— Не бойтесь, — спокойно произнес Ксин. — Я вывел этих существ в качестве обслуги. Оно идеально, не так ли? Те твари, что вы успели повстречать в Исслейме, просто отбракованный материал по сравнению с этим моим творением.
Птаху едва не передернуло от его восхищенно-самодовольного тона. Говорил он с таким видом, словно бы рассказывал о выведении новой породы сторожевых собак. Птахе уже начало казаться, что Архан далеко не самый заносчивый представитель своего народа.
— Наверное, у вас скопилось множество вопросов, — нарушил молчание Ксин.
— О, это еще мягко сказано, — сказала Птаха. — Если честно, я даже не знаю, какой задать первым.
— Предлагаю следующее: я начну свой рассказ, а вы по ходу дела сможете останавливать меня, если вдруг что-то останется непонятно. Договорились? — приняв молчание Птахи за согласие, Ксин продолжил: — Итак, давным-давно, когда Далайнская империя была на пике своего могущества, на престол взошел юный император по имени Илиай из династии Горов, сменивший своего почившего отца. Илиаю выпала участь править при самом расцвете Далайна, который к тому моменту успел подчинить весь континент, попутно развив науку и магическое ремесло просто до невероятных высот. Все враги были разгромлены, сокровищницы чуть ли не лопались от богатств — и довольно скоро Илиай пал жертвой наистрашнейшей хвори под названием скука.
«Бесящиеся с жиру членососы», — говаривал про таких Логан и Птаха не могла бы сказать лучше. Однако она смолчала. Вряд ли ее новый знакомый будет сильно рад хуле своего покойного императора, о котором он рассказывал едва ли не с придыханием.
— Илиай перепробовал все: музыку, живопись, архитектуру и даже алхимию. Однако рано или поздно он достигал своего потолка в каждом из увлечений, которое тут же забывалось, а император вновь начинал маяться бездельем. Потом Илиай увлекся скачками на колесницах, после — охотой, следом стал добывать трофеи на любовном поприще. Дошло до того, что в его гареме со временем появились люди и даже грэллы. Какой был скандал!
Ксин произнес это с таким отвращением, что стало понятно, что не один Архан придерживается, мягко говоря, не слишком высокого мнения о так называемых блоддах. Высокомерные ублюдки. Дерьмо их воняет точно также, как и у прочих, а делают вид, точно срут цветочками.
— Примерно в то же время при дворе появилась престранная троица — дородный мужчина, женщина и хмурый юнец — которые очень жаждали аудиенции с Илиаем. Когда он наконец их принял, они сообщили, что владеют гримуаром, в котором написано настоящее имя Всеотца. Мало того — на пожелтевших выцветших страницах есть информация о ритуале, который позволит связаться с Ним. Не знаю, в курсе ли вы, но только зная истинное имя сущности с Той Стороны можно попробовать призвать ее в наш мир. Сначала Илиай, конечно же, поднял своих новых знакомых на смех. Если кто вдруг и знал имя Создателя, то было это еще задолго до зарождения империи и сведения те со временем стали достоянием истории. Однако потом что-то в словах незнакомцев заставило императору довериться им. К сожалению…
Ксин умолк. Птаха же спросила:
— И что-то пошло не так?
— Что-то? Все, — горько усмехнулся Ксин. — Я пытался уговорить Илиая одуматься и позабыть о его затее — но он и слышать ничего не хотел. В конце концов, поняв, что мне не переубедить императора, я решил помочь ему провести ритуал, понадеясь, что в случае чего смогу исправить ситуацию. О, как же я ошибался. Нас было восемь — семь месс-шрау, могущественнейших чародеев всего континента, и император. Вот только это нам не помогло.
— И кого же вы призвали? — поинтересовалась Птаха.
— Вы когда-нибудь слышал о Древних? — спросил в ответ Ксин и, когда она мотнула головой, пояснил: — Боги, которые старее, чем мир. Они появились задолго до появления всего сущего из варева первородного хаоса и, возможно, когда-то обладали разумом — но сотни тысяч лет жизни, пускай даже и на Той Стороне, в конечном итоге свели их с ума. Когда-то давно Древние ушли в глубокий сон — вряд ли подобные создания хотя бы в теории могут умереть — и взывая, как мы тогда думали, к Всеотцу, мы на деле обратились к одному из Древних и нарушили его покой.
— Так Катаклизм устроил Древний? — пробормотала Птаха.
— Именно, — кивнул Ксин. — Притом что самое интересное — Древний очнулся буквально на пару мгновений, всего лишь дотронувшись сознанием до нашего плана и явившись перед нами в своем ужасающем обличии. А уж если бы он проснулся… Боюсь, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Как бы то ни было, того хватило, чтобы полотно нашей реальности треснуло по швам. При виде Древнего прочие месс-шрау вместе с императором погибли на месте, ну а я… Я попытался обуять страшную силу и каким-то чудом умудрился захватить щепотку Его могущества. Не скажу, что это прошло для меня бесследно, но в результате силы мои выросли тысячекратно, что позволило мне, скажем, получить власть над теми созданиями, в которых превратились жители Исслейма.
— А Хворь — тот проклятый синий туман — тоже твоих рук дело? — протянула Птаха.
— Не совсем, — поморщился Ксин. — Туман образовался в результате разлома, когда чистая энергия с Той Стороны проникла в наш мир. Со временем я научился контролировать морок и сдерживать его распространение — или же наоборот — но не более. Признаться, туман до сих пор остается для меня одной из самых главных загадок. Я подозреваю, что в нем наш мир соприкасается с Той Стороной наименее близко, что и вызывает у живых существ довольно любопытные реакции.
— А откуда здесь появился мальчишка? — спросила Птаха. — И почему ты называешь его богом?
— Потому что скоро это станет правдой, — пожал плечами Ксин. — Я долго размышлял о случившемся — благо что времени у меня стало в избытке — и кое-что понял. Наш разум — что бурдюк, который с годами наполняется знаниями. Мы не были готовы к столкновению с Древним — и поэтому сознание прочих месс-шрау и несчастного Илиая лопнули, не выдержав подобной мощи. Мне банально повезло выжить, пускай и заплатив огромную цену — наверное, из-за того, что я превосходил могуществом всех своих почивших соратников. Однако что если я возьму талантливого ребенка и с детства будут готовить его к обретению невероятной силы? Например, обучать его магии и внушать, что он — сам демиург.
— Погоди, — Птаха застыла на месте как вкопанная, — ты же не хочешь сказать, что собираешься…
— Призвать Древнего? — усмехнулся Ксин. — Все так.
— Но ведь в прошлый раз это закончилось настоящей катастрофой!
— И что? — фыркнул Ксин. — Во-первых, тогда мы не были готовы к тому, что произойдет. Во-вторых — даже если Древний вновь проделает дыру во ткани мироздания, терять мне уже нечего. Мой народ почти полностью уничтожен, все, кого я знал и любил растворились в Той Стороне. Так чем я рискую? Жалким подобием жизни, которое я влачу с того злополучного дня? Если же мне повезет, я смогу наделить Изау столь невероятной силой, что он без труда исправит все мои ошибки. Если же я ошибся… Что ж. Риск того стоит.
Птаха молчала, пытаясь переваривать услышанное. Что ж, одно она поняла точно. Ксин — самый настоящий выживший из ума психопат, которого необходимо остановить любой ценой. Птаха нихера не смыслила в тонких материях, богах и ритуалах, но одно она знала точно — второй Катаклизм уничтожит весь мир.
А значит — пострадает Эмили.
А значит — Птаха вскроет глотку любому богу или жрецу, который попытается навредить ее дочери.
— Похоже, мой план не слишком пришелся вам по вкусу, — произнес Ксин.
— Куда ты меня ведешь? — вместо ответа сказала Птаха.
— Уже привел. Вы же хотели узнать, почему я бестелесен, словно тень?
Полная дурных предчувствий, Птаха толкнула тяжелые двери и вошла в огромный зал, освещаемый множеством светильников, висевших над потолком. Поначалу Птаха подумала, что пред ней находится какая-то бесформенная груда плоти. Приглядевшись, она не поверила своим глазам. За свою жизнь Птаха успела навидаться много всякой невероятной херни — особенно в последнее время — но такой невероятной херни она не могла представить себе при всем желании.
