— «Остальным» — это кому? Членам Совета? Если я не ошибся в своем предположении… — Феррис попытался скрыть легкую улыбку. — Что ж, я действительно поступил легкомысленно.
На самом деле Энтони все тщательно продумал. Горн располагал только теми сведениями, которые ему позволили узнать. Однако Горна не следует целиком и полностью настраивать против себя — вдруг Асперу удастся выйти из этой переделки живым.
— Вы можете открыться Совету, — продолжил Феррис, — однако я прошу вас еще раз все хорошенько обдумать. Если вы выступите против меня с обвинениями, то вам придется поведать и о своем участии в этом деле. Я вам не позволю спасти собственную репутацию ценой провала моей карьеры.
На разгневанном лице Горна теперь появилось выражение легкой озадаченности. Насмешки, крывшейся в словах Ферриса, он не заметил, но общий смысл сказанного до него дошел.
— Натравить мечника на щенка — не преступление…
— Но Совет захочет узнать, чем было вызвано подобное решение, — вкрадчиво произнес Феррис. — Как вы справедливо заметили, пойдут разговоры. Кроме того, похищение человека является преступлением, пусть даже вы и объясните причины вашего поведения…
Горн судорожно глотнул, на горле, тщательно прикрытом воротником, дернулся кадык:
— Я не могу…
— Ну конечно же, — проворковал Энтони. На мгновение перед глазами предстал образ герцогини. Мысль о любовных утехах с мужчинами никогда не приводила Ферриса в восторг, хотя многие утверждали, что это гораздо приятнее, да и любовники из них куда более умелые. Феррису нравились женщины, причем женщины умные. Что же касается мужчин, то Феррису нравилось водить их за нос, играть с ними, но не с дураками вроде Горна, а с умницами на манер Холлидея. В такие моменты Энтони казалось, что он несется вниз по склону на санях, поворачивая там, где ему нужно, и с той скоростью, с какой хочет. Для подобных игр требовались умение и талант, ничуть не меньший, чем у опытного любовника, ощущения были не менее яркие, чем от секса, а результат — куда более впечатляющим. — Живите, как жили, — ласково сказал Феррис Горну, с которого слетела вся спесь. — Увеличьте охрану, наймите парочку мечников…
— Как вы думаете, — Горн провел ладонью по лицу, — он ведь не станет подавать на меня жалобу?..
— Да, такой вариант развития событий был бы унизительным для Горна, но зато безопасным.
— И допустить, чтобы все узнали, как вы с ним обошлись? Нет, Аспер, не думаю, что он на это пойдет. Он хочет, чтобы вы попотели. Именно для этого он сначала и убил ваших людей. Я считаю, что вам лучше всего вести себя как можно беззаботнее. Хотите, подыщите кого-нибудь, кто осмелится бросить вызов Сент-Виру. Обычно так не поступают, но, согласитесь, это уж всяко лучше, чем однажды ночью самому стать жертвой нападения. — Они подошли к следующей статуе: на этот раз все тот же древний бог в образе овна принимал изъявления благодарности от оружейника. — Ага, — промолвил Феррис, — а вот эта работа новая. Того же самого скульптора, который изваял нимфу. Статую заказал еще герцог, но на ее создание ушло несколько лет…
Горн едва удостоил мраморное изваяние взглядом. Нервно перекладывая трость из руки в руку, он лихорадочно осматривался — то ли в поисках выхода из сада, то ли ожидая увидеть прячущихся в кустах мечников.
— Ступайте, — молвил Феррис. — Попытайтесь что-нибудь разузнать. Может быть, он вас просто пугает.
— Он убил Де Мариса…
— И Линча. Так что вам лучше нанять троих. Хорошо, что вы это можете себе позволить. Удачи, мой милый.
Когда Горн скрылся за поворотом, Феррис выругался и пнул постамент. Глупо, зато сразу полегчало. Интересно, знает ли о произошедшем Диана? Вскоре вести дела с Сент-Виром станет очень непросто. Если он хочет, чтобы мечник прикончил Холлидея, значит, Сент-Вир должен справиться с этим заданием до того, как убьет Горна и на него объявят охоту. К своему величайшему сожалению, Феррис счел за лучшее немедленно покинуть званый прием и вернуться домой, чтобы срочно заняться делами. Настало время действовать.
— Я слышал, — сказал Алек, — что ты между делом снова кого-то прикончил.
С того вечера, когда Ричард застал друга, наглотавшегося «Радости дураков», уже прошло два дня. Ни Алек, ни Сент-Вир об этом не вспоминали. Погода выдалась на удивление теплой для этого времени года. Сегодня на Всхолмье герцогиня Тремонтен давала прием в саду.
— Да, мне пришлось убить парочку человек, — отозвался Ричард.
— Даже я понял, что они дрянные бойцы. Сейчас все только и делают, что говорят о тебе.
— Ничего удивительного.
— Ты настоящий герой. Когда выйдешь на улицу, маленькие дети станут дарить тебе цветы, а старухи, рыдая, заключать в объятия. Главное — не стой столбом, а то голуби примут тебя за статую и нагадят прямо на голову.
— Джинни считает, что я нарываюсь на неприятности.
— Она не хочет, чтобы ты получал удовольствие, — пожал плечами Алек. — Ей не понять, что такое воинский дух и азарт борьбы. Когда ты перебьешь всех в Приречье, придется куда-нибудь переехать.
Ричарду очень захотелось провести пальцем по его губам, однако подобное друзья позволяли себе только в постели.
— В Приречье я всегда найду с кем скрестить меч. Кстати, сегодня вечером меня не будет. Я уйду, как только стемнеет.
— Опять? Что, собрался еще кого-то отправить на тот свет?
— Я — на Всхолмье.
— Если ты отправляешься на встречу с Феррисом… — угрожающе начал Ален.
— Нет, от него до сих пор ни весточки. Не волнуйся. Когда он пришлет письмо, ты его прочтешь, ладно?
— А кто прочел предыдущее, от нашего общего друга?
— Джинни.
Услышав имя женщины, Алек недовольно зашипел.
— Если возникнет желание прогуляться — ступай куда хочешь, — промолвил Ричард, — никто тебя не тронет. Где мне тебя искать сегодня вечером?
— Смотря сколько ты будешь шляться. Может, дома, может, у Розалии… Или у Марты, если сегодня будет игра.
— Сначала я загляну домой. Ты меня не жди — ложись; когда вернусь, я тебя разбужу.
* * *
Женщина перевернулась в объятиях нобиля, не желавшего выпускать ее из своих рук. Волосы беспорядочно разметались по ее лицу и лезли в рот любовнику. Бороться с ней оказалось не простой задачей: со всей силы она ударила лорда пяткой по ноге, и он с глухим стоном повалился на кровать.
— Ах ты, разбойница, — прорычал Феррис, рванув ее к себе за волосы. — Говорят же, тебе совершенно нечего опасаться.
— Ты обещал! — Несмотря на яростное сопротивление женщины, в этом крике слышалась мольба человека, уже смирившегося с судьбою. — Ты сам говорил, что больше ноги моей там не будет.
