Еще быстрее…
«Граф Монте-Кристо», подружки, ссоры, дискотеки, мама запретила идти, «Три товарища», Эрих Мария Ремарк, уроки, перемены, классный час, политинформация, «Похождения бравого солдата Швейка», материалы ХХVII съезда КПСС, Ильф и Петров, «ленинский зачет», макулатура, «Алые паруса»…
Очень быстро!
«В гостях у сказки», «Гостья из Будущего», «Электроник», «Хижина дяди Тома», креветки, надувной круг, море, Евпатория, Серафима Леонидовна, новая школа, обои, переезд на новую квартиру, первый раз в первый класс, бабушка, тетя Лера и сын ее Колька, коммуналка, котлеты, салют, огромная площадь, 9 мая, трамвай, Леонид Ильич Брежнев, знак качества, «Карлсон, который живет на крыше», немецкая кукла, игрушечная плита, дневной сон, гора песка под сиреневым кустом, скакалка, ухо болит — отит, пушистая бабушкина кошка по имени Машка, порожек перед подъездом, чернильная клякса на светлой полированной дверце платяного шкафа.
Всё. Кончилась пленка. Пролог? Конец? Начало? Свет. Тьма.
Целая жизнь — сорок лет. На полстранички печатного текста. Смешно, да?
Целых две жизни. Две совершенно разных жизни.
Реальность и фэнтези. Или реальность и реальность?
Две жизни сплавились в одну, и умение читать баланс предприятия ничуть не противоречило знанию дворцового этикета, а существование мобильных телефонов, двигателей внутреннего сгорания и атомных бомб не мешало реальности магических копий, поющих колдуний и рыцарских доспехов. Солнце и дождь здесь такие же, и слезы, и кровь, и честь, и предательство. Любовь во всех мира одна.
Она лежала и смотрела на беленый потолок. Лежала и думала о том, что вот оно — посмертие, оно же воздаяние. Забавная концепция, нечего сказать. Выходит, если ты всю жизнь боролась с лишним весом, отказывая себе в пирожках и колбасе, то быть тебе стройной высокой красавицей. Если ни разу не поддалась искушению перекраситься в блондинку (Хотя бы потому, что просто не идет блондинистость), то воскреснешь с косой пшеничного цвета. А если, как дура последняя, ни разу не изменила бабнику, предателю и демагогу, то однажды утром проснешься в одной постели с красивым, сильным и благородным мужиком. С тем самым недосягаемым идеалом — За Которым Как За Каменной Стеной, по которому тоскуют женщины во все времена и во всех мирах, и веками льют в предрассветной тишине невидимые слезы в подушку. Вот оно как бывает, господа верующие и атеисты!
Она осторожно, чтоб не разбудить, перевернулась на бок. Надежда и Опора спал себе, как ни в чем ни бывало, раскидав руки, словно желая обнять весь мир. И был до краев полон любовью, словно золотой кубок сладким вином. В густой тени спали его длинные темные ресницы, почти разгладились глубокие складки возле рта, мелкие давнишние шрамы на лбу его совсем не портили. Любой, кому довелось бы увидеть князя Мэйтианна в столь неурочный час, сказал бы, что Рыжий не просто счастлив, он счастлив абсолютно и безмерно. Так кому же больше повезло?
Невесомо, даже не касаясь кожи, девушка провела по его груди, как раз по линиям глубоких перламутрово-лиловых борозд, оставшихся от когтей горного льва, пугающих воображение шрамов, тянущихся от правой ключицы, над соском и ниже переходящим на живот.
«Мой огненный князь! Люблю тебя, но ты спи и оставайся таким же наполненным счастьем и светом!»
Но Мэй все равно проснулся. По-звериному чуткий к любому прикосновению, привычный к мгновенному переходу от сна к бодрости.
— Что-то случилось? — спросил он, приоткрывая один глаз.
— Случилось.
Рыжий пробудился потрясающе проницательным. Впрочем, ему зачастую хватало обычной логики. От его пристального немигающего взгляда стало жарко.
— Ты вспомнила.
«Воистину, секс — универсальное лекарство от амнезии», — подумалось Хелит.
— Да. Всё-всё.
— И что теперь? — спросил он, ничуть не смутившись новостью.
Его спокойствие оказалось заразительной штукой. Ну, вспомнила. Что теперь — волосы на себе рвать?
— Ничего. Хочешь меня спросить о прошлой жизни?
Мэй не на шутку призадумался. Но даже смотреть, как он хмурит брови и морщит лоб, было несказанно приятно. Он не хотел обидеть или испугать, тем более смутить. Паче того — расстроить.
— Пожалуй, не очень. Во всяком случае, ни здесь и ни сейчас. Одно лишь… Скажи, как мне теперь тебя звать?
Что в имени тебе моем? Прекрасный вопрос. В самую точку. Две жизни — два имени. А в то, что имя имеет такое уж особенное значение, она не верила и в предыдущей жизни тоже. Любая замужняя женщина очень быстро привыкает к фамилии мужа. С именем то же самое.
— Хелит, — улыбнулась девушка. — Теперь только так.
Рыжий с заметным облегчением вздохнул, принимая её пожелание, как знак примирения с судьбой.
Но это было не так. Совсем не так…
Эссирэт
А кораблю так и не нашлось уютной бухты…
Хотела знать правду? Получай! И не жалуйся потом, ибо сама хотела вспомнить всё.
В пору было кусать себя за локти и жалеть о тех днях, когда она с упорством серийного маньяка насиловала собственную память ежедневно и ежечасно. Спрашивается — зачем? Чтобы снова оказаться на перепутье судьбы? Чтобы опять почувствовать себя чужой? На этот раз — чужой среди своих.
Все девочки мечтают стать принцессами, потом добрые сказочники внушают мечту о принцах, а в итоге кроме комплексов и не сложившихся судеб ничего не получается. Принцессы безуспешно борются с целлюлитом, заглядываются на чужих принцев, которые в ближайшем рассмотрении оказываются, в лучшем случае, пригодны только на роли коней неопределенной масти. А жизнь проходит мимо в основном в трудах праведных и суете всех сует. Вот так живешь себе, живешь, не ведая своего маленького простого счастья — просто дышать, гулять по парку, покупать цветы и одежду детям, а потом тебе зачитывают приговор, не подлежащий обжалованию. И ты отправляешься на эшафот долгим коридором боли, мучений, предательств и угрызений совести. Самое смешное, что в предыдущей жизни Хелит никогда не хотела быть принцессой. В детском саду ей хватало роли Лисички-сестрички, в юности — безответной влюбленности в самого умного мальчика из «В» класса, а в жизни взрослой — самоуважения и любви детей.
Хорошо хоть Мэй совершенно ни в чем не «прынц». Он лучше — он мужчина, которого можно уважать. За умение делать выбор, за силу воли, за спокойную уверенность в собственной правоте.
