— Вы обещали. Вы клялись.
— Шибко грамотен, торгаш! Кто кому продал ее, а? И я ведь не обсчитываю тебя на товаре… Бери!
Кожаный кошель с деньгами звякнул о пол у ног Мэннора.
— Этого тебе должно хватить. И не вздумай требовать большего!
С минуту Мэннор, будто недоумевая, смотрел вниз, на кошель. Потом выпрямился.
— Будь ты проклят, изменник, — выдохнул он. — Тебе недолго жить!
Горт сделал незаметный знак рукой, и тут же один из стражников, подскочив, ударил Мэннора по голове. Горт склонился над упавшим.
— Вывезти отсюда и бросить в лесу, — распорядился он.
Стражники подняли тело, понесли к выходу, но рыцарь задержал их и снял с шеи Мэннора оберег с белым камнем. С любопытством осмотрел, сунул за пазуху и махнул рукой. Стражники выволокли бесчувственное тело во двор, перевалили через круп коня, вскочили в седла и погнали вскачь. Они остановились почти у реки, на старой вырубке, заросшей березняком и бурьяном. Один спрыгнул на землю и стащил Мэннора.
— Тяжел, проклятый, — кнехт грубо выругался. — Может, прикончить?
— Нет! — отозвался второй. — Сразу не велели убить — значит, этот должен живым остаться.
— Ага…
— Ага! Не знаю, какой у хозяина тут расчет, но поперек его замысла не полезу. Все понял, агакалка?
— Понял, — согласился первый мрачно. — Пусть валяется. Поехали, а то к ужину опоздаем.
Он толкнул ногой неподвижное тело и вскочил в седло. Стук копыт вскоре истаял вдали. Было тихо, только качались желтые стебли. Потом пошел дождь. Холодные капли заставили Мэннора очнуться. Он лежал, глядя в блеклое небо, исчерченное бурьяном. Потом сел, опираясь руками о землю, чувствуя вязкий вкус крови на языке.
— Что я наделал, — пробормотал он. — Что же я такое наделал…
Под каплями вздрагивали жухлые листья. Человек встал, пошатываясь, и пошел вперед, к дороге — неуверенно, будто только учился ходить. Бурьян хрустел, приминаясь, под ногами.
Раннор стоял у двери, на своем обычном месте, и благословлял — в который раз — темноту, скрывавшую его лицо. Кроме того, он прислушивался к дыханию Горта. Он ждал, когда это дыхание станет ровным и неторопливым. Это означало бы, что хозяин заснул. Тогда можно было бы взять из-под подушки ключи от подземелья.
Горт их никому не доверял. Третью ночь Раннор ждал удобного случая и не мог дождаться. Слишком беспокойно спал Горт. Вот и сегодня никак не мог заснуть, ворочался в перинах. Потом вдруг затих, и Раннор уже сделал шаг вперед, когда рыцарь громко вздохнул и сел в постели.
— Илло, — позвал он хриплым шепотом.
— Тут.
— Помоги одеться.
Пока Раннор натягивал на Горта рубаху, тот шарил рукой под подушкой. Вытащил ключи.
— Я должен ее заставить, — бормотал он, засовывая ногу в сапог. — Должен… Пусть признает… Все равно не заснуть…
Он коротко велел Раннору:
— За мной.
Лестницы казались бесконечными. Горт шел, стараясь ступать бесшумно. Раннор присвечивал ему походней. Два раза они прошли мимо неподвижных молчаливых часовых и, наконец, очутились перед знакомой дверью. Горт сам отпер ее. Скрежетнули петли. Должно быть, этот скрежет разбудил Керин. Когда они вошли, она села и подняла голову, пламя походни вспыхнуло в золотых глазах. Горт остановился перед пленницей, заложив руки за спину. Раннор воткнул походню в гнездо и стал в темноте за спиной хозяина.
Керин смотрела на рыцаря. А Раннора — будто не замечала. За все эти дни ни разу не взглянула на него.
— Я пришел не допрашивать, — сказал Горт. — Хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. На равных.
Да, усмехнулся про себя Раннор, это разговор на равных — измученной пленницы и страдающего бессонницей тюремщика.
Керин молчала.
— Я долго думал о тебе, — продолжал Горт. — Я никогда не мог тебя понять. Помнишь, тогда, в Вотеле, мы говорили о цели борьбы? Помнишь, ты убеждала меня, что нельзя вести за собой слепых? Что надо снять повязку с глаз? Неужели ты и сейчас так думаешь? Неужели считаешь, что тебе это удалось?
Пламя бросало причудливые отблески на стены узилища, и тень Горта будто выросла в нем. Керин молчала, но глаза ее в упор смотрели на рыцаря, и этот взгляд, казалось, прожигал насквозь. Горт заговорил быстрее:
— Да, ты можешь сказать, твое войско. Но ведь его уже нет, твоего войска! Его уже три дня, как окружили, и теперь добивают. Хороша будет участь людей, пошедших за тобой? Вот она, твоя любовь к людям!
Он будто выплюнул последние слова.
— Любовь к людям! Люби их, жалей их, прощай им подлости! Они в этом нуждаются. Им нужны силы… для новых подлостей. Ты, кажется, не поверила, что тебя нам выдал Мэннор? А что ты скажешь об этом? — он вырвал из-за пазухи оберег, и швырнул ей на колени:
— Узнаешь? Твой Мэннор дал мне это в залог. Что ты теперь скажешь?
Керин с усилием приподнялась на руках. Взгляд ее скользнул по оберегу, по лицу Горта.
— Нет! — крикнула вдруг она. — Нет!
После долгого молчания этот ее крик был так неожиданен, что Горт отшатнулся.
— Не верю! — крикнула Керин, подавшись вперед. — Будь ты проклят, изменник! Тебе недолго жить!
Горт побелел, но быстро справился с собой.
— Но послушай, — сказал он, наклоняясь к Золотоглазой, — послушай, Керин…
Он не закончил. Страшная тупая боль обрушилась сзади и заставила замолкнуть навсегда. Горт мешком свалился к ногам Керин. В шее под самым затылком торчала рукоять ножа.
Керин не вскрикнула. Она только подняла глаза на Раннора. В ее взгляде было безмерное удивление.
Раннор нагнулся, выдернул нож и вытер о рубаху Горта. И только тогда взглянул на Керин.
— Прости, — сказал он. — Я не хотел.
Потом он нес ее из подземелья, нес на спине, чтобы руки были свободны. Идти она не могла. Руки Керин обхватили Раннора за шею и сцепились на горле, он аккуратно сдвинул их и прикрыл ее сверху плащом. Ноша была совсем легкая, потом вдруг отяжелела, и Раннор понял, что Золотоглазая потеряла сознание. Но пальцы не разжала.
Часовые пропустили телохранителя без помех. Он отвязал коня, вывел за ворота и вел под уздцы, пока силуэт замка не растаял во тьме. Только тогда Раннор осмелился остановиться, взять Керин на руки и сесть в седло. Колени его дрожали, он дважды срывался со стремени. Наконец сел, устроил Золотоглазую перед собой и на всякий случай привязал к себе поясом. Конь с места взял рысью. Голова Керин покачивалась у плеча Раннора.
В три часа пополудни войско Золотоглазой вошло в Мертвый лес.
Еще полгода назад одни лишь эти слова заставили бы их сердца содрогнуться от ужаса. Но теперь им было безразлично. Пожертвовав отрядом Тумы, войско успело достичь опушки прежде, чем Прислужники опрокинули бы его в топи или озеро Ярь.
