уточнила она, отвернувшись от меня.
— Неплохо, хотя местами его просто… — ой, что я несу!
— Заносит? — с ироничной улыбкой уточнила она, — Садистам это свойственно.
Ну, сейчас начнётся. Я невольно поморщился. Инга, увидев мою гримасу, усмехнулась.
— У тебя нет сейчас возможности ограничить общение с ним?
— Нет, — я слегка опешил от её спокойного тона.
— Ну и пёс с ним. Потом расскажешь мне про него побольше — мне любопытно. А пока — поехали домой.
Я приобнял её, мельком взглянув на фотографию её матери. Очень похожи…
— С чего такая доброта? Я думал, ты устроишь скандал, узнав, что мы с Павлом снова напарники.
— Знаешь, милый, это твой выбор, и я с ним смирюсь. Я просто не хочу повторять чужих ошибок…
***
Клара
— Ладно, милая, мне пора. Папочка зачем-то зовёт всех к себе. Но ты не скучай тут без меня, хорошо?
— Договорились.
Он улыбнулся, провёл рукой по моим волосам и поцеловал на прощание. Я ответила на поцелуй, а потом долго и пристально смотрела на захлопнувшуюся дверь, словно надеясь узреть в красном дереве божественное откровение.
