Приближаясь к центру лагеря, Морврин и Динрис увидели, как даэрдены разводят небольшие костры, и инстинктивно отшатнулись от этих костров в сторону. Позднее придется сжигать мертвых, и будет разведен гораздо больший костер, однако даже и маленькое пламя вызывало у Морврина и Динриса ужас, а особенно после того, что им совсем недавно пришлось пережить… Морврин, чувствуя, что силы уже оставляют его, хотел было опуститься на землю, позволить знахаркам Каленнана заняться своими ранами и уснуть, но Динрис, крепко держа короля, продолжал вести его до тех пор, пока они не увидели группу «высоких эльфов», собравшихся кружком и держащих в руках луки. Когда они подошли уже довольно близко, король узнал некоторых воинов из Силл-Дары и улыбнулся им, однако они опустили глаза и, расступившись, образовали своего рода коридор, в конце которого Морврин различил в темноте лежащее на земле тело, которое было укрыто белым плащом.
— Нет!..
Динрис почувствовал, что ладони короля сжали его руку, а тело Морврина еще больше ослабло. Он, похоже, всем своим существом отказывался верить в то, что его глаза уже увидели, а его ум уже понял. Арианвен… Динрису пришлось буквально нести короля на руках, чтобы преодолеть те несколько шагов, которые отделяли его от нее.
Когда Морврин опустился на землю рядом с королевой, она открыла глаза и, подняв руку, погладила ладонью лицо своего супруга. Ее голова лежала на коленях барда Ольвена. Стоявшие вокруг эльфы из Силл-Дары снова замкнули кольцо, которое они образовывали вокруг королевы. В стелющемся тумане они были похожи на призраков.
— Ты ранен, — прошептала она.
Морврин, будучи не в силах что-то сказать, молча покачал головой. Он, сам того не осознавая, дрожал. Руки его судорожно сжимали рукоятку кинжала Ллианы, а взгляд был растерянным. В центре плаща, которым была укрыта королева, на уровне ее груди виднелось темное пятно размером не больше ладони, поблескивающее при свете луны. Это, казалось, еще ни о чем не говорило, но все лица были словно каменными, а сама королева лежала с таким видом, как будто она уже вообще почти не могла двигаться.
— Ты заберешь меня обратно к нам? В наше жилище?
Морврин опять не смог ничего сказать. Его сознание, казалось, вот-вот погрузится в темноту, на его плечи словно давила огромная тяжесть, прижимающая его к земле, но он все-таки как-то умудрялся держаться из последних сил. Все его внимание сконцентрировалось на губах Арианвен и на выражении ее глаз. Она положила свою ладонь на ладони короля и почувствовала, что он держит в руках кинжал.
— Что это за…
— Моя королева, это кинжал Ллианы, — прошептал Динрис, опускаясь рядом с ней на корточки. — Мы нашли его в лесу…
Арианвен нахмурила брови, а затем закрыла глаза. На ее лице появилось выражение глубокой тоски.
— Моя королева, вы меня не поняли! — поспешно затараторил Динрис. — Это означает только одно: именно Ллиана выпустила ту стрелу, которая предупредила нас об опасности!
В ответ на слова кузнеца все стоящие вокруг эльфы начали о чем-то перешептываться. Морврин вышел из состояния оцепенения и посмотрел на Динриса непонимающим взглядом.
— Ольвен, дай мне ту стрелу, — сказал Динрис уже более громким голосом.
Бард наклонился и затем протянул Динрису сломанное древко стрелы, к которому все еще была привязана подвеска принцессы.
Морврин посмотрел на стрелу отсутствующим взглядом, а затем протянул руку и схватил деревянную табличку, висевшую на кожаной тесемке. Руна тиса…
— Это она, — прошептал он. — Гвидион дал ей эту руну, чтобы ей сопутствовала удача… Ллиана… Ты говоришь, что это Ллиана вас предупредила?
— Нас атаковали ближе к северу, — стал рассказывать Динрис. — Когда мы стали отступать к долине Каленнан и пошли вдоль леса, мы услышали крики, раздававшиеся откуда-то с опушки. Затем кому-то из нас под ноги упала эта стрела. Мы поспешно выстроились в шеренги… Успели это сделать. Что было дальше — ты и сам знаешь.
— Где она? — еле слышно спросила королева.
Динрис бросил нерешительный взгляд на короля.
— С ней все в порядке, — сказал Морврин. — Она где-то прячется, но я ее найду… Ты знаешь, какая она.
Арианвен улыбнулась ему, а затем закрыла глаза.
— Теперь она — королева…
— Нет… Пока ты жива — нет. Я заберу тебя в наше жилище, а затем отправлюсь ее искать. И все снова станет таким, каким оно было раньше. Мы все трое…
— Как бы мне этого хотелось!..
Когда рассвело, Арианвен умерла.
После того, как битва была выиграна, Морриган, дочь Энмаса, объявила о победе на холмах, в водах и в устьях рек, но она также предрекла и конец мира.
«Я увижу мир, который мне не понравится:
Лето без цветов,
Коровы без молока,
Женщины без стыда,
Мужчины без мужества,
Завоевания без короля,
Деревья без фруктов,
Море без рыб,
Неправильные мнения стариков,
Неправильные решения судей,
Плохая погода.
Сын будет предавать своего отца,
Дочь будет предавать свою мать».
Эпоха богов заканчивалась в то время, когда они одержали победу. Теперь уже их потомки — потомки Племен богини Дану — будут властвовать над землей. И их история будет длинной…
15
Тот-кого-нельзя-называть
Зима вскоре покрыла поле недавней битвы снегом.
На территории шириной в десять першей и длиной в две сотни першей огонь уничтожил деревья, находившиеся на опушке большого леса, оставив после себя лишь почерневшие стволы нескольких деревьев, которые торчали теперь, словно обгрызенные мачты, среди полуобгоревших кустов и груд мертвых тел, присыпанных снегом. Прошло уже несколько недель со дня битвы, а стаи ворон все еще оспаривали у лисиц и волков право полакомиться мертвечиной. Еще одни любители поживиться, гораздо более алчные, собирали сейчас в лесу то, что представляло для них ценность. При появлении Морврина они бросились наутек.
Гномы…
Что эти убогие существа собирались делать с оружием и доспехами, которые они вытаскивали из-под снега, короля совсем не интересовало. Эльфы не оставили здесь ни одного тела своих убитых собратьев. У них ушло много дней на то, чтобы разыскать всех погибших и чтобы затем устроить им почетные похороны. В течение всех этих дней непрерывно пылал один огромный костер. В нем были обращены в пепел останки сотен убитых сородичей. В этом костре сгорело и тело королевы. От одежды Морврина до сих пор еще пахло впитавшимся в нее дымом этого костра.
