— Как я выгляжу? — ее голос стал сильнее.
— Ты никогда не была еще такой красивой.
— Спасибо.
— Ладно, кроме того раза, когда Бахаа…
Она ударила меня по руке.
— Нервничаешь из-за жизни на его корабле?
Она глубоко вдохнула и пошла по большой комнате.
— Немного, но я уже была на борту «Ковки». Я учу их язык. Думаю, я буду в порядке.
— Если захочешь навестить или… — я взял ее за руки, — …или что-то еще, то тут же сигналь по радио.
— Иосиф в восторге от радио.
Я рассмеялся. Мы долго смотрели друг на друга. Я обнял ее, прижал крепко, и ее голова уткнулась мне в грудь.
— Жаль, что ты не перенесла свадьбу, чтобы я побыл на твоем празднике.
Ее руки обняли меня.
— Мне тоже, — прошептала она напряженно. — Порой я слишком упряма.
— Мы еще можем перенести. Ты можешь дождаться меня.
Она покачала головой.
— Не могу. Некоторым гостям потом нужно будет уходить, — она отодвинулась и не женственно вытерла глаза. — Но ты успеешь на круг с барабанами.
— Да.
Она отвернулась.
— Тебе пора, а мне нужно убраться, чтобы тебе потом не пришлось находить тут мое нижнее белье, когда переедешь.
Я рассмеялся.
— Хочу уже вернуться домой.
— Удачи Оки от меня и попроси ударить матушку по…
— Зара.
Она хитро улыбнулась мне.
— …ноге, если она выбьется из ряда.
Я покачал головой и пошел к двери.
— Передам, — я обернулся. — Зара?
Она оглянулась на меня.
— Что?
Я улыбнулся.
— Ради соколов на деревьях, не носи их…
Она завопила и бросила в меня кисточкой. Я рассмеялся и скрылся за дверью. Все утихло, и я открыл ее. Она стояла рядом с окнами, смотрела на синее небо, Санг было у горизонта.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, братишка.
Если я не уйду сейчас, то не смогу уйти. Я пошел на палубу, поманил к себе «Зарифу» и прыгнул, когда корабль оказался довольно близко.
В доках Ино было почти пусто, как и почти во всем городе. Было странно видеть так мало людей на улицах. Месяцами тут было слишком много людей, и теперь все было пустынным.
Я отправился на лифте к этажу с ареной. Ее там уже не было. Ее изменили. Несколько людей были свидетелями церемонии, все были сакинцами, кроме нас, и все были в церемониальной одежде — темно-синей, бирюзовой, голубой.
Помост сделали длиннее. Старейшины Ино стояли там в величественной одежде. Матушку и Оки не было видно. Но человек, которого выбрала Оки, стоял с сакинцами. Думаю, я видел его в одну из ночей. Я не помнил, что в их время было.
Раздался гонг, все заняли места. Я не знал, где мое место, и я пошел к Мокато, брату, и встал рядом с ним.
Он скривился и отвернулся. Фантастика.
Матушка пришла сзади. Ее волосы были собраны высоко на голове, переплетены с золотой сетью, большие жемчужины висели рядом с кулоном серебряной летаран. Ее одеяние было изящным, темно-синим и с обилием вышивки.
Все опустились на землю, уткнулись лбами в пол.
Я стоял. Эль-Асим не будет целовать землю даже перед матерью.
Она посмотрела на меня, но на лице было столько краски, что я сомневался, что она сможет изобразить эмоции. Она остановилась рядом со мной, снова раздался гонг.
Люди встали. Мы ждали.
Раздался гонг, и волнение было в воздухе. Послышался звон колокольчиков. Вышла Оки с уменьшенной версией головного убора матушки. Ее платье было бирюзовым, изящно расшитым. Темно-синий пояс обвивал талию, большой бант был сзади. Она шла маленькими шагами, высоко подняв голову. Лицо было раскрашено, но не так сильно, как у матушки.
Она увидела меня и заметно расслабилась. Она остановилась перед матушкой и посмотрела на человека, которого выбрала.
Матушка повернулась и начала церемонию свадьбы дочери. Все остальное было тихим, и я слышал лишь громкий голос матушки и звон колокольчиков Оки.
Я не хотел быть на ее месте.
Матушка взяла ладонь Оки и вложила в руку ее мужа.
— Вы поклялись заботиться друг о друге, помогать в этом акте равновесия, что мы зовем жизнью.
Я улыбнулся Оки. Она смотрела на матушку. А та повернулась и обратилась к толпе.
— Сегодня великий день по многим причинам. Я получила нового сына, достойного нашей Великой семьи и моей дочери.
Колокольчики Оки звенели громче. Ее муж взял ее за руку и помог обвить его локоть. Я быстро пожал ее вторую руку. Она посмотрела на нас с радостью, успокоившись.
— Сегодня, люди Ино, я отдаю власть над великим городом доверии, что доказала себя снова хорошим лидером и женщиной Ино.
Оки глубоко вдохнула и шагнула вперед.
— Ино Оки Нуа Кадар, — сказала матушка уже тише, — ты принимаешь ответственность за этот город, будешь заботиться о людях, думать начала о них, а потом о себе?
Сестра посмотрела на толпу.
— Да.
Матушка глубоко вдохнула и потянулась к маленькому головному убору Оки. Толпа смотрела в тишине. Оки сняла головной убор матушки. Они повернулись и надели головные уборы на свои волосы. Толпа ревела. Я и не думал, что матушка отдаст власть, но я не знал, что Оки придется преодолеть ради этого момента. Зная маму, было сложно.
Церемония закончилась. Помост заполнили желающие пожелать добра. Я не был нужен. Я мог пойти домой. Я протолкался сквозь толпу и быстро поцеловал сестру в щеку.
Она едва меня заметила. Улыбаясь, я пошел к докам.
Как все прошло так хорошо? Когда я придумал эти игры, я надеялся, что все будет, но и не мечтал… Не думал, что так много семей могут собраться под знаменем мира.
Мы не получили подпись Рук. Никс отказывалась, пока я не стану ее рыцарем. Все зависело теперь от Дины.
Плевать. Королевы боялись силы Лиги городов. Мы могли одолеть их. Но никто не хотел войны.
Нет. Многие хотели, но лишь в мыслях. Кроме, наверное, Исзака Токарза, но мы следили за ним, ждали, пока лига думала, что с ним делать. Он нападет. Или уже понял, что это бесполезно. Я надеялся, что он сдался. Но шанс был крошечным.
«Зарифа» покачивалась на ветру. Я сделал Рё капитаном, но он был на борту «Юсрры», выдавал сестру за Новокшорова.
Мы приближались, в воздухе было слышно барабаны. Солнца опустились за горизонт, скрылась и красная планета. Были лишь звезды.
Флот Эль-Асим растянулся по небу, тени среди звезд. Кораблей «Ковка» было несколько, они добавляли тени небесных котов.
Небеса. Я опустил голову. Я был так рад быть дома.
Но на руках поднялись волоски. Я огляделся, но ничего не увидел. Прислушался, но ничего не услышал.
Я нахмурился, посмотрел, как сияние «Юсрры» становится ближе. Я так долго был на грани, что никак не мог привыкнуть к спокойствию.
