— Что-то, Утренник, ты загрустил. Неправильно это…
— Что тут неправильного? — искренне удивился Томас, активно помешивая ложкой в кастрюле, пристроенной рядом с пламенем костра. — Любимая невеста чёрт те сколько времени томится в плену у свирепых чуруков, а я, значит, должен радоваться, шутить и смеяться до печёночных колик?
— Да я не про это…
— Про что тогда?
— Понимаешь, схватка с Зелёным Драконом — дело изначально непростое. Если хочешь его победить, то надо чтобы глаза блестели от нешуточного азарта. Чтобы рука — сама по себе — сжималась, в предчувствии скорого боя, на рукоятке меча. Чтобы внутри всё дрожало — от нетерпения…. Понимаешь меня? А ты — какой-то вялый и аморфный…. С чего бы это вдруг? Сомнения мучают? Не знаешь, как подступиться к Дракону? Ещё не решил, как будешь его убивать? Боишься и поэтому переживаешь?
— Ни капельки я не боюсь. — Томас осторожно схлебнул с ложки горячую тёмно-коричневую жидкость. — Славный получился грибной супчик…. И, как справиться с Зелёным Драконом, я знаю. Вернее, предполагаю и имею в голове намётки дельного плана. Просто…. У меня нет железной уверенности, что это поможет Мари. Жива ли она? Ничего не сделали с ней плохого? Не обманет ли этот эльфийский владыка Элронд? Больно уж он мутный какой-то, ненадёжный…. Здесь, в Средиземье, похоже, никому верить нельзя. На душе тоскливо и безысходно, серенько так и тревожно. А ты говоришь, мол, азарт должен быть в глазах…
— Что ж, теперь всё ясно, — Бродяга достал из-за голенища сапога обеденную ложку, попробовав суп, добавил — насквозь непонятно: — Надо подумать хорошенько. Чего-то здесь явно не хватает…
Уже под вечер следующего дня на левом, высоком и обрывистом берегу Сильверлоуда показались соломенные крыши одноэтажных непрезентабельных домиков, замелькали солнечные зайчики, отражённые от круглых слюдяных окошек хоббитанских нор, выкопанных в склонах окрестных холмов. Только одно здание в посёлке было двухэтажным, солидным и крытым тёмно-красной черепицей.
"Не иначе, это она и есть, искомая "Тёмная таверна", местная
достопримечательность", — решил Томас. — "Хранилище запасов целебного сидра, гнездо зла и коварных замыслов…".
— Добро пожаловать в посёлок Прибрежный! — торжественно объявил Бродяга с передового плота. — Всё, соратники, пристаём берегу! Гребите следом за нами!
Плоты — друг за другом — вошли в узкий и извилистый речной залив и через пять-шесть минут причалили к песчаному берегу, поросшему молоденькими соснами и ёлочками.
— А почему мы пристали именно в этом месте? — принялся ворчать Кот, демонстрируя свою природную вредность. — Отсюда — до посёлка — будет порядка двух километров, если не больше…. Ведь можно было причалить и поближе к обитаемым местам. Я видел, там даже предусмотрена специальная пристань с лесенкой, вырубленной в обрыве. Мы чего-то опасаемся?
— Пожалуй, что и опасаемся, — согласился с ним Бродяга. — Тут такое место, где принято опасаться…. Причём, всего и вся. Здесь за каждым кустом зазевавшегося путника может ждать коварная засада. Приграничье, так его растак…. Ладно, считайте, что я вас подробно проинструктировал — относительно общей обстановки. Проинструктировал и пошёл. И на разведку, и за лошадкой, чтобы перевезти всё наше барахлишко. Вон за теми деревьями проходит просёлочная дорога…. Дожидайтесь меня здесь. Далеко не отходите от плотов. Не шумите и костров не разжигайте. Вопросы?
— Мы будем ночевать в "Тёмной таверне"? — спросил настырный Отто. — Там, надеюсь, предусмотрены удобные номера для проезжающих путников?
— Шикарные номера, конечно, предусмотрены. Как же без них? Только мы, друзья, заночуем в совершенно другом месте, более безопасном и для некоторых, — следопыт многообещающе и ехидно подмигнул Томасу, — практически родном…
Бродяга скрылся за деревьями. Кот и Айна, усевшись в обнимку на поваленном стволе толстой берёзы, приняли тихонько и нежно ворковать друг с другом. Томас же всё ходил — туда-сюда — возле плотов и, сбитый с толку последними словами следопыта, усиленно размышлял: — "Что же этот длинноволосый сукин сын имел в виду? Что это за место такое — практически родное для меня? Ничего мало-мальски умного не приходит на ум…. Только всякая чушь настойчиво лезет в голову: тренировочный зал восточных единоборств, австрийский детский сад, компьютерный клуб…. Бред какой-то! Вот же, коварный хитрец, загадал загадку…".
Следопыт появился только через час, когда солнце уже приблизилось к линии горизонта, а голова Томаса окончательно распухла от напряжённых раздумий. Причём, пришёл Бродяга не один, а в сопровождении пожилого, краснолицего и упитанного хоббита.
— Меня зовут Кроллом, — представился краснолицый толстячок, любезно приподнимая над головой круглую хоббитанскую шляпу и испуганно косясь в сторону Айны. — Приглашаю вас, благородные путники, провести эту долгую и суровую ночь в моей норе, то есть, в хоромине…. Буду польщён! Почту за честь…
— Вот же, эта знаменитая хоббитанская вежливость! — притворно возмутился Бродяга. — Если её не остановить вовремя, то и не заметишь, как наступит чёрная ночь…. Все разговоры откладываются на потом. Сейчас усердно переносим вещи к дороге, загружаем их на пони и следуем к дому гостеприимного Кролла. Кстати, он мой личный друг и, вообще…. Ну, вы меня, наверное, поняли. Тогда за дело, господа и дамы!
"Ага, это же Бродяга, говоря о родном месте, имел в виду обычную хоббитанскую нору!", — наконец-таки прозрел Томас. — "Что же, я с удовольствием ознакомлюсь — и с этим строением, и с повседневным хоббитанским бытом. Вернее, с «бутафорским» строением и с «бутафорским» же бытом…. Эх, если бы с "настоящими"!".
Они быстро и слаженно перетащили к дороге нехитрый походный скарб, разместили на спинах двух рыженьких пони разнообразные тюки, свёртки и мешки.
— Только, ради всех Древних богов, не надо шуметь в дороге, — вежливо попросил Кролл. — Между собой, пожалуйста, разговаривайте только шёпотом.
— Возможны неприятности? — по-деловому поинтересовался Отто.
— Как вам сказать, уважаемые, — хоббит задумчиво и неторопливо почесал в затылке. — Неприятности, они очень странные создания, если так можно выразиться…. Приходят и уходят — когда захотят. Только звать-кликать их никогда не стоит. Тут же прибегут — не весть откуда. Навалятся дружным роем, только держись. Поэтому, так и напрашивается мудрая и вечная сентенция: чем больше молчишь, тем меньше неприятностей…. Недаром старинная хоббитанская мудрость гласит: — "Слово — серебро, а молчание — золото…". Я полностью солидарен с этим утверждением…
