Но рядом с кристаллом в нагруднике Милиты сила богини стремительно угасает, аура света слабеет, солнечные волокна, из которых сплетены крылья, укорачиваются, видно, что удерживать демонессу все труднее, хоть и старается хранить величие.
Пока сила не истекла совсем, Леарит свободной рукой вцепляется в кристалл, тянет на себя. Черные доспехи Милиты сопротивляются как живые, выпускают плотные пепельные клубы, змеи дыма штурмуют серебристую защиту богини, пытаются скрутить. На лице Леарит напряжение, крылья исчезли совсем, баланс сил вот-вот сместится к демонессе, та сбросит богиню, сможет сделать с ней что угодно: растерзать когтями, заколоть хвостом, утопить в лаве, приказать дымным змеям сожрать. Милита уже чувствует власть, ярость перемешана с весельем...
Кристалл из нагрудника вырывается.
Милита протяжно кричит, дым рассеивается, Эгорд, ощутив свободу, с грохотом ударяется о камни, на четвереньках устоять удается, в теле невероятная слабость, под доспехами холодная пустота, будто ни мышц, ни нервов, в глазах муть...
Богиню сбивает всей массой костяная виверна, Леарит отлетает, выпрыгнувший из ладони кристалл ловит всадник в сером плаще, виверна, оставляя за собой сочный фиолетовый шлейф, делает резкий разворот в сторону Милиты, от этого взметается волна камней и пыли, демонесса на земле, стонет, выгибается, как когда-то Хафал...
Что дальше, Эгорд запечатлеть не успевает, помыслы сосредоточились на том, чтобы спасти Леарит от падения в разлом, кровоточащий лавой. Сам не понимает, как удается прыгнуть на столь огромное расстояние, может, телекинез, может, метель, все заклинания смешались из лоскутов в одной капле времени, как при битве с сыном Зараха, где Эгорд разорвал дымные оковы. Когда Леарит, много раз перевернувшись, оказывается над огненной пастью, воин-маг пролетает вплотную, успевает захватить в кольцо объятий, обоих проносит над апельсинового цвета лужищей, у ее берега человек и богиня падают.
Эгорд на спине, встряска, несмотря на боль, вышла приятная, чувствительность возвращается, доспехи от близости с расплавленным металлом нагрелись. Леарит где-то рядом, справа, пальцы сквозь перчатку ощущают тепло божественной руки. Перед глазами - небо...
Из-за края объемной светло-голубой бездны плавными толчками выплывает в облаке лилового пламени скелет виверны. Эгорд замечает, что некромант-всадник держит Милиту, наспех укутанную в красный плащ, на коленях. Демонесса обмякшая, висит у него на плече.
Крылатый силуэт углубляется в небесную лазурь, становится крохотным как насекомое, фиолетовый светлячок летит от острова прочь, приближение к горизонту заставляет исчезнуть вовсе...
- Леарит, ты в порядке? - спрашивает Эгорд как в трансе.
Молчание.
- Конечно, я же богиня, - отвечает Леарит, в голосе мягкость.
- Ты опять меня спасла. Боги накажут...
- Пусть. Главное, ты жив.
Эгорда наполняет чувство, от которого свербит в носу, голова кружится.
- Леарит...
- Надо узнать, что с остальными, - аккуратно, с добротой перебивает богиня.
Воин-маг заставляет себя протрезветь.
- Конечно!
Оба поднимаются, через "окольцо" и ледяных стрекоз Эгорд рассматривает остров и крепость. Темные маги побеждены, Халлиг и Тиморис сообщают, что некоторым удалось бежать, но куда - загадка. Быть может, как и некроманта с Милитой, их уже на этом клочке суши нет, а может - скрылись в скалах. В любом случае, особой угрозы не несут, им бы раны зализать да в себя прийти. Хафал с Велирой, судя по всему, сбежали туда же... Интересно, что выйдет: союз с остатками темных или охота на них с целью продолжить тренировку? Впрочем, сейчас задачу выполнили, от клешней и золотых сабель пало много псов Ордена.
Леарит возвращается в небо, тоже хочет осмотреть последствия атаки. Пока Эгорд переставляет уставшие ноги по горе, холмам и равнине на пути к мельнице, взгляд отдыхает на ее прекрасной далекой фигурке.
С горы по тропе спускаются Халлиг и Тиморис, их с Эгордом дороги шаг за шагом стремятся пересечься, но без спешки. Неторопливость - самый первый и желанный трофей после любой битвы.
- Где пропадал, парень? - говорит Тиморис измученно, но с радостью. - Отсиживался где-то, пока грязную работу работали, хоть бы подсобил, что ли...
Эгорд хочет сказать, что подсобил, но вовремя прикусывает язык: о стрекозах лучше помалкивать. Вместо этого говорит:
- А Хафал с твоей дочерью чем не помощь?
- Ну да, сейчас помогли, а теперь ищи их, - ворчит друг. - Затаились, и ходи теперь, бойся жала в спину! Или сабелька золотая прилетит по мою голову...
- Скорее всего, бежали в скалы, - говорит Халлиг. Вид изрядно потрепанный, но спокойный.
- Ничего, пусть наслаждаются свободой. - Эгорд ведет спутников к мельнице, в траве мелькают окровавленные сутаны. - Да и в скалах не очень-то разгуляешься. Та же тюрьма, только чуть просторнее.
- С острова не сбегут точно, - говорит Халлиг.
- Это и беспокоит, - не унимается Тиморис. - Сомневаюсь, что они хотят. У них тут, как бы сказать... неоконченные дела. У каждого дела две ноги, две руки и голова. Смею предположить, ребята жаждут отделить их друг от друга...
Эгорд слушает вполуха, тому виной зрелище у мельницы.
Снежно-ледяной покров вокруг устлан трупами темных и прахом големов. Пепел, песок, земля, трава, щепки, камушки, куски тел в черной узорчатой ткани, бордовые брызги и пятна... Хватило бы сделать новый слой почвы, плодоносил бы как королевский сад! Осталось вскопать, хотя местами лопата утонет, так и не коснувшись острием снега. В каше выделяются отрубленные щупальце и крыло, оба гигантские, кровь вокруг темно-синяя, как чернила.
Над утраченными конечностями возвышается хозяин. Клесса парит на медленных волнах щупалец, от мощных вдохов-выдохов ледяные доспехи надрываются белыми трещинами и срастаются. Сквозь ноздри пышут облака мороза. Под шершавыми от инея веками - ртутно-красные сферы. Даже с тремя щупальцами и одним крылом Клесса кажется симметричным.
Эгорд вглядывается.
И впрямь: на месте отсеченного щупальца мерцают призрачные контуры этого самого щупальца! С крылом то же самое. Будто некий художник набросал в воздухе эскизы недостающих частей тела.
А затем...
Эгорд, шаги которого замедлились до черепашьих, вовсе замирает. Тиморис негромко ругается.
- О боги! - шепчет Халлиг.
Отрубленные крыло и щупальце постепенно кристаллизуются, что-то среднее между льдом и бриллиантами, распадаются на тысячи кристаллов размером с орех, те рассыпаются на зерна, зерна на пыль, рой многогранных радужных частичек нежными лентами плывет к контурам крыла и щупальца, заполняет внутри них пустоту. Там бриллиантовая пыль соединяется в зерна, зерна в орехи, вскоре Клесса становится обладателем великолепных кристаллических конечностей. Те медленно превращаются в плоть, новорожденное щупальце покрывается черной чешуей, крыло - черными и багровыми перьями. От прежних не отличить.
