Торин схватил лук и послал в говорящего стрелу. Та ударилась о щит и застряла дрожа.
— Так вот твой ответ! — крикнул глашатай. — Я объявляю Гору осажденной. Вы не выйдете из нее, если только не обратитесь с просьбой о перемирии и переговорах. Мы не обратим против вас оружие, но и не выпустим вас с вашим золотом. Съешьте его, если хотите.
С этими словами посыльные быстро удалились, и гномы остались обдумывать свое положение. Торин так помрачнел, что остальные, даже если бы захотели, не посмели бы возражать ему; но, казалось, гномы одобряли его решение — все, кроме, может быть, толстого Бомбура, а также Фили и Кили. Бильбо, разумеется, совсем не одобрял такой поворот событий. Гора ему ужасно надоела, и ему совсем не нравилось оказаться в ней в засаде.
— Все это место провоняло драконом, — ворчал он про себя, — в меня от него тошнит. А крэм просто застревает в глотке.
Глава шестнадцатая
ВОР В НОЧИ
Теперь дни проходили медленно и скучно. Гномы проводили время, разбирая сокровища. Торин заговорил об Аркенстоне и попросил своих спутников обшарить все углы.
— Потому что Аркенстон моего отца сам по себе стоит больше реки из золота, а для меня он бесценен, — сказал Торин. — Этот камень — единственное сокровище, которое я требую для себя, и отомщу всякому, кто найдет его и утаит.
Бильбо слышал эти слова и испугался. Он подумал, что произойдет, если камень найдут — завернутым в тряпичный сверток, которым Бильбо пользовался в качестве подушки. И, однако, он промолчал, потому что постепенно у него начал формироваться план.
Какое–то время все шло без перемен. Но потом вороны сообщили, что Дейн с более чем пятьюстами гномами из Железных гор спешно приближается с северо–востока и находится в двух днях пути от Дейла.
— Но они не смогут пройти незаметно, — сказал Роак, — и боюсь, в долине развернется битва. Мне это не нравится. Гномы настроены решительно, но им не одолеть осаждающее вас войско, и даже если это им удастся, что вы выиграете? За ними торопятся зима и снега. Как вы будете питаться без дружбы и согласия с жителями окружающей местности? Если не дракон, то сокровище погубит вас!
Но на Торина это не подействовало. — Люди и эльфы тоже пострадают от зимы и снега, — сказал он, — и им не понравится жизнь в безлюдной пустыне. С приближением зимы, видя за собой моих друзей, они могут смягчиться и начать переговоры.
В этот вечер Бильбо решился. Небо было темное и безлунное. Как только совсем стемнело, хоббит прошел во внутреннее помещение и достал из своего свертка веревку и Аркенстон, завернутый в тряпку. Потом залез на стену. Здесь был только Бомбур — была его очередь караулить, а гномы дежурили по одному.
— Ужасно холодно! — сказал Бомбур. — Хотел бы я развести здесь костер, как они в лагере!
— Внутри теплее, — сказал Бильбо.
— Еще бы; но мне здесь сидеть до полуночи, — ворчал толстый гном. — Плохи наши дела. Конечно, я не спорю с Торином, да отрастет еще длиннее его борода; но он всегда был таким упрямым и гибкостью не отличался.
— У меня ноги тоже совсем перестают гнуться, — ответил Бильбо. — Я устал от лестниц и каменных коридоров. Много бы я отдал, чтобы почувствовать траву под ногами.
— А я бы много отдал за глоток крепкой выпивки и мягкую постель после сытного ужина.
— Не могу вам этого обещать, пока мы в осаде. Но я давно уже не дежурил и могу подежурить за вас, если хотите. Мне сегодня спать не хочется.
— Вы настоящий друг, мистер Бэггинс, и я с благодарностью принимаю ваше предложение. Если что–то заметите, прошу разбудить меня первым! Я лягу во внутреннем помещении, слева! недалеко от выхода.
— Идите! — ответил Бильбо. — Разбужу вас в полночь, а вы разбудите следующего караульного.
Как только Бомбур ушел, Бильбо надел кольцо, закрепил веревку, спустился со стены и побежал. У него в запасе было около пяти часов. Бомбур сразу уснет (он мог заснуть в любое время, а со времени приключения в лесу все время пытался снова увидеть свои прекрасные сны); остальные трудятся с Торином. И вряд ли кому–нибудь из них, даже Фили и Кили, придет в голову подойти к стене, если не их очередь.
Было очень темно; вскоре Бильбо свернул с тропы, проделанной гномами, и спустился к ручью; тут местность была ему незнакома. Наконец он подошел к повороту, где нужно пересекать ручей, если он намерен пробраться к лагерю. Ручей здесь мелок, но очень широк, и маленькому хоббиту нелегко было перейти его в темноте. Он уже почти добрался до противоположного берега, но поскользнулся на скользком камне и с плеском упал в холодную воду. Не успел он, дрожа и отплевываясь, выбраться на берег, как показались эльфы с яркими фонарями и принялись отыскивать источник шума.
— Это не рыба! — сказал одни из них. — Здесь где–то шпион. Потушите фонари! Они помогут ему больше, чем нам, если это то странное маленькое существо, которое, говорят, прислуживает гномам.
— Прислуживает! — фыркнул Бильбо; он громко чихнул, и эльфы мгновенно повернулись на звук.
— Дайте свет! — сказал Бильбо. — Я здесь, если я вам нужен! — Он снял кольцо и вышел из–за камня.
Несмотря на удивление, эльфы сразу схватили его. — Кто ты? Ты хоббит гномов? Что ты здесь делаешь? Как ты прошел наших часовых? — спрашивали они одни за другим.
— Я мистер Бильбо Бэггинс, — ответил он, — спутник Торина, если вам интересно. Я хорошо знаю вашего короля по виду, хотя он меня не знает. Но Бард должен меня помнить, а я прежде всего хочу поговорить с ним.
— Неужели? — сказали эльфы. — И какое у тебя к нему дело?
— Каким бы оно ни было, это мое дело, мои добрые эльфы. Но если вы хотите поскорее вернуться в свой лес из этого холодного мрачного места, — дрожа ответил он, — вы отведете меня к костру, где я смогу просохнуть, а потом позволите поговорить с вашими предводителями. У меня в запасе только час–два.
И вот через два часа после своего бегства из Ворот Бильбо сидел у теплого костра перед большой палаткой, а рядом с ним сидели и с любопытством смотрели на него король эльфов и Бард. Хоббит в эльфских доспехах, завернувшийся в одеяло, — для них это было что–то новое.
— Понимаете, — самым деловым образом говорил Бильбо, — положение совершенно невыносимое. Лично мне вся эта история надоела. Я хотел бы вернуться на запад, к себе домой, где народ гораздо благоразумнее. Но у меня в этом деле свой интерес — четырнадцатая часть, говоря точнее, в соответствии с письмом, которое, к счастью, кажется, я сберег. — И он достал из кармана старой куртки (которая была на нем под кольчугой) много раз согнутое и измятое письмо Торина, найденное нм в мае под часами на каминной полке.
