Колдун, не говоря ни слова, повернулся, собираясь уходить.
– Ты что? – богиня удивленно глядела на него. – Обиделся? Ну, это слишком! Нельзя быть таким эмоциональным и чувствительным, как девушка на выданье!
– Гештинанна, я вижу, что не в силах разобраться во всем сам и пришел за помощью.
Если ты не хочешь помогать – это твое дело. Мне же нужно искать того, кто согласится.
– Да здесь не в чем помогать! – она догнала его, схватила за руку, удерживая. – Ты словно сам еще спишь во власти того ужасного бреда, что был способен лишить жизни бессмертного… Шамаш, очнись! Ты беспокоишься по таким пустякам!
– Это не пустяки, – качнул головой колдун.
– С чего ты это взял?!
– Я знаю. Чувствую. Отпусти, – он шевельнул рукой, стремясь освободиться из цепких пальцев богини памяти. – Мне нужно идти.
Гештинанна на миг закрыла глаза, борясь с волной, которая своей ледяной пеленой накрыла ее с головой, разрывая все цепи и оковы, созданные ею самой.
– Прости меня, – она виновато взглянула на него. – Прости. Я… Я не хотела тебя обидеть, просто… Ну, – она нервно дернула плечами, – я не знаю, что на меня вдруг нашло. Прости! И, пожалуйста, не сердись на меня! Я… – стыдливо опустив взгляд, она замотала головой, словно отгоняя от себя наваждения, всхлипывая, словно какая-то смертная девчонка, стремившаяся к одному, а получавшая совсем другое.
– Я не сержусь, – спокойным, ровным голосом проговорил он. Колдун уже почти освободил свою руку, как Гештинанна сжала ее с новой силой.
– Я очень хочу помочь тебе! Всем, чем смогу! Только объясни мне все еще раз!
– Дети спят…
– Да, да… – на этот раз она просто слепо приняла на веру то, что маленькие смертные нуждаются в помощи и теперь мысленно искала выход… – Мы могли бы позвать Гуллу. После того, что ты сделал для нее в Керхе, она совершит ради тебя все возможные и невозможные чудеса… Но ты ведь сам столько знаешь о врачевании, больше всех нас… И если… Если ты не можешь им помочь, то кто же тогда сможет?
– Я не думаю, что дети больны. Здесь что-то другое… У меня такое чувство, – после некоторой паузы продолжал Шамаш,- что они не просыпаются потому, что их удерживают за гранью сна.
– Но кто?!
– Лаль.
– Он может, – став вмиг серьезной, кивнула богиня. – Если ему стало скучно одному в мире сна и надоело придумывать себе неживых друзей по играм. Но в этом случае он не отпустит детишек. Он сделает так, чтобы им не хотелось и было некуда возвращаться. Убьет родителей. А потом попытается с помочью спящих изменить людской мир, подчинив его сну… – она поежилась от вдруг нахлынувшей на нее волны холода и страха. Богиня, жившая прошлым, не могла забыть того, что случилось когда-то…- Так и происходит? – едва слышно прошептала она, а затем, прикусив губу, замерла в трепетом ожидании ответа.
– Да.
– Все повторяется… – она побледнела. Голос угас, лишившись силы и твердости, с каждым новым словом все больше и больше походя на неразборчивое бормотание старухи. – Сперва история с Керхой, а теперь это… Но что нам делать, как помешать ему? Ты ведь знаешь: Лаль находится по другую сторону реальности. Точно так же, как он не в силах проникнуть в наш мир иначе, чем в сон спящих, мы не в состоянии достичь его владений…
– Сможем, если уснем.
– Все не так просто! Снов ведь много и как найти нужный? И, потом, тогда мы будем в полной его власти, ведь он – повелитель сновидений, а мы лишь гости – спящие…
Получается, – она горько усмехнулась, – даже самые могущественные боги бессильны перед малышом Лалем… Но, – она задумалась, – зато люди… Прошлый раз они справились со всем сами…Ты помнишь?
– Нет, – качнул головой колдун. – Все, что мне известно, я прочел в легендах… Я хотел бы поговорить с теми, кто их написал…
– Летописцы – не те помощники, которые тебе нужны, – горько усмехнулась богиня истории, – они всегда были и будут только наблюдателями, свидетелями – не более того. Здесь же должны быть деятели… Но где взять второго Мара?-она качнула головой, всем своим видом говоря: "Увы, это невозможно…" -Тогда будем надеяться, что ответ найдет Кигаль.
– Где она? – Гештинанна встрепенулась, нервно дернула плечами, закрутила головой в поисках своей хозяйки. – Ты уже говорил с ней?
– Да. Она не знает, как помочь спящим. Сон – не ее стихия. Я просил ее узнать…
– У кого?
– У Айи.
– Айя… – лицо женщины погрустнело, в глазах вспыхнули тайные огоньки зависти и обиды.
– Лаль ее брат.
– И враг, – поспешно добавила Гештинанна.
– Однако, Айя ведь тоже богиня сновидений. И кому, как не ей знать, что происходит.
– Уж от кого от кого, а от нее люди помощи никогда не дождутся…Так было и так будет… Ей нравится, когда ей поклоняются, когда ее превозносят или боятся…
Однако ради этого она не ударит и палец о палец. Есть – хорошо. Нет – ну и не надо…
– Позови, пожалуйста, летописцев, – прервал ее Шамаш.
– Да, сейчас… – задумавшись, она скрестила руки перед грудью, опустила голову, словно ища ответ на каменном полу у себя под ногами. – Лаль… – ее губы дернулись, растянулись в болезненной усмешке. – Он ведь самый младший среди нас, ты знаешь… Забавный паренек, который… – не договаривая одной фразы, она бралась за другую, чтобы и ее бросить, словно все речи, мысли потеряли свое завершение.
– Я так давно о нем ничего не слышала… С древней эпохи… Да, с тех самых пор… – она вздохнула, качнула головой, умолкая, погружаясь еще глубже в свои размышления.
– Гештинанна, все же, не могла бы ты поторопиться, – вынужден был повторить свою просьбу колдун, видя, как песком сквозь пальцы утекают мгновения, которые, возможно, в конечном итоге, решали все.
Но богиня просто не слышала его.
– Может быть… – начала она, но договорить не успела: в яркой вспышке света в зал вошла Кигаль.
– Шамаш, у нас проблемы, – она поспешно приблизилась к колдуну, – Айя спит. И я не смогла ее разбудить.
Он кивнул. Хотя на его лицо и набежала тень, однако оно осталось спокойным, словно он ожидал чего-то подобного.
– Спит? Что это за сон, от которого не может проснуться даже повелительница сновидений! И вообще, что, в конце концов, происходит? – воскликнула Гештинанна, вмешиваясь в их разговор. – Я летописец и должна знать!
– Шамаш, ты что, так ничего и не объяснил ей?
– Я пытался, – колдун развел руками, показывая тщетность всех своих усилий.
– Все действительно настолько серьезно? – переводя взгляд с Шамаша на Кигаль, спросила Гештинанна.
– Да, – ответили те в один голос.
– И даже более того, – продолжала богиня смерти. – То, что происходит, каким-то образом раскачивает границы между явью и сном. А это представляет опасность не только для людей, но и всех нас, когда мы – такая же часть реальности, как и смертные. Я не хочу вдруг заснуть и проснутся какой-нибудь мерзкой тварью вроде снежной змеи или городской помоечной крысы!
