Вот до самых этих гор путешествие было легким и спокойным. Ни разбойников, ни темных духов. Даже Нас, кажется, оставил их в покое. Иногда что-то тревожное снилось Птице по ночам, но к утру сновидения рассеивались, и оставалась лишь горечь. А Саен заверял, что это ерунда, и надо выкинуть все из головы.
Выросшие из тумана круглые вершины почему-то показались суровыми ликами великанов - глаза под нависшими ветками деревьев, рты - пещерные провалы. Здесь, в предгорной долине, было гораздо теплее, и жухлую траву не прикрывал даже иней. На кустах все еще сохранялись остатки листьев - побуревшие, съежившиеся. А на склонах гор поднимались раскидисты дубы, такие огромные, что можно было не сомневаться - они знали времена еще до открытия Проклятой Двери. Шумел в ветвях неприветливый ветер, и тянуло дымом.
- Здесь надо быть осторожными. Верхние маги вряд ли нас пропустят по-доброму, - заметил Саен, спрыгивая с коня.
Он внимательно осмотрел землю и пояснил:
- Тут совсем недавно проехал отряд. Чувствуешь их присутствие?
Птица помотала головой.
- А они совсем рядом. И нам их не объехать - только в этих отрогах удобный перевал, через который мы сможем попасть в пески Зуммы. Мы почти у цели.
- Думаешь, Игмаген где-то недалеко?
- Я не знаю, каким путем он отправился. Мы следуем самым коротким, а есть обходные, которые минуют Круглые горы и Верхнее Королевство. Игмагена тоже вряд ли пропустят в этих местах.
Птица больше не спрашивала ни о чем. И так было ясно, что Саен планирует добраться до Храма Стихий первым и встретить там Праведного Отца. Что ведет его сейчас интуиция, и что он пытается не допустить ошибки. Птица понимала хозяина все больше и больше. Эти пять долгих дней пути, когда они преодолевали могх за могхом, между ними установилась особая близость, и порою даже не требовались слова для объяснений. Достаточно было взглянуть в глаза хозяина - и все становилось простым и понятным.
Вот и сейчас, едва Саен заговорил об отряде, как Птица попробовала сама отыскать их следы на земле. И, рассматривая примятую траву, уже почувствовала присутствие людей и животных. Это было не сложно, это как улавливать запах - откуда он тянется и кому принадлежит. Только с запахами было сложнее - особым чутьем Птица не отличалась. Но люди имели внутри себя жизнь, энергию - яркую, сильную энергию, которая напоминала жаркий огонь в ночи. И тепло от этого огня - вот оно, бьется где-то совсем близко, и если совсем уж сосредоточиться, то можно даже посчитать источники тепла. Сколько их - людей и животных.
- Человек десять всадников, да? - уточнила Птица, всматриваясь в склоны.
- Да. Жгут костер, - согласился Саен.
Иногда мысли Саена были четкими, как удары кузнечного молота, или как бой корабельного колокола. Они проникали в голову Птицы - она улавливала их и понимала, что они предназначены для нее. Это подсказки, указания, которым надо было следовать.
Вот и сейчас, окидывая взглядом верхушки деревьев на склоне ближайшей горы, Саен одними губами произнес:
- Слушай меня.
И Птица его услышала - не ушами, а головой, сердцем, душей. Всей своей сущностью. Ей было достаточно только его мысли, он мог бы и не говорить ничего.
- Это Верхние маги и их люди, они такие, как Нас, и они могут быть опасны, - теперь голос Саена звучал чуть громче, - потому не отходи от меня и делай то, что я говорю. И убивай, если опасность будет слишком явная. Но только когда я скажу. Хорошо, Птица?
Он оглянулся, и черные глаза его сверкнули яростью.
- Здесь будет много страшного и непонятного. В здешних местах когда-то существовало Ущелье Молчаливых Людей, страшное место. Надеюсь, что сейчас оно пустует.
- Может, все обойдется? - совсем уж глупо спросила Птица.
Саен хмыкнул, наклонился, взял горсть земли и растер ее пальцами. Прислушался к чему-то и вскочил на вороного. Пора, значит. И, значит, их ожидает битва.
Бояться не стоит, против Саена мало кто сможет устоять. Птица еще ни разу не видела его поражения. Но победа, временами, достается тяжело, вот как тогда, когда приходилось спасать людей из огня. Потому лучше слушаться и не делать никаких глупостей.
Предгорная долина поднималась к самым подошвам отрога, из ее почвы выглядывали верхушки больших камней - словно сторожевые карлики. Чем ближе к горам - тем больше каменюк. Земля была твердая, утоптанная копытами лошадей - видимо, частенько проезжали тут отряды из Верхнего Королевства. Где-то внизу, за спиной, за тоненьким пролеском и узкой речушкой остался последний городишко Нижнего Королевства. Крохотный, но отгороженный мощным деревянным частоколом, он был грозным напоминанием, что жить в этих местах опасно, и надо быть начеку, и ворота надо хорошенько запирать.
Вряд ли жители городка осмеливались посещать эту долину. На некоторых камнях Птица стала замечать глиняные статуэтки, установленные в специальных углублениях. Она знала - что это такое. Лампы духов. Такими вещами пользовались и рыбаки Линна, когда отправлялись в плаванье. Внутри у этих статуэток было пусто, вместо глазниц и рта - отверстия. В статуэтку вполне себе помещалась свеча. Свечку зажигали с особыми молитвами, обращенными к духам, и просили сохранить от зла.
Видимо, здесь эти статуэтки тоже зажигали по ночам, и они должны были служить напоминанием непрошенным гостям, что горные отроги охраняются, и не просто людьми - Невидимыми.
Саен принялся сбивать мечом духов те фигурки, до которых мог дотянуться. Глухой стук черепков казался печальным и безнадежным. Зря хозяин это делал - фигурки нужны были еще и для света - освещали дорогую людям ночью. Вспомнилась старая баллада, которую временами любила напевать мама Мабуса.
Во тьме ночной зажги огонь
И он осветит путь...
Корма и ветер за спиной -
То Гусс решил задуть.
Ты слышишь, как волна ревет?
В пучине глубоко
На дне проклятом Гусс живет
И видит далеко.
Горный склон надвинулся и закрыл солнце. Почему-то дохнуло теплом - ветер приятный, легкий. Как будто весна совсем не за горами, как будто и осени вовсе нет. В этих местах было хорошо, на самом деле. Трава довольно высокая, земля сухая и пружинистая - ни тебе луж, ни слякоти. Разве что не очень приветливо поглядывают дубы и ясени. Зато все хорошо и четко видно - небо ясное и воздух прозрачный до еле слышного звона.
Обогнули гору - и пролегла перед ними узкая тропинка между двумя отрогами - видимо, это и был перевал. У самых горных подъемов длинными рядами располагались обточенные деревянные колья - ровные, светлые. И на каждом коле - человеческая голова. Большинство уже стало белыми черепами, но попадались и вполне себе свежие, с остатками плоти, оскаленными зубами и развевающимися волосами.
