– Я все умею. Я одаренный, – сказал Сушкин и, подняв голову к баскетбольной корзине, надрывно прочитал:
В кабаках, в переулках, в извивах,
В электрическом сне наяву
Я искал бесконечно красивых
И бессмертно влюбленных в молву…[9]
– Это что такое? – спросила Даф. – Небось что-нибудь начала двадцатого века?
– Да, это Блок. Откуда ты знаешь? – удивился Паша Сушкин.
– Тогда все поэты сходили с ума по электрическим лампочкам и аэропланам и дарили девушкам запах бензина! – заметила Даф. Не могла же она сказать Сушкину, что для нее это было как вчера.
– Дай мне свою флейту, а! Я когда-то начинал учиться! – потребовал Сушкин.
– Я не могу. Я не уверена, что ты справишься, – с сомнением сказала Дафна.
– Да чего ты у нее спрашиваешь? Дай ему! – Скунсо бесцеремонно зашел сбоку, выдернул флейту из рюкзака Даф и бросил ее Сушкину.
Даф попыталась было вернуть флейту, но Вовва загородил ей дорогу.
– Не вредничай! Дай культуре и физкультуре что-нибудь сбацать! А то она зачахнет! – сказал он.
Дафна, сообразившая, что без флейты может применить лишь рог Минотавра, а этого делать никак нельзя, беспомощно оглянулась. Мефодий шагнул вперед, сжав кулак. На этот раз он решил даже не прибегать к магии. Следы от кулака сходят куда как дольше.
– А ну-ка… – начал он, но теперь уже Дафна его остановила.
– Не вмешивайся! Хочет сыграть – карты в руки! – велела она Мефодию, внезапно решившись.
Паша покрутил флейту Даф в пальцах, а затем поднес ее к губам и довольно толково исполнил короткую ученическую мелодию. Дафна наблюдала за ним с затаенным торжеством.
Тяжелый бак со строительным мусором, расположенный сразу за забором, поднялся в воздух, по красивой дуге пролетел над оградой и врезался прямо в окно учительской. Паша Сушкин оцепенел и, забыв оторвать флейту от губ, уставился на угол мусорного бака, торчащий из окна.
– У тебя неплохо получилось. Впечатляет. А теперь верни, будь любезен, флейту! Еще парочка таких же кошмарных звуков, и на месте вашей школы появится воронка, – сказала Даф, хладнокровно вытягивая флейту из его пальцев.
Оставив Скунсо и Сушкина под баскетбольным кольцом в подавленных чувствах, Мефодий и Даф направились ко входу в школу.
– Почему магия сработала? Играл же лопухоид? – негромко спросил Мефодий.
– Ну и что? Рядом были ты и я. Слишком высокая общая концентрация магии, – пояснила Даф.
– А маголодии?
– Что маголодии? Он сыграл что-то похожее, вот и все дела. Да и потом, среди композиторов, писавших для флейты, думаешь, все были лопухоиды? Ха, ха и еще раз хи! Последний талантливый лопухоид попал под трамвай за тридцать лет до изобретения колеса! – заявила Дафна.
– Ты уверена, что ты правильный страж света? Летающие мусорные баки, таранящие что попало, – это малость… – Мефодий замолчал, подыскивая слово.
– … необычно для нормального стража света? – удовлетворенно закончила Даф и нежно поскребла ногтями шею своего кожистого котика.
– Вроде того. Стремно…
– Ну и ты нетипичный страж мрака! Помешал Арею обезглавить меня. С чего бы это? – насмешливо поинтересовалась Дафна.
Мефодий отвел взгляд.
– Да так… Блажь нашла! – буркнул он.
* * *
Около полуночи, когда Москву окутали влажные сумерки, пустой переулок у дома № 13 по Большой Дмитровке озарился короткой яркой вспышкой. На асфальте материализовался горбун Лигул. На этот раз он был без доспехов, в забавном пестром халате. Лигула сопровождали два вооруженных стража из его личной охраны. Это были не туповатые гориллы, а невысокие быстрые воины с кошачьими движениями и пустыми глазами убийц. Оба были в черных плащах, скрывавших доспехи.
Первым делом они очертили вокруг Лигула защитную руну. Предусмотрительный горбун остался в ней, надежно защищенный от атакующей магии.
– Проверьте, все ли чисто, – велел он, кивая на дом № 13.
Достав короткие мечи, стражи скользнули ко входу в резиденцию мрака. Переглянувшись, первый охранник Лигула пропустил вперед второго. Все произошло быстро и слаженно. Должно быть, комбинация была согласована заранее. Второй тремя быстрыми взмахами меча, сверкнувшего лунной молнией, разрубил сетку и резко рванул в сторону ее край. Тусклый свет фонаря выхватил узкую дверь с крашеным стеклом – ту самую, уже знакомую Мефодию. Теперь настала очередь первого стража. Держа наготове оружие, он толкнул дверь и, пригнувшись, скрылся за ней. Второй напряженно ждал, вслушиваясь в малейший шорох. Спустя некоторое время первый страж выглянул и дал знак, что все в порядке. Теперь внутрь здания скользнули уже оба. Дверь бесшумно закрылась.
Лигул терпеливо ждал в руне, переминаясь с ноги на ногу. Наконец дверь скрипнула. Горбун увидел мелькнувший черный плащ.
– Шин, это ты? Что так долго? – крикнул из руны горбун.
– Дом большой! Пока все проверишь! – отвечал ему хрипловатый голос.
– Вы застали его?
– Да, спящим… Все в порядке, хозяин. Он даже не ворохнулся.
– Я, в общем, и не опасался. Так, на всякий случай, – сказал Лигул и, небрежно стряхивая с халата невидимые миру пылинки, вышел из защитной руны.
– Хоть бы дверь придержали. Всему надо учить! – проворчал он и, наклонившись, шагнул под леса.
Переступив порог, он оказался в кромешной тьме.
– Где огонь? – крикнул Лигул сердито.
– Здесь!
Что-то холодное легло ему на плечо и коснулось шеи. Горбун застыл. Вспыхнула витая длинная свеча. Перед Лигулом стоял Арей в плаще одного из его стражей. В вытянутой руке барона был клинок. На лезвии у основания покачивались шнурки с дархами охранников Лигула. У горбуна медленно отвисла челюсть.
– А-а-а… где? – медленно начал он.
– У меня в спальне, на втором этаже… – мягко сказал Арей.
– Не глупи! Я только хотел, чтобы они обездвижили тебя. Связали, чтоб я ничем не рисковал, разговаривая с тобой! Речь не шла об убийстве, – быстро залепетал Лигул.
– Ты уверен? – мягко спросил Арей.
– Да. Умоляю тебя, Арей! Ты же знаешь это. Мне не нужна твоя смерть. Пока не нужна, – твердо сказал горбун, бледнея, но не отводя взгляд.
Барон мрака, помедлив, кивнул и убрал клинок.
– Знаешь, почему я щажу тебя? Потому что у тебя хватило ума сказать «пока». Именно поэтому твои охранники живы. Впрочем, их эйдосы я заберу. Неудачникам они ни к чему… Проходи, Лигул! Чувствуй себя как дома!
Он щелкнул пальцами, и тотчас в просторном зале вспыхнули сотни свечей. Стало светло как днем. Журчал фонтан, сияли зеркала, мертвенно отливал мрамор.
– А ты неплохо обустроился! – одобрил Лигул.
Арей усмехнулся, взглянув на висевшие на стене картины.
