— О чем? — Гозмо выглядел одновременно злым и ошеломленным.
— Да есть тут одно дело. Я много думал…
— Тебе полезно, — перебил меня трактирщик.
Щелкнула тетива, и, прожужжав по комнате, болт ударил в спинку кровати, совсем рядом с Гозмо. Тот от неожиданности подпрыгнул:
— Тьма! Ты что?! Сдурел?!
Кажется, он немного перепугался.
— Будь любезен, не надо меня перебивать. У меня сегодня была тяжелая ночь. Я очень нервный. Так что закрой пасть и изволь выслушать.
Трактирщик последовал моему совету и заткнулся, лишь тонкие губы заметно побелели. Он не видел арбалета, но всей шкурой чувствовал, что сейчас оружие направлено на него.
— Так вот, — продолжил я. — Я много думал. О том нашем разговоре, да и о многих, казалось, случайных вещах. С чего это такой негодяй, как ты, вдруг решил извиняться? Я тогда слишком спешил и решил, что из-за гарринча в доме герцога, о котором твоя наглая морда якобы забыла меня предупредить. Ты живо ухватился за эту ниточку, так как подумал, что я ничегошеньки не знаю, а поэтому твоей драгоценной жизни ничего не грозит. Но ведь речь шла не о гарринче? Не так ли, Гозмо?
Трактирщик открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и лишь облизал разом пересохшие губы. В нашем маленьком мире за подставы, особенно за такие, какую позволил себе устроить Гозмо, обычно режут глотку. И плут, естественно, об этом очень хорошо знал. Поэтому и помалкивал, полагаясь на случай, судьбу, Сагота и доброту Гаррета, которому так некстати стало все известно.
— Ну что же, вижу, что я не ошибся. И это радует. Начнем с того, что ты знал, кто дал тебе Заказ на статуэтку из дома герцога, и ни словом мне не обмолвился.
— Я не знал…
— Ну, догадывался, что практически одно и то же. — Я безразлично пожал плечами.
Выходило, что неприятность с Рогом, в которую я влип, возникла из-за Гозмо. Поэтому церемониться с бывшим вором я не собирался.
— Видит Сагот, Гаррет! Я не хотел тебя подставить!
— Но не сдержался. Увидев, что Фраго Лантэн навестил твой клоповник, а затем забрал меня с собой, ты перестал догадываться и все понял. И, как видно, решил, будто меня отправят в Серые камни. Наверное, ты очень удивился, заметив Гаррета на следующий день на улице. Тебе подумалось, что я все знаю, и ты решил прикрыть тылы. Не удивлюсь, если Маркун сыграл здесь не последнюю роль.
Последнюю фразу я бросил ради пущего эффекта, для проверки дна реки, даже не ожидая, что она даст такой результат. Гозмо громко икнул от страха.
— Маркун тут ни при чем, не в этом… — Он осекся.
— Не в этом деле? — живо ухватился я за ниточку. — Верю! Охотно верю! Тем более что в подставе мне этого Заказа ты, думаю, все же не так уж и виноват.
Гозмо облегченно вздохнул, поняв, что резать его, может быть, и не будут.
— Но я изменю свое мнение, если ты не расскажешь о делишках жирного борова.
— Чтоб тебя сцапал Неназываемый, — устало прошептал Гозмо. — Ладно, Гаррет, я сделал глупость. И в первом и во втором случае. Но на первый тебе грех жаловаться, за статуэтку ты получил свои золотые, а недоразумения с Лантэном, как я вижу, улажены. В тот же вечер, когда ты ушел с оранжево-черными, в трактир явился Маркун со своими ребятами… И как бы невзначай обронил, что ты, мол, все же решил вступить в гильдию и ему с тобой нужно срочно переговорить. Я ему ответил, что тебя теперь ждут Серые камни и никакого вступления в гильдию не будет, но Маркун настаивал. Ты же знаешь, как он может быть настойчив.
Я знал. Ребята Маркуна всегда отличались вежливым обращением с молчунами, поэтому, думаю, Гозмо не сопротивлялся даже для виду.
— Ты ему выложил, где моя берлога, — утвердительно сказал я.
— Да! Но я думал, что там тебя не будет!
— Но доралиссцы, которых навел на меня Маркун, думали иначе, потому как ночью меня ожидала теплая встреча. Спасибо, Гозмо. Удружил. Целых два раза.
Трактирщик съежился, ожидая от меня любой гадости. Отправь я его в свет, все бы меня только поддержали и сказали, что я поступил совершенно правильно. За такие шутки, пускай и произошедшие случайно, в нашем воровском сообществе расплачиваться приходится серьезно.
— Дружище Гозмо! — радостным голосом начал я, и мой собеседник еще больше огорчился этому необоснованному дружелюбию. — Я готов забыть все наши недоразумения и даже не трепаться о твоем поведении по городу, но за пару ответных услуг.
— Все что угодно! — поспешно ответил Гозмо, понимая, что пара услуг на одной чаше весов и репутация с жизнью на другой — это такая малость!
— Перво-наперво расскажи мне об убийстве мага из Филанда и пропаже некой вещицы.
Гозмо задумчиво пожевал губу, потер подбородок, а затем изрек:
— Люди Маркуна. Шныг и Соловей, ходят слухи. Их работа. Они все проделали идеально, даже маги не подкопаются. Украли какую-то доралисскую штуковину. Видно, это уж очень ценная штука, раз Маркун решился на убийство мага.
— А чтобы больше запутать следы, этот слизняк, недостойный называться вором, подставил доралиссцам меня! Иначе чего они вот уже который день ищут встречи со мной?
— Он это сделал, а сам ушел в тень и ждет покупателя или заказчика.
— Чудесно! И мы подходим ко второй услуге. Ты ведь продаешь товар? Знаешь всех, кто желает купить что-нибудь горяченькое?
— Ну, есть немного…
— Не скромничай. Завтра с утра ты встретишься с главой гильдии воров и скажешь, что появился человечек, который купит у него эту вещь, скажем… за двадцать тысяч золотых.
— Но это же будет ложью!
Вот тут я захохотал. Искренним и веселым смехом.
— Гозмо! Только не говори мне, что ты праведник и никогда не врешь! Я тебе ни за что не поверю!
— Но Маркун и его ребята отправят меня под пирсы рыб кормить!
— Тебе не кажется, что я сейчас ближе, чем Маркун? — зловеще поинтересовался я. — То-то! Да не переживай. Саготом клянусь, что совсем скоро Маркун забудет о тебе на долгие годы. Так ты скажешь?
— Скажу, — буркнул Гозмо.
— Скажи. Без десяти полночь в трактире. Завтра. Точнее, уже сегодня. Да! Еще можешь с него взять аванс с несуществующей сделки как компенсацию за разруху в твоем трактире.
— Какую разруху?!
— Не дергайся. Вытрешь пол от крови, и все дела. Пусть Маркун с ребятами будут у тебя, и товар пусть возьмет. Скажешь, что покупатель может встретиться только в это время. Маркун слишком жаден, он обязательно заявится.
— А разруха? — Гозмо прицепился к этому слову.
— Забудь. Ничего ужасного не будет, — самым честным тоном заявил я.
— Не знаю, что ты там придумал, Гаррет, но мне это очень не нравится.
