Родителей жены я знал довольно плохо. Единственно, сразу было видно, что цвет глаз Свента унаследовала не от голубоглазого герцога. Это была пара несомненных аристократов под стать друг другу. Оба высокие, стройные, с почти одинаково чуть-чуть надменными и высокомерными породистыми лицами. Впрочем, общались они с моими родителями и с нами вполне дружелюбно и запросто, ни в чём не выказывая разницу в нашем с ними общественном положении. Герцог на прощании долго тряс мне руку, расхваливая мои таланты в уничтожении алкогольных напитков. Говорил, что не помнит, чем кончилась наша дуэль на бутылках, но этот факт явно свидетельствует о том, что бароны тоже крепкие парни.
Помахав вслед отъезжающим каретам платочком, мы остались одни и решили перед ужином немного отдохнуть в спальне. Естественно, за ужином после отдыха у меня немного подрагивали руки, держащие столовые приборы, а вместо жареного гуся я вспоминал совсем другие картинки, которые надеялся снова воплотить в реальности сразу после ужина. Третий день я даже не вспоминал о еде. Удивительная жизнь у меня началась.
Насколько восхитительной была ночь, настолько же кошмарным — утро. Когда Свента меня разбудила, ласково поглаживая и щекоча, я, не открывая глаз, потянулся ее обнять и ухватил вместо жены подушку. Открыв глаза, отыскал в предрассветном сумраке свою дражайшую супругу, почему-то одетую в тренировочный костюм, и попытался шаловливыми ручками ухватить ее за… талию. Ничего у меня не вышло. Она ловко перехватила мои руки, стремительно развернулась спиной, подсела и рванула вперед. Я повис на ней, как раненый боец на санитаре и оказался голым, но проснувшимся, посреди комнаты.
— Утренняя разминка, Филик. Праздники кончились — начинаются серые будни. Ты готов, счастье мое, трудом и упорством пробивать себе путь к самосовершенствованию чрез лень и дряблость тела?
Свента — есть Свента, с грустью констатировал я. Даже свадьба ее не изменила.
— Селенушка моя, а, может быть, по другому разомнемся? — нежно целуя ее открытую шейку, жарко прошептал я в бесполезной попытке избежать этого наказания.
— О! — ехидно восхитилась жена, — Мы полны сил и готовы к подвигам? Это — хорошо. Тогда, после разминки, обязательно сделаем то, что ты предложил. Устроит тебя такой приз?
— Ага! Ты на разминке меня так укатаешь, что и мантию надеть сил не останется.
— Вот и проверим, как ты меня любишь — жестоко отмела все мои возражения Свента, — Я тебе обещала, что не отстану? Помнишь два года назад? Обещала. А я обещания всегда выполняю. Всё! Живенько оделся и побежали. Отстанешь больше, чем на круг, ночью один спать будешь.
Интересно, у вас также было в медовый месяц?
Дальше покатил учебно-воспитательный процесс, как по накатанной колее. Занятия с целительницей, с учителем Лабриано, в академии, тренировки с наставником по самообороне и… утренние разминки с женой. Нет. Если я отставал не больше, чем на два круга — ну, куда мне с животом угнаться за этой тренированной газелью — то разминка заканчивалась вполне приятно. Однажды — хи-хи — жена попыталась выполнить свою угрозу. Я тогда чуть-чуть приотстал, и она заявила, что мне надо поберечь силы для завтрашней разминки, поэтому ночью она будет спать в другой комнате. Не успел я задремать, как она скользнула под одеяло, проворчав, что себя наказывать она не собирается и лучше оставит меня без сладкого на завтрак.
В начале второго месяца осени, через месяц после первого сеанса мы с наставницей направились к хранителю для проведения повторного сеанса. За эти же дни, слава Богам, судя по отчетам Герболио, с людьми, исцеленными мной в Сербано, ничего страшного пока не случилось. Они были здоровы, бодры и полны сил, что меня несказанно радовало.
Хранитель — язык уже не поворачивался назвать этого мужчину старым хрычом — встретил нас очень даже приветливо. Приятный баритон, которым он заговорил, настолько не вязался с, привычным для меня, карканьем, что я даже подозрительно посмотрел на него. А хранитель ли это? Тот видимо сразу догадался, что меня тревожит, и рассмеялся.
— Что, парнишка, никогда не доводилось видеть исцеленных? — и он — весело! — подмигнул мне.
На этот сеанс тоже потребовалось четыре часа времени. Я вновь, выполняя свою часть работы, внимательно, как мог, наблюдал за действиями наставницы. Наконец мы закончили. Устало прошли к столу и с жадностью накинулись на угощение, предусмотрительно подготовленное хранителем.
— С сегодняшнего дня у вас в академии новый хранитель склада, — объявил… бывший хранитель, — Меня снова берут на боевую работу. В связи с этим, — он попытался привстать, но от слабости смог только немного приподняться, — низкий вам поклон. Я — вечный ваш должник… Но зачет по самообороне в конце весны ты мне все-таки сдашь.
Боги, сколько ж Свент на свете есть?! И все стараются превратить мою несчастную жизнь в каторгу, заставляя меня же терзать мое же тело.
Следующий день у меня был свободный, и я решил посвятить его некоторым делам. Во-первых, отдать, наконец, корешки животворные, тем, кому наметил, а то опять забуду. Во-вторых, навестить Сена и узнать, как ему теперь живется. Может быть, распить бутылочку, кувшинчик, бочоночек, как получиться, винца. В-третьих, а не сходить ли нам со Свентой вечером в королевский театр оперы и балета на представление с участием Вителлины? Если, конечно, встреча с Сеном ограничиться первым из перечисленных вариантов.
Люблю делать подарки, особенно когда люди умеют им радоваться. Учитель Лабриано и дедушка Лил умели. Сначала я заехал к учителю. Он удивился и встревожился, не зная причины моего появления в свободный день. Потом, когда я протянул ему корешок, завернутый в тряпочку, вгляделся магическим зрением, потом бережно развернул и тихо выдохнул.
— Что ты хочешь с ним сделать? — спросил он.
— Я — ничего. Это вам. Сувенир из Сербано. Так что, вам и думать, что с этим делать.
Он также бережно завернул и протянул мне обратно с каменным лицом.
— Я оценил шутку, милейший, но для сувенира это слишком дорого.
— Мне, учитель, это ничего не стоило. Я нашел его сам возле ущелья Змей и вез специально вам. Если вы хотите меня обидеть, то я просто выброшу его.
Увидев, что я не на шутку разобиделся, он согласно кивнул.
— Спасибо тебе, Филлиниан. Это ценная вещь и я действительно рад, что ты не забыл про меня.
Он положил корешок в ларчик и запер на ключ. Я посмотрел магическим зрением — не завидую вору, который попытается этот ларчик открыть или вынести из комнаты.
Дедушка Лил отреагировал более экспрессивно. Он бегал по кабинету, махал руками, кричал, что я совсем заболел после практики, раз разбрасываюсь такими вещами. Потом положил корешок на стол и, не спуская с него мечтательного взгляда, провалился в транс. Я тихо вышел и попросил секретаршу не беспокоить декана, хотя бы полчасика. Та заглянула в кабинет, тихо и осторожно прикрыла дверь и почему-то на цыпочках вернулась к своему столу.
