«Боги, я люблю ее» — вдруг пронеслось в голове. — «И как же я ее хочу»!
— О, Пресветлая, прекратите немедленно! — вконец разозлилась она.
— Что? — удивился Александр.
— Гипнотизировать меня. Интересно, со сколькими еще вы проделывали нечто подобное? Не удивлюсь, если в каждом порту вас ждет по жене.
— Какое богатое воображение, — усмехнулся он. — Уж не ревнуете ли вы меня?
— Вот еще! — фыркнула девушка и отвернулась, чтобы он не заметил очередного предательского румянца на ее щеках. Зря она это сделала, потому что этот негодяй воспользовался ее смущением и подошел так близко, что она ощутила его дыхание на своей шее, очень волнующее, сводящее с ума ощущение.
Она попыталась призвать на помощь привычный гнев, но он иссяк в тот же миг, когда она обернулась. В его глазах легко можно утонуть, затеряться, забыть обо всем на свете, саму себя забыть, и как же хочется, чтобы он снова ее поцеловал. Она даже глаза закрыла, ожидая поцелуя, но капитан, как стоял в каких-то сантиметрах от нее, так и продолжал стоять, даже коснуться не пытался.
Мэл распахнула глаза и с недоумением уставилась на мужчину.
— И почему вы меня не целуете?
— Жду.
— Чего? — страшно удивилась она.
— Разрешения, — пояснил капитан, а в его глазах в этот момент плясали маленькие смешинки.
— Да вы издеваетесь надо мной! — вдруг поняла она и попыталась отойти, но он не дал, удержал за руку, снова притянул к себе и наклонился:
— На этот раз бить не будете?
— Если вы меня сейчас не поцелуете, я вас точно ударю, — отозвалась она и первой пересекла разделявшее их расстояние.
Да, это был странный день и странное объяснение с капитаном. Точнее до объяснений у них так и не дошло. А было много поцелуев, еще больше жарких объятий и постоянное ощущение невероятного счастья в душе.
«Наверное, я и в самом деле сошла с ума. Ведь я совершенно не знаю его, а днем была полностью уверена, что ненавижу. Но когда мы остаемся одни, когда он так смотрит на меня, что все внутри начинает дрожать, когда касается меня, или целует, чувства переполняют меня целиком, и места разуму совсем не остается. Почему мне кажется, что именно рядом с ним я и должна быть, что только с ним, и не с кем другим, я буду счастливой?»
Хорошо, что Мэдди прервала их тогда, а то еще не известно, что бы случилось… Боги, да она чуть не отдалась ему прямо в той гостиной, тогда как Уилл и Мэдди были в соседней комнате. Какой стыд!
— Перестань себя корить, — проговорила Мэдди, поставив перед ней ромашковый настой.
— Я не знаю, что со мной происходит, — призналась девушка.
— Зато я знаю. Ты влюбилась, подруга, страстно и отчаянно. И думаю, это случилось еще в больнице.
— Ты права. Я никогда еще такого не испытывала, даже к Артуру. Мне кажется, то было детское чувство, а с капитаном… это что-то совсем иное. Но в то же время, это чувство заставляет меня ошибаться. Шпионы графа наверняка уже доложили ему об этом.
— Мэл, а ты не думала о том, что капитана послала тебе сама судьба.
— Судьба?
— Да, ведь сейчас только он в силах вытащить вас с Уиллом из под опеки графа. Я уверена, он защитит тебя.
— И быть ему обязанной? Боюсь, что для меня это будет слишком. Я и так… слишком близко его подпустила. Нет, у меня есть идея получше, и тут мне понадобится твоя помощь.
— Я слушаю, и постараюсь помочь, чем смогу.
— Спасибо, родная, я не ждала от тебя другого ответа.
— На то и нужны подруги, чтобы помогать в трудную минуту.
— Мэдди, ты ведь знаешь, что для меня ты больше и ближе, чем даже родная сестра.
— Ну, вот, ты заставила меня расплакаться, — шмыгнула носом девушка.
— Прости, — покаялась Мэл.
— Рассказывай, наконец, что ты там задумала, пока мы обе не утонули в слезах.
И Мэл раскрыла свой немного наивный, немного опасный план, в котором Мэдди доводилась не самая последняя роль. Они всю ночь обсуждали его, расписывали каждое действие, чтобы ничего не сорвалось в последний момент, а утром Мэл написала две записки, одну для графа, а вторую для капитана, отсекая тем самым всякую возможность отступления.
— Странно, граф сменил твоих провожатых, — недовольно заметил мистер Харрис, наблюдая за улицей из окна. — Что-то этих молодых людей я раньше не видел.
— А это и не люди графа, — ответила Мэл, тоже подойдя к окну. — Кажется, я видела одного из них с капитаном.
— Вот как? Тогда ладно. Капитан кажется благородным.
— Не знаю. Мне не довелось его узнать близко, — почему-то солгала Мэл.
— Странно, а мне казалось, между вами что-то промелькнуло. Симпатия?
— Вам показалось, — нахмурилась Мэл. — Да, к тому же я подумываю уехать из этих мест.
— Да, я уже давно ждал, когда ты решишься.
— Вот как? — удивилась девушка.
— И мне будет очень жаль потерять такую замечательную и талантливую помощницу. Город обеднеет без тебя.
— Зато у вас, наконец, появится работа. А то я совсем лишила вас больных, — попыталась пошутить Мэл, но доктор даже не улыбнулся.
— Куда вы поедите? Хотя, нет. Не говори. Пусть это останется тайной даже для меня.
— Я буду скучать по вас.
— А я по тебе. У меня не было своей семьи, а вы с Мэдди как дочери мне стали.
— Ну вот, вы заставили меня плакать, — пожаловалась Мэл и не сдержавшись, обняла старого друга. Доктор Харрис знал ее всю жизнь, лечил болячки, помогал выхаживать брата после пожара, спасал ее от горя работой. Он научил ее не бояться трудностей, и трезво смотреть на вещи, принимать трудные решения, ведь иногда даже докторам приходится их принимать. В какой-то степени, он заменил ей отца, и ей очень жаль было снова терять родного человека.
— Я хочу отпроситься у вас ненадолго, позволите?
— И она еще спрашивает. Растрогала старика, негодница. Иди уже.
Мэл радостно чмокнула мужчину в щеку и скрылась за дверью. Она хотела воспользоваться передышкой и тем, что люди графа больше не следят за ней и навестить свою подругу знахарку, которая и научила ее управлять своим нежданным даром. Иола жила в небольшом двухэтажном домике в центре города. На первом этаже держала лавку с травами, которая надо сказать пользовалась большой популярностью. Не все же могут вылечить лекарства, да и сама Мэл не в праве растрачивать свой дар на пустяки, вроде мигрени или радикулита. Да и не всем нужно лечение, некоторые приходили к знахарке за любовной надеждой, или снадобьем от нежелательной беременности, а некоторым просто нужно было, чтобы их выслушали и пожалели. Доктор Харрис не одобрял их дружбу, но признавал, что иногда «сия особа», как он выражался, была очень полезна.
