Лицо ее выражало сомнение, но все же она попыталась.
— Ты — большой, вредный, страшный варвар! — Она снова уперла кулаки в бока. — Вредный! — И с надеждой взглянула на меня. — Ну как?
— Попробуйте меня ударить.
В ужасе Ненни прижала ладошки ко рту.
— О, я не могу! Я не должна! — Она заморгала. — И как это — бить кого- то?
— Не стесняйтесь. Сделайте это еле - еле, если хотите. Помните: я — вредный и страшный варвар. Я это заслужил.
Ненни шлепнула меня, я едва ощутил это. И все же она очень боялась, что могла сделать мне больно.
— О, простите! Больно, да? Скажите, что с вами все в порядке!
— Соберитесь, Ненни! Давайте - ка! Покажите, из какого теста вы сделаны! Можете сказать что- нибудь плохое... просто выпустите из себя пар!
— О... то есть, о! — Ненни выпрямилась во весь свой маленький рост, снова уперла сжатые кулаки в бока и изобразила на лице премилый оскал. — О, будь ты проклят! Ты заслужил это за все те непотребства, через которые я прошла по твоей вине! Уходил по ночам...— Глаза ее блуждали по моему телу. — Ввязывался в драки и теперь весь покрыт шрамами! Что, по- твоему, подумают дети, хм?
«Дети?» — поразился я про себя, а вслух сказал:
— Прекрасно!
— Не тыкай мне своим «прекрасно», словно я, третьеразрядная актриска и пляшу здесь для твоего ублажения?! Я — свободная женщина, и эта женщина собирается прямо сейчас уйти из твоей жизни, если прямо сейчас ты не назовешь вескую причину, чтобы я этого не делала!
— Хорошо... достаточно, Ненни.
Она ударила меня.
— Получай!
И ударила снова, замолотила кулачками без передышки.
— Ну, ну... кончайте злиться.
Ненни устало вздохнула.
— Ух. Оказалось легче, чем я думала!
После того, как я помог ей выпустить пар, она была готова обвинить ту, которую подозревала в краже запаха, и назвала проститутку по имени Марисса.
В следующей комнате я обнаружил притягательную молодую женщину с медной кожей, которую, как я позже узнал, звали Экко. Прозрачное белое платье на золотых бретельках соблазнительно облегало ее прекрасную фигуру. Одно это делало ее идеальной собеседницей для посетителей борделя, но она не желала побеседовать, так что мне пришлось откланяться.
Войдя в слабо освещенную комнату Мариссы, я приблизился к занавеси, за которой различил девичью фигуру. Она обернулась ко мне, но черты лица различить я не мог.
Я поздоровался с нею, и она ответила тоном медленным и убийственным, подобным стальному кинжалу, проскрежетавшему по камню.
— Да? Пришел поболтать с Мариссой? Довольно невежливо входить в затемненную комнату, приближаться к занавеси... это грубо и глупо. — Я услышал тихое шипение, подобно легкому бризу... или растревоженной змее.
Морти тихо прошептал:
— Ух - ты... пугает меня эта цыпочка.
— Прошу прощения, миледи... Я не знал, что тут кто- то есть, — отвечал я неясной тени. Женщина недовольно хмыкнула.
— Но теперь- то ты понял, что комната занята? Может, теперь пойдешь погуляешь?
— Не сейчас... У меня есть несколько вопросов.
Она недовольно велела мне задавать их.
— Почему ты остаешься за занавесью?
— Уверен, ты хочешь, чтобы я вышла из- за нее на свет и мы встретились лицом к лицу? — Марисса рассмеялась и я услышал звук прошуршавшей чешуи. — Нет, не думаю. Темнота вполне меня устраивает, и я точно знаю, что и тебя тоже. Кроме того, она пресекает нежелательные... и неудобные... случайности. Короче, что тебе нужно?
Я был заинтригован.
— Я хочу, чтобы ты вышла на свет.
— Нет, и даже если ты скажешь «пожалуйста», толку от этого не будет. Так что тебе нужно? Не думаю, что ты проделал такой долгий путь лишь затем, чтобы увидеть меня.
— Я хочу увидеть, как ты выглядишь...
— Нет, не хочешь.
Чем больше она отказывала, тем сильнее я желал этого.
— Нет, хочу!
— А как ты сам выглядишь? Темнота скрывает нас обоих. Давай поиграем? Я жутко скучаю. Дай- ка я догадаюсь... ты — мужчина и человек?
— Да.
— Ты... ранен в горло?
— Не вижу, но думаю, что да.
— Хм... опиши себя.
— Я высокий, мускулистый и покрыт ужасными шрамами, — честно отвечал я.
— В самом деле? Хм...— Она немного помолчала. — И как это тебя угораздило получить столько шрамов? Погоди... это неважно. Я не хочу знать.
Мне было крайне интересно, что она скрывает.
— А теперь опиши себя ты.
Марисса описала себя бледнокожей красивой женщиной с прекрасной фигурой, а также с раздвоенным языком, шевелюрой из извивающихся гадюк и светящимися глазами... которые, судя по всему, сейчас были закрыты. Я предположил, что она, возможно, прибыла с Нижних Планов.
— Ты — демон?
Марисса засмеялась, и звук этот сопровождался тихим шипением.
— Нет, вряд ли... хотя я обладаю силами, которые можно назвать демоническими. Взгляд мой немедленно обращает в камень живых существ. Моргнула — был живым, стал статуей.
— Должно быть, временами это очень мешает.
— Думаешь? Наверное, потому я сижу одна в темноте за занавесью? — Хоть я и не видел Мариссу, но был уверен, что лицо ее исказила злая ухмылка. Неожиданно она вздохнула. — Если бы я только знала, куда делась моя Алая Вуаль. Ты ее не видел?
Я уверил ее, что не видал, и спросил о пропавшем запахе, упомянув, что кое- кто видел, как она кралась прочь из комнаты Вивиан. Марисса довольно долго молчала, а из тьмы, ее окружавшей, исходило злобное шипение.
— Да, порой я захаживала к Вивиан, чтобы стянуть немного ее ароматов... хоть я и сомневаюсь, есть ли здесь кто- то, этим не занимавшийся. Если же ты ведешь к тому, что я украла ее личный запах, что ж... может тут все обнюхать. Ты не найдешь его ни на мне, ни в моей комнате, уверяю тебя. Возможно, его украл тот же субъект, который взял мою Алую Вуаль.
В следующей комнате, отходящей от окружности коридора, мне встретилась страстная женщина с густой гривой вьющихся черных волос, голубоватой кожей и светящимися, словно огненные рубины, красными глазами,. Хоть она и не была красива в обычном значении этого слова, черты ее были весьма экзотичны и необычны. Я поздоровался с ней. Голос ее был глубок и чувственен.
