— А вы покушать не хотите? — предприняла последнюю попытку обратить на себя внимание героинь Тава, проникновенно заглядывая в лицо духовнику, как чуть более спокойной и адекватной.
Танка вскинула голову и пристально уставилась на девушку. Эл замолчала и высунулась из-за ствола. В глазах обеих были алчность и голод.
* * *
«Так… Алхимик, Иллюзор и Чтец… — тщательно выводил в своей мысленной чёрной книжечке Глава Совета Замка Мастеров, с садистским удовольствием представляя в деталях лица называемых. — Ага, и на каком основании? Может, Накопитель и Составитель? Не-е-е, конечно может и они, но кривая рожа ещё не аргумент для инквизиторов».
Новый Глава Замка Мастеров сидел за своим рабочим столом, усердно изображая бурную деятельность. Готовые погрести молодого человека горы хлама, по стечению обстоятельств оказавшегося важной документацией, служили прекрасным фоном для его страданий и прикрытием для хулительных надписей, не сводящихся со столешницы ни одним заклятьем. В этих наносах уже успели потеряться знак Главы, церемониальный жезл и подляцкое самопишущее перо Чаронит. Сам Араон Важич, конечно, предпочёл бы чахнуть в более комфортных условиях, например: на диванчике в коридоре, или на площадке для тренировок. Думалось, ему, во всяком случае, в таких неформальных местах не в пример лучше, только для окружающих факта мыслительного процесса первого человека в чародейском сообществе было явно недостаточно, нужно ещё и соответствующее представление.
— Ах, Араон Артэмьевич, — непривычно высоким голосом тянула Анетта Ризова, — как же Вы плохо выглядите! Такой бледный стали! Так похудели! Не бережёте себя совсем! Даже, кажется, седеть начали, а ведь Вы всегда поздоровее Вашего брата были!
С самого утра, а точнее с того момента, как всем стало известно о покушении (увы, сторож отличался чрезмерной болтливостью и успел разнести весть раньше, чем его самолично заткнул самопровозглашённый Глава) сметливая Анэтта Ризова, что наводила страх на половину местных чиновников и практически всех служащих низшего звена, неожиданно переквалифицировалась в заботливую наседку. Она практически не отходила от своего молодого начальника, а воркующие нотки в её обычно строгом и бесцветном голосе начинали откровенно пугать.
«А сколько у нас, собственно, есть вариантов? — молодой человек откинулся на спинку стула и очень пожалел, что не может в дополнение ещё и ноги на стол забросить, сделай чародей так и миролюбивый настрой Ризовой моментально сменился бы на агрессивно-воинственный. — Если исходить из того, что в Совете продажных от одного до шести, то возможных сочетаний… Так нужно вспомнить формулу. Как же выглядит эта формула… Что-то весьма простое… на дробь похоже… там первый знак за общее число, второй за число для совпадений… или наоборот? Или вообще не так? Задери меня упырь!!! Какая тварь эту высшую математику только выдумывала!?!»
Раздосадованный мужчина ударил кулаком по столу, обрушив одну из башенок бумажных отчётов, которые тут же разлетелись по кабинету, припечатав напоследок хозяина покоившейся на вершине папкой. Арн только недовольно скривился, аки привычно тянуть в рот разодранную костяшку пальца при посторонних было как-то несолидно.
— Может быть, я окно прикрою? Вас же здесь просквозит обязательно! — метнулась через кабинет расторопная женщина, ловко маневрируя между отчётами и архивными делами. — Сидите в таком неподобающем виде! Ладно, я, привычная, но господин Иглицын уже не знает, куда деваться! Ведь так передавать не положено!
Очевидно, Иглицын думал также. Во всяком случае, на его тщательно выбритом, хотя и изрядно потрёпанном лице застыло выражение вежливого отвращения, которое возникает у вышколенного дворецкого при виде гадящей на парадный ковёр любимой собаки хозяина. И вроде придушил бы сволочь, да должность не позволяет. Дилеону Святитовичу должность не позволяла и так смотреть на своего Главу, но с такими мелочами приходилось мириться, поскольку так просто снимать с поста Старшего Мастера-Боя без созыва представителей отделения было уже как-то слишком. Впрочем, старого чародея вполне можно было понять: после Артэмия Важича, он был первым Мастером-Боя на отделении и здраво полагал в случае чего занять место своего начальника в Совете, а уж никак не прислуживать его младшему сыну-самодуру.
— Глава! — несчастного едва не перекосило от этого слова, казалось, мужчину сейчас вырвет. — Представители Совета требуют ответить на запрос в пятой форме с обязательными картосхемами на предмет заявленных претензий при передвижении группы.
Араон Артэмьевич провернулся на кресле, пытаясь уйти из-под перекрещивающихся пристальных взглядов, не теряя достаточно вдумчивого выражения лица, и уткнулся носом в приколотые прямо к стене графики энергетических скачков общего фона.
«А с какой это радости я вообще решил, что от двух до шести? Может, их больше? Может, папа вообще единственным на всю ватагу адекватный был? А может тут никто не в курсе! Э-э-э, нет, это я, пожалуй, загнул. По рожам же видно, что в курсе!…! Нельзя же их расчленить только по подозрению, да личному недоверию. Нельзя… а жаль…»
Неожиданно карта сменилась встревоженным лицом Анэтты:
— Кофейка, может, сварганить, Араон Артэмьевич? Как вы любите, с зефиром. Мне аккурат поставили замечательный лумбийский кофе. Ваш папенька, помнится, его очень уважал. Попробуйте, а то во всех этих навороченных кофейнях неизвестно что подают.
Иглицын забегать вперёд не стал, но ближе подошёл и, судя по звукам, с любопытством изучал разложенные на столе бумаги. Делал он это, конечно, со всем возможным достоинством и, наверняка, сейчас чрезвычайно косил и старался нечаянно сдвинуть ещё что-нибудь из уже прочитанного. Не дождавшись вразумительного ответа, Ризова побежала к себе за порцией кофе, конечно, далеко не лумбийского, зато горячего и своевременного. Задетый её крутым бедром Старший Мастер отшатнулся и обрушил на себя вторую башенку отчётов.
— Необходимо подтвердить проведённые в трупярне опознания тел Ваших подопечных, — всё тем же невозмутимым тоном продолжил перечислять он, ползая возле стола на коленках и собирая редкие документы, — и дать официальные объяснения, поскольку Главе не пристало иметь на своём счету подобные инциденты.
Дилеон разогнулся, сжимая в каждой руке по документу, в совершенной растерянности, как сочетаются между собой списки проваливших выпускные экзамены в Академии и координаты поставщиков серой специализированной материи. Очевидно, сочетание презрения, гордости, удивления и подозрительности на его длинноватом, не слишком интеллигентном лице окончательно оконцелярившегося чародея выглядело настолько необычно, что не выдержал даже безучастно сидящий в углу Воронцов. Грозный бывший чернокнижник с едва сдерживаемым раздражением отложил в сторону подшивку княжеских указов относительно распределения молодых чародеев и резко поднялся:
