– «Не смей так говорить!» – рванувшись вперед, Луна опустилась рядом со мной, но даже легчайшее прикосновение ее крыла заставило меня вздрогнуть от вернувшейся на мгновение боли – «Я… Мы поможем тебе! Просто… Просто замри и держись!».
– «Как? Да и зачем?» – я бледно усмехнулась, глядя в склонившиеся надо мной прекрасные, зеленые глаза – «Все это – не настоящее. Это мир ушедших от нас духов – и для духов, в котором мы становимся теми, кто мы есть, но я поняла это только сейчас. Я умерла и буду проклята за то, что не уберегла свою крошку, но…».
– «Скраппи, ты ошибаешься! Ты…».
– «Но я смогла остановить эту тварь, этого выползка из древних времен, учившего пони быть такими же тварями, как и он сам» – я ощущала, как слабею, и в предсмертном бреду пыталась донести до склонившихся надо мной сестер все то, что воспринимал мой хаотично мечущийся разум – «Мы – огрызки древнего зла, и нам не место в этом мире. Неужели вы и вправду хотели выпустить в этот добрый и красивый мир все то зло, которое принесла бы с собой я, став Найтмер Дред? Не делайте этого, прошу!».
«Время прощаться, старый друг. Прости. Прости и… Не вини меня. Так было нужно. Ты вновь спас меня – и я надеюсь, что теперь-то я найду тебя, где бы ты ни был. Даже посреди этого бескрайнего, черного моря».
Расслабившись, я закрыла глаза. Вот и все – я уже знала, через что мне предстоит пройти, и без страха глядела вперед, на снег, летевший мне навстречу. Необычайно мягкий, как крыло белого аликорна, опустившееся на мое тело, он медленно кружился, указывая мне путь к великолепному, белоснежному смерчу. Я уже была там, и чувствовала смутную благодарность принцессам, осторожно провожавших меня в мой последний путь на этой земле.
– «Не время для таких принцесс» – последнее, что прошептали мои немеющие губы.
– «Быть может, ты и права…» – голос Селестии был едва слышен за негромким шуршанием снега. Наверное, так и нужно уходить – в белесую круговерть, ощущая лишь тепло и ласку всесильных, простивших тебя богинь, провожающих тебя к расположенному где-то в вышине, прекрасному, манящему свету – «Не время для таких принцесс… Пока еще не время».
* * *
Закончилась вся эта долгая и запутанная история примерно так же, как и началась – покачиванием и свистом пара, вырывавшегося из паровозного гудка. Громко засвистев, поезд попрощался с нами, и покатил себе дальше, на северо-восток, стремясь быстрее добраться до Кантерлота. Проводив взглядом пыхтящую змею, я положила голову на бортик коляски, и задумчиво провожала глазами проплывающие под нами реки, поля и многочисленные города и городишки, чьи окна, с высоты, казались глазами ночных насекомых, заинтересованно провожающих взглядом несущихся в небе пегасов. Завозившись, Графит протянул ко мне кожистое крыло, и несмотря на недовольное сопение, подгреб меня к себе под бочок. Усмехнувшись, я осторожно погладила большую, вихрастую голову мужа, даже во сне, тревожно хмурившего черные брови, и вновь уставилась на расстилающуюся под нами страну. Мне было что вспомнить, но я уже понимала, что самые темные из воспоминаний навсегда окажутся запертыми в глубинах моей памяти, бережно и тщательно хранимые, как величайшие из сокровищ, поэтому, тяжело вздохнув, я вновь прокрутила в голове сцену своего «воскрешения» – как-никак, она была достойна того, чтобы попасть в какой-нибудь наиглупейший комикс моего крылатого заместителя.
Как говорил один древний герой, «Если хочешь обратить на что-либо внимание, достаточно всего лишь громко кричать об этом, и кто-нибудь обязательно вылезет для того, чтобы узнать, о чем вообще весь этот шум». Что ж, это оказалось верным и для такого случая, как мой. Продрав слипшиеся от крови глаза, я долго не могла понять, откуда вокруг меня столько пони, почему я лежу на чем-то жестком и корытообразном, и откуда на мне этот красный, пахнущий сталью и потом, легионерский плащ, закрывавший меня от головы до кончика хвоста. Память услужливо подкинула мне пару воспоминаний о подобном корыте-поддоне, и захрипев, я лихорадочно засучила всеми ногами, породив вокруг себя множество испуганных вскриков.
– «Кто тут?!» – высунувшись из-под плаща, захрипела я, водя копытом вокруг в поисках любой, даже самой завалящейся железяки или кирпича. Живой сдаваться врагам я больше не собиралась, и задергав всеми конечностями, попыталась кувырнуться со щита, на котором меня торжественно выносили из ворот громадного склада, возле которого, ощетинившись стальными ребрами, догорал каркас большого дирижабля.
– «Ты жива?» – раздался надо мной знакомый голос. Завертевшись, я сдернула с морды материю, и подняла глаза на Графита, неподвижно стоявшего рядом со мной, и внимательно глядевшего на меня, словно ястреб на куропатку – «Очередная шуточка королевы роя, желающей помучить преданного слугу принцесс?».
– «Графит…» – я расплылась в усталой улыбке, протягивая к нему передние ноги, но тот не ответил на мой порыв. Опустив на землю широкий, легионерский щит, который несли на себе два дюжих декана из Седьмой, легионеры мгновенно образовали вокруг меня плотный круг, ощетинившийся острыми копьями, тотчас же впившимися мне в шею, грудь, и живот.
«Стоп. Живот?».
– «Что это, blyad, за шуточки?!» – злобно ощерившись, я зарычала, ощущая, что моя голова вот-вот отвалится, задранная к небу блестящим острием копейного жала – «Графит, ты тут, случаем, не ohuyel, kozlina?!».
– «Кажись, она…» – выдохнул кто-то над ухом. Стоявший напротив муж задрожал, до хруста сжимая оскаленные зубы, но промолчал, и продолжал чего-то ждать, глядя на меня сверкающими, драконьими глазами. Пользуясь тем, что копья слегка отодвинулись и уже не так кололи мне шею, я провела ногами по телу, морщась от ощущения попавших под копыто ссадин и гематом, и с замиранием сердца почувствовала, что…
– «Раздайся!» – выкрикнул знакомый голос, и сквозь строй легионеров протолкался вишневый единорог, внимательно уставившийся на меня суровым, офицерским зраком – «Кто ты? Ответствуй!».
– «Фрументарий Фрут Желли, если вы не узнаете своего непосредственного командира, то отдайте уже приказ, и добейте меня, чтобы я больше не мучилась, потому что если я все-таки решусь освободиться… To vam, pidarasam, lutshe povesitsya, srazu!».
– «Командующий, это вы?» – вновь поинтересовался Фрут, движением плеча отстранив сунувшегося было ко мне Графита – «Как вы тут очутились?».
– «А это вы мне расскажите!» – ощерилась я, слишком занятая ощупыванием своего тела, чтобы обращать внимания еще и на глупейшие вопросы своего фрументария-контрразведчика – «Почему я видела какую-то pizdu, разодетую хуже последней shlukhy, которой мои легионеры отдавали честь? Почему никто из стражей не сопроводил меня из Сталлионграда в Кантерлот? И почему… Да в жопу это все, Фрут! Скажи мне, мой живот – он все еще… Ну…».
