«Как же она может за мной наблюдать, когда я предпочитаю оставаться невидимой?» — спросила себя Козетта. Но ответ был ясен с самого начала: черно-белая девушка пересекла черту, так же как и Козетта. Кто-то вызвал ее, но кто? Это не Изабель. Козетта могла подумать только об одном человеке, способном на такое волшебство, но о нем она предпочитала не думать никогда.
В это время девушка улыбнулась, но в ее улыбке не было ничего приятного, скорее она напоминала оскал хищника — голодный и жадный. Заметив, что Козетта ее видит, черно-белая девушка медленно провела пальцем поперек горла. Потом она оттолкнулась от двери и пошла по улице.
Козетта на стене не могла пошевелиться от страха, не отрывая глаз она смотрела вслед незнакомке.
«Я ее не боюсь, — твердила она себе. — Я совсем не испугалась».
Но не могла унять дрожь. Прошло немало времени, черно-белая девушка уже давно скрылась из виду, а Козетта осмелилась только обхватить колени руками и пожалела, что сейчас она не на острове, что поблизости нет Серьезного Джона. В памяти всплыли слова Розалинды, произнесенные перед расставанием: ...обещай мне быть осторожной. Постарайся, чтобы тот черный человек тебя не обнаружил.
«Легко было дать слово, — грустно подумала Козетта. — Но сдержать его невозможно».
Надо пойти и как можно скорее отыскать Серьезного Джона, но она никак не могла сдвинуться с места. Козетта до сих пор ощущала на себе голодный взгляд черно-белой девушки и могла только гадать, сколько еще таких же, как она, было вызвано в этот мир из прошлого.
VII
Рашкин вложил в тебя частицу себя самого.
Изабель не переставала думать над этими словами Джона, пока закрывала дверь студии и спускалась по лестнице, выходившей во внутренний двор здания. Джон во многом был прав, но вряд ли он понимал, насколько противоречивыми были ее чувства к бывшему учителю. Она не смогла бы объяснить их даже самой себе, не то что кому-то другому. Несмотря на неподдельный страх перед новой встречей с Рашкиным, какая-то частица самой Изабель не могла относиться к нему с ненавистью.
Неизвестно, кем бы она стала, если б не та случайная встреча несколько лет тому назад у собора Святого Павла. Даже успехами в абстрактном экспрессионизме, к которому она обратилась после пожара, уничтожившего большую часть ее картин, Изабель была обязана знаниям, полученным в студии Рашкина. Техника живописи, отношение к объектам изображения, способность вызывать ньюменов — всё это сохранилось внутри Изабель наряду с некоторой долей любви к старому художнику, ставшему для нее неистребимым наваждением. Он несомненно был чудовищем, но только Рашкин уберег Изабель от участи рядовой посредственности, как в творчестве, так и в личной жизни. Без разожженного им огня она, вероятно, давно оставила бы живопись и работала в какой-нибудь конторе. Подобная участь постигла слишком многих ее сокурсников, кто мог поручиться, что Изабель не была уготована та же судьба? Рашкин освободил бабочку из кокона, выпустил ее на волю и научил не стремиться к чужому огню, а самой дарить свет окружающим. Как же не испытывать благодарности за всё, что он для нее сделал, за то, чего она достигла?
Изабель распахнула дверь и вышла из помещения в оживленную суматоху двора. Как же объяснить всё это Джону, если она сама не может определиться в своем отношении? Да Джон просто...
На противоположной стороне двора Изабель заметила знакомую фигуру и остановилась в дверях. Похоже было, что она снова вызвала его при помощи своих мыслей, но Изабель знала, что на этот раз причина была в другом. Его возвращение вселило в нее новую надежду. Именно этого она ждала от Джона. Она не хотела повторения бесконечных споров. Не хотела, чтобы он появлялся только потому, что она позвала его; Джон должен был сам захотеть увидеться с ней.
Парень подошел почти вплотную, и, когда Изабель внезапно обратила внимание на отсутствие выцветшего плетеного браслета, еще несколько минут назад украшавшего запястье Джона, отступать было поздно. Пораженная абсолютным сходством, Изабель замерла на месте и молча разглядывала двойника. Такое же чувство потрясения было у нее в тот момент, когда она увидела тождественность лиц Джона и парня на ее картине.
«Во дворе полно людей, — пронеслось в голове Изабель. — Он не посмеет напасть на меня на глазах у всех. А может, он и не собирается причинять мне зло?»
Но эта мысль не сняла возникшей напряженности; напротив, заглянув в бездну черных глаз, Изабель не увидела в них теплоты, присущей Джону, а только жестокость, на которую ее Джон был не способен.
— Кто... кто ты такой? — спросила она.
— Друг.
Голос был таким же спокойным и мягким, как у Джона, но в глазах угадывалась насмешка, доказывающая, что внешность и голос — всего лишь маска.
— Нет, — покачала головой Изабель, — ты мне не друг.
— Ты слишком поспешно судишь.
Изабель оглянулась в поисках помощи, но никто не обращал на них внимания. В их разговоре не было ничего особенного. Двойник Джона не пытался на нее напасть, не делал угрожающих жестов. Даже в его словах не было прямой враждебности. Только в глазах таилась холодная жестокость.
— Пожалуйста, оставь меня в покое, — попросила она.
— Слишком поздно, та belle Иззи.
Ласковое прозвище, которым пользовалась только Кэти, заставило Изабель вздрогнуть.
— Что тебе от меня надо?
— Частицу твоей души. Только и всего. Лишь маленькую частицу души.
Его улыбка развеяла всякие сомнения скорее, чем отсутствие браслета и холодная пустота в бездонных черных глазах. Гримаса выражала нестерпимый голод и придавала его лицу нечеловеческое выражение.
— Кто вызвал тебя в этот мир?
Изабель заранее знала ответ. Кроме Рашкина, этого не мог сделать никто.
— А в чем дело? Я здесь для того, чтобы получить долг.
— Я тебе ничего не должна, — возразила Изабель.
— Возможно, и не совсем мне, но точно должна. В этом ты можешь не сомневаться.
Но Изабель упрямо покачала головой.
— Я никому ничего не должна, — настаивала она. — А теперь убирайся прочь, пока я не позвала на помощь.
Насмешливая улыбка слетела с его губ, но осталась в глазах.
— Ну уж нет, — произнес он. — Даже не думай об этом. Ты умрешь раньше, чем успеешь открыть рот.
Изабель попыталась проскочить мимо парня, но он оказался гораздо проворнее, чем можно было предположить. Его тело загородило Изабель от прохожих, а рука метнулась к горлу. Стальные пальцы впились в шею и прижали голову к дверному косяку.
— У тебя нет ни малейшего выбора, — спокойно произнес он. — Придется отправиться со мной в одно укромное местечко. — Пальцы двойника еще немного напряглись. — Ты поняла?
Изабель не могла ни говорить, ни просто пошевелить головой. Но ее глаза уже молили о пощаде. Хватка на горле ослабла, Изабель сделала вдох и подняла руки к шее в попытке защититься. Парень обхватил ее за плечи.
— Ты в порядке? — участливо спросил он.
Не дожидаясь ответа, он повел ее через двор, мимо немногочисленных посетителей магазинчиков. Двойник немного наклонил голову, словно заглядывая в лицо девушки, его жестокая усмешка скрылась под маской вежливости, но цепкое объятие не давало Изабель ни малейшей возможности отклониться от выбранного маршрута.
Снаружи на улице их поджидала девушка-подросток. Она казалась совершенно лишенной красок, словно сошла с черно-белого рисунка. Голодное выражение глаз придавало ей сходство с похитителем Изабель.
— М-м-м, — протянула она. — Лакомый кусочек.
— Она не для тебя.
— Но и не для тебя, Биттервид.
Так вот оно что, поняла Изабель, Биттервид и Свитграсс [2]. Чудовище и ангел.
— Это только пока, — ответил Биттервид. — Но, может, потом...
Громкий смех девчонки вполне соответствовал злобному выражению ее лица.
— Для нее нет никаких «потом».
— Заткнись, Скара.
Но она только еще больше развеселилась.
— Задела за больное место? Боюсь, образ Джона Свитграсса оказал на тебя большее влияния, чем ты признаешь. Еще немного, и тебе захочется заняться с ней любовью.
— Заткнись, я сказал.
— Кто... кто же вы такие?
Горло все еще побаливало, и слова давались Изабель с трудом. Парочка похитителей удивленно уставилась на нее, словно поражаясь ее способности разговаривать.
— Сладкие сны, — ответила Скара.
— Воспоминания, — произнес Биттервид.
— А возможно — твой ночной кошмар, — усмехнулась Скара, сжав губы в одну тонкую линию.
Похитители подвели Изабель к небольшой черной машине, стоявшей у обочины. Биттервид втолкнул ее на заднее сиденье и сам устроился рядом, а Скара заняла место водителя. Не успел парень закрыть дверь, как мотор взревел, и автомобиль отъехал от тротуара.
— Присматривай за ней, — приказал Биттервид. Взгляд черных глаз Скары в зеркале заднего вида скользнул по лицу Изабель. Девчонка принялась что-то напевать, и назойливая мелодия пробилась в мозг Изабель, напомнив об исполнителях этой песенки: группе «Дивинил», одной из самых любимых групп Кэти. Но эта песня появилась уже после ее смерти. Зато Скара теперь с удовольствием отбивала ритм пальцами на руле, лавируя между немногочисленными автомобилями на дороге.
