Лорд Рамси наполнил свою чашу пивом.
– Это испортит наш праздник, милорд. Вонючка, у меня для тебя хорошие новости. Я собираюсь жениться. Мой лорд-отец везёт мне девчонку Старков. Дочь лорда Эддарда, Арью. Ты же помнишь малютку Арью, верно?
«Арья-Босоножка, – чуть не сказал он, – Арья-Лошадка».
Младшая сестра Робба, с каштановыми волосами, вытянутым лицом, тощая, как палка, и вечно чумазая.
«Красивой была Санса».
Когда-то он думал, что Сансу могут выдать за него, и лорд Эддард назовёт его сыном, но это были всего лишь детские фантазии. Что же касается Арьи…
– Я помню её. Арью.
– Она станет леди Винтерфелла, а я – её лордом.
«Она же совсем ещё ребенок».
– Конечно, мой господин. Поздравляю вас.
– Придёшь ли ты ко мне на свадьбу, Вонючка?
Он замешкался.
– Если вы пожелаете, мой господин.
– Да, я хочу этого.
Он снова заколебался. Вдруг это какая-то жестокая ловушка?
– Конечно, мой господин. Если это доставит вам удовольствие. Это такая честь для меня.
– Тогда надо вытащить тебя из этого ужасного подземелья. Отскрести до розового цвета, переодеть в чистое и покормить. Хочешь вкусной нежной овсянки? Или кусок горохового пирога с беконом? У меня для тебя небольшое задание. Но тебе понадобится восстановить силы, если хочешь мне служить. А я знаю, что ты хочешь.
– Да, мой господин. Больше всего на свете, – его била дрожь. – Я – ваш Вонючка. Пожалуйста, позвольте мне вам служить. Пожалуйста.
– Ты так славно просишь – как я могу отказать? – улыбнулся Рамси Болтон. – Я еду на войну, Вонючка. И ты поедешь со мной, чтобы привезти домой мою девственную невесту.
Что-то в вороньем крике заставило Брана задрожать всем телом. «Я уже почти взрослый, – пришлось ему напомнить себе, – я должен быть храбрым».
Но сам пронизывающий морозный воздух пропитался страхом. Даже Лето был напуган. Шерсть у него на загривке встала дыбом. По склону холма протянулись голодные чёрные тени. Деревья согнулись и искривились под весом наросшего на них льда. Некоторые и на деревья-то не были похожи. Засыпанные смерзшимся снегом от корней до кроны, они возвышались на холме, подобно гигантским, чудовищным и уродливым существам, сгорбившимся под порывами ледяного ветра.
– Они здесь, – следопыт обнажил свой меч.
– Где? – тихо спросила Мира.
– Близко. Я не знаю. Где-то здесь.
Ворон снова каркнул.
– Ходор, – прошептал Ходор. Руки он засунул себе подмышки. С колючих зарослей его бороды свисали сосульки, а усы превратились в замёрзший, окрасившийся в красный цвет заката пучок соплей.
– Волки тоже близко, – предупредил их Бран, – те, что преследовали нас. Лето чует их каждый раз, когда мы оказываемся с подветренной стороны.
– Волки последнее, о чем нам сейчас стоит беспокоиться, – сказал Холодные Руки. – Мы должны подняться наверх. Скоро стемнеет. Хорошо бы вам оказаться внутри до наступления ночи. Их привлекает ваше тепло.
Он взглянул на запад, где сквозь деревья, словно отблеск далекого костра, смутно проглядывал свет заходящего солнца.
– Это единственный вход? – спросила Мира.
– Второй в трёх лигах к северу, на дне ущелья.
Дальнейших объяснений не требовалось. Даже Ходор не смог бы спуститься в ущелье с Браном, висящим у него за спиной, а для Жойена что пройти три лиги, что пробежать тысячу – было всё едино.
Мира осмотрела холм:
– Кажется, путь свободен.
– Кажется, – мрачно проворчал следопыт. – Ты чувствуешь холод? Здесь что-то есть. Но где?
– Может, это внутри пещеры? – предположила Мира.
– Пещера защищена. Они не могут войти, – разведчик показал направление мечом. – Вход находится вон там. Та расселина в скале между чардревами, на полпути к вершине.
– Я вижу её, – сказал Бран.
Туда влетали и вылетали обратно вороны.
Ходор переступил с ноги на ногу.
– Ходор.
– Трещина в скале, вот всё, что вижу я, – сказала Мира.
– Там есть проход. Спуск внутри скалы, сперва он отвесный и извилистый. Если сможете добраться туда, будете в безопасности.
– А как же ты?
– Пещера защищена.
Мира изучала расселину в холме:
– От нас до неё не больше тысячи ярдов.
«Но все эти ярды идут в гору», – подумал Бран. Холм был крутым и лесистым. Снегопад закончился три дня назад, но выпавший снег не собирался таять. Под деревьями земля была укрыта белым покровом, чистым и нетронутым.
– Здесь никого нет, – храбро заявил Бран. – Посмотрите на снег. На нём нет следов.
– Белые Ходоки ступают по снегу легко, – ответил следопыт. – Там, где они прошли, вы не найдёте следов.
Спустившийся с неба ворон уселся ему на плечо. С ними осталась только дюжина этих больших чёрных птиц. Остальные рассеялись по пути. С каждым рассветом, их становилось всё меньше.
– Иди, – раздался птичий клекот. – Иди, иди.
«Трёхглазая ворона, – подумал Бран. – Древовидец».
– Это не так уж далеко, – сказал он. – Небольшой подъем, и мы в безопасности. Может, даже сможем разжечь костер.
Все они, кроме разведчика, замёрзли, промокли и проголодались, а Жойен Рид ослаб настолько, что не мог идти без посторонней помощи.
– Ступай один. – Мира Рид склонилась над своим братом.
Тот привалился к стволу дуба, его бил сильный озноб, глаза закрылись. Часть лица, видневшаяся между капюшоном и шарфом, стала бледной, как окружавший их снег, но в нём всё ещё теплилось слабое дыхание. Мира несла его весь день. – «Еда и огонь вернут его к жизни», – пытался убедить себя Бран, хотя он и сам не очень-то в это верил.
– Я не могу одновременно сражаться и нести Жойена, подъем слишком крут, – добавила Мира. – Ходор, ты отнесёшь Брана в эту пещеру.
– Ходор, – сказал Ходор, хлопая в ладоши.
– Жойену просто нужно поесть, – печально сказал Бран.
Прошло двенадцать дней с того дня, как лось упал в третий и последний раз. Тогда Холодные Руки, присев рядом с ним в сугроб, пробормотал благословение на каком-то странном языке и перерезал ему горло. Когда из раны хлынула алая кровь, Бран разревелся, как девчонка. Он никогда ещё не чувствовал себя таким ущербным, как тогда, беспомощно наблюдая, за Мирой Рид и Холодными Руками, разделывающими храброго зверя. Ведь он так долго нёс их. Бран сказал себе, что не станет есть его мясо, что лучше ходить голодным, чем питаться другом, но, в конце концов, он поел дважды – один раз сам и ещё раз в шкуре Лето. Каким бы отощавшим и голодным ни был лось, мяса, заготовленного следопытом, хватило на семь дней. Они прикончили последние куски, сгрудившись вокруг костра в развалинах старого городища.
