— состоялась беседа с Карром, до того собравшим ежедневные донесения крылатой разведки;
— прошла беседа с рыбаками, подписан договор о закупке у них уловов и восстановлении заброшенных коптилен;
— принято решение об открытии через неделю Чеканного Дома в Белгороде-У-Залива и выпуске новых серебряных денег;
— обсуждено начало учебного года в обучалищах Зазныбья;
— утверждены «основные направления перестройки Чистограда».
После ужина, состоявшего для Брана из булки с молоком, он пригласил Злата Удатного для разговора с глазу на глаз.
…Бран неподвижно сидел с опущенной головой, уставясь в чисто выскобленную сосновую столешницу. Молчание затягивалось и сидящий напротив Учителя Здат не выдержал.
— Муравей ползает? — дружелюбно поинтересовался он. — Обнаглели, мерзавцы! Весь стол истоптали.
— Смешно. — согласился Бран, медленно поднял голову и пообещал: — Сейчас расхочется смеяться.
По выражению глаз Учителя Удатной мгновенно поверил ему.
— Что-то случилось? — встревожился Злат.
— В том-то и беда, что нет. — фыркнул Бран. — Что может случиться? Чудо дивное, диво чудное? Ха! Вот как сожгли Кольцо Всевластья в Огнедышащей Дыре, так волшебства и прекратились. Надеяться не на что. А хорошо бы, кабы чудо содеялось. Раз — шли-шли и нашли в лесу кучу новеньких кольчуг и шлемов на всех наших бойцов. Два — упали в наш лагерь с неба тыща мешков муки с полтыщей бочек с солониной для прокорма рати. Три — объявилась у нас дюжина приручённых боевых драконов. Четыре… Тьфу, пропасть!
Он хватил кулаком по исписанной бумаге, чернильница подпрыгнула, из неё выскочила тростниковая ручка и скатилась на пол.
— Ну, вот если бы так! — рявкнул Бран. — Так нет же, дела идут как следовало ждать, то есть всё из рук вон, всё мерзко! Народ поднимается, это славно, да ведь нет ничего! Нужны обувь для армии, одежда, палатки, а в стране не осталось ни ткачей, ни кожевников: мастера вымерли, сбежали на закат, оставшиеся ленивые неумёхи — спились. Поля заросли бурьяном, развалины торчат вместо скотных дворов, мы скоро с голода дохнуть начнём. Где грамотеи-книгочеи? Хорошо, коли каждый десятый буквы разбирает, да по пальцам считает… Где врачеватели, где снадобья? Лекари всякой дрянью зашивают раны — льняных ниток не найти. Но всё бы ладно, всё бы полбеды, братья — низкий им поклон — понимают обстоятельства, готовы драться босыми-раздетыми, больными-израненными. Настоящая же беда в ином. Оружия нет! Голыми руками много не навоюешь…
Злат насторожился. Бран никогда не созывал Учеников для того, чтобы просто пожаловаться. А уж когда он говорил вот так быстро, с лихорадочно блестящими глазами, это означало одно: принято какое-то решение. И, поскольку Учитель ни разу не ошибался, сейчас следовало, не перебивая, внимательно слушать. Что Удатной и сделал. Он торопливо придвинул лист бумаги и схватил остро отточенный угольный карандаш. Бран покачал головой и отобрал карандаш.
— Не надо записывать. Запоминай. Давай порассуждаем… Сами лешие да водяные вряд ли в Рунь полезут. Не дураки — понимают, на каждого из них десять наших бойцов поляжет, да одиннадцатый зубами в лешачью глотку всё-таки вцепится. А погибать-то бессмертной плесени ой как не хочется.
Бран скрежещуще хохотнул.
— Так что остроухих на расстоянии длины копья вряд ли увидим. Не та сволочь. А вот верхом на орлах летать будут, это как пить дать. И с воздуха братьев безнаказанно бить. Луки-то у них, сам знаешь какие: мухе в глаз со ста шагов угодить можно. А чем нам оборониться? Драконов бы хоть парочку… Или хотя бы тех крылатых тварей, на которых летали Кольценосцы Черного Владыки… Эх, мечты мечты! Драконов истребили, кладки летучих чудищ разорили. Даже рунские копьемёты для стрельбы вверх еще при Пьюне Громоздиле попилили на дрова. Правда, Видимир предложил шить большие шары из холста, да наполнять их горячим воздухом. А в привязанные к ним корзины сажать самострельщиков. Шары, стало быть, подымутся в небо и встретят орлов честь по чести.
Злат ухмыльнулся: — Точно, страшная штука получится. И орлы, и лешаки до единого передохнут. От хохота, едва те шары завидят.
Бран неопределенно пожал плечами.
— А ведь водяные с лешими не уймутся, нет! Пока всех холуев до последнего на нас не спустят с цепи — не угомонятся. Натравили первую свору, с нею мы вроде как успешно справляемся, собственных рунских лешелюбов изрядно приголубили. Да ведь освобождение Руни — только начало! Иностранные холуи леших зашевелились! В первую очередь Каменьградский король своих прихвостней подымает. Вот, смотри, каких вестей понатащили вороны.
Бран ткнул пальцем в ворох испещрённых мелким бисерным почерком записок: — Две тысячи конницы и три с половинй тысячи пехоты во главе с градоправителем выставил сам Каменьград… Три сотни мохноногих лучников-карликов идут к Большой Реке. Поскольку нет никаких упоминаний о их вооружении, думаю, их вооружение состоит из лука, кинжала, кожаного или стёганого доспеха (вряд ли кольчуга столь необходима для лучника), открытого шлема… Четыреста всадников из Рохана… Триста копьеносцев Собраны в Озёрном Городе… Двести семьдесят пращников из Полешья… Из удела Лоссарнах пришли бойцы с …не разберу, что написано… ага, с «огромными боевыми топорами». Такое вооружение означает только одно: воины дерутся в рассыпном строю, махать такими секирами в строю просто невозможно. А вот еще, и ещё. …Здесь упоминается «полное вооружение».
— Что же теперь делать? — осторожно спросил Злат. — Ведь знаешь же, а? Не может быть, чтоб не знал.
— Сказания про Большую Паучиху помнишь? — внезапно спросил Бран.
От неожиданности Удатной поперхнулся.
— А при чём…
— А при том. — ответил Учитель. — Излагай.
Уроки Брана
О Большой Паучихе
Большая Паучиха (Унголианта — ungw? — «тьма», liant? — «паук», на всеобщем языке —. Gloomweaver, на языке леших — Gwerlum, на наречии водяных — Wirilom?)
Древние сказания говорят о Большой Паучихе как об исчадии темноты. Она выступила из тьмы, окружающей Вселенную вместе с прочими духами и воплотилась в облик громадного паука. Бог покоя и мрака Мелькор привлёк её на службу одной из первых.
Мученьем Паучихи стал постоянный и неутолимый голод. Именно обещанием гасытить её Бог покоя и мрака привлёк Паучиху к нападению на Обетованную Землю водяных: «…если всё исполнится, голод твой уймётся, я дам тебе полной горстью всё, чего пожелает твоё вожделение».
Под завесой мглы, напущенной Паучихой, Бог мрака невозбранно проник на Обетованную Землю водяных, пронзил чёрным копьём светящиеся деревья. Паучиха высосала светоносный сок и искрящуюся росу, погрузив мир в кромешную тьму. При этом она до такой степени разрослась, что её стал опасаться сам бог покоя и мрака.
