Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

– Что ты тут делаешь? – полюбопытствовал Зерван.

– Жду тебя.

– Зачем?

– У нас не было возможности поговорить по душам, пока мы ехали сюда. Вот я и решила сделать это сейчас. А постояв тут немножко, уловила обрывки твоего разговора с оркессой-колдуньей.

– У тебя на редкость тонкий слух, – заметил вампир.

– Моя мать ушла из своего леса ради человека. Чтобы стать женой моего отца. Я полукровка и унаследовала от нее превосходный слух эльфов.

– Я так и подумал, когда увидел тебя впервые, – признался Зерван.

– Ты весьма проницателен, Зерван. Но вернемся к нашим баранам. Ты ведь собираешься бросить свою родину на произвол судьбы, не так ли? Ты с самого начала знал, что Тааркэйду и Леннаре не удастся устоять против Саргона, но не сказал им.

Вампир покачал головой:

– Я ничем не могу им помочь. Мои советы могли бы сработать, будь Эренгард хоть капельку готов к войне. Одна надежда на то, что Саргон побоится начинать войну, если будет опасаться вторжения орков. Другой просто не вижу.

– Тогда позволь, я расскажу тебе кое-что, чего ты не знал раньше. Саргону наплевать, сколько орков вторгается или, точнее, пытается вторгнуться в его страну. Потому что на орочьей границе Телмара стоят Зикар, Вилверин и Сантор – три твердыни, неприступные крепости, которые оркам никогда не удавалось взять. Стены высотой двадцать метров и толстые настолько, что попытки разрушить их требушетами не увенчались успехом. Орочья орда не может их взять и не может вторгнуться в Телмар, минуя их, имея за спиной войска, которые находятся в этих крепостях. Поэтому, даже вторгнись орки в Телмар, все, что им удастся, – это рейды малыми отрядами вглубь. После чего орки всегда отходят, опасаясь, что их зажмут в клещи.

Вампир задумчиво скрестил руки на груди:

– А я-то всегда думал, почему орки, так легко громящие всех и вся в своих степях, все никак не сровняют Телмар с землей. А осадить одну из крепостей они не пытались? Вынудить Саргона послать армию на помощь крепости и разбить ее на подходах, в чистом поле?

– Пытались, и не раз. Беда орков в том, что у них нет ни малейшей гибкости в военном деле. Вся орда состоит из воинов, вооруженных топорами, молотами, и у каждого есть праща – то есть разделения на рода и виды войск у них попросту нет. Представь себе армию, состоящую только из мечников. Или только из пикинеров. Или только из легкой кавалерии. Сам понимаешь, многого такое однообразное войско не навоюет. Так и орки. Они неудержимы в сражении и могут разбить наголову армию, превосходящую числом в двадцать – тридцать раз, но теряются, если враг на честный бой не идет. И вести длительные осады, одновременно отбиваясь от мелких отрядов конных лучников, они тоже не умеют. Если с ордой приходят колдуны в достаточном количестве, они насылают на крепости кучу разных бедствий, от засухи до настоящей бури, но толку от этого мало.

Зерван понимающе кивнул:

– Другими словами, Саргону наплевать, сколько орков топчется у его границ?

– Именно. Потопчутся и уйдут.

– Тогда скажи мне, во имя Маэнэммы, если Саргону даже орочья орда не помеха, что я-то смогу сделать?!

– И потому ты даже не попытаешься?

Вампир покачал головой:

– Это не моя война. Своих врагов хватает.

Он повернулся и пошел обратно в трапезный зал.

– Зато она моя. И я вернусь в Эренгард, с тобой или без тебя, – бросила ему в спину Каттэйла.

Зерван обернулся и спокойно сказал:

– Опасаюсь, что тебе придется следовать за мной. Со своим телом или без него, и ты это знаешь.

– Но в отличие от тебя я не боюсь проверить, – парировала Каттэйла, – и ты это знаешь!

И в этот раз он не нашел, что ответить.

Зерван сел на пол, скрестив ноги, и его лицо оказалось вровень с лицом Учителя.

– Собственно, я вот зачем пришел. Эренгард на грани войны с Телмаром, и я опасаюсь, что вторжения не избежать, а моя родина не готова к этой войне.

Они находились в обители Древнего вдвоем: Селина только что ушла, унося несколько исписанных листов, остальные занимались своими делами.

«И ты хочешь, чтобы я подсчитал вероятности, возможности, последствия… Я не могу этого сделать».

– Почему?

Ответ пришел не сразу, и вампир, зная, насколько быстро думает Учитель, заподозрил неладное.

«Видишь ли, я не могу рассчитать ничего в таких масштабах, так как для этого необходимо учитывать много быстро изменяющихся переменных. Человеческая психология, экономика, численность населения, характеры лидеров – все то, что меняется очень быстро. Я не располагаю этой информацией, а мои устройства, с помощью которых я наблюдал за миром, вышли из строя три тысячи лет назад, как ты знаешь».

– Но это не помешало тебе предвидеть результат моей авантюры в прошлом году!

«Это еще одна причина, по которой я не буду ничего высчитывать. Видишь ли, ученик, формально я говорил правду, но фактически – обманул тебя. Это ты думаешь, что мой подсчет оказался верным. На самом же деле я ошибся».

– О чем ты говоришь?!

«Я сказал тебе, что твои шансы – девятнадцать из двадцати. Но не уточнил, шансы на что именно. Ты подумал, что я пророчу твою победу, я же высчитал неизбежность твоего провала. По моим подсчетам, твой план примирения людей и высших эльфов не имел ни малейшей вероятности удачи. Я внес поправку на возможную неточность и получил в результате один шанс на успех из двадцати».

Некоторое время Зерван молчал, осмысливая открывшуюся ему правду, затем спросил:

– И ты сказал мне о моем шансе на поражение вместо шанса на победу? Почему?

«Ты все равно попытался бы, даже если б я предрек неизбежную гибель. И все, что я мог сделать для тебя, – обмануть, чтобы вселить в твою душу веру в победу. Потому я сказал тебе о шансе провала, зная, что ты подумаешь, что я говорю о шансе успеха. И уже не ожидал увидеть тебя живым».

– Но ведь я же победил!

«Верно. И сейчас можно только догадываться, то ли я плохой счетец, то ли ты вытащил свой единственный крохотный шанс. Как бы там ни было, ты уже знаешь, что моим предсказаниям нельзя верить. Я хотел помочь тебе хоть как-то, вселив ложную уверенность. Но теперь мои подсчеты весьма сомнительны, а слово – ненадежно».

Вампир тяжело вздохнул:

– И тем не менее, как бы неточны ни оказались твои подсчеты, я и вовсе не в состоянии хоть что-то предвидеть без твоей помощи. Нет, план-то у меня есть, но я не способен просчитать последствия, если что-то пойдет не так. Проблема в том, что моя родина совершенно не готова к войне. Есть достаточно крупная армия, но раздробленная на множество мелких войск. Ни о каких слаженных действиях не может быть и речи. И что еще хуже – для объединения страны требуется еще одна война, которая подорвет наши и так плачевные силы. Сам понимаешь, любая ошибка – и все пропало.