О полковнике поговаривали, что он внебрачный сын самого князя, и многие в это верили – любвеобильный князь постоянно пребывал в режиме поиска эротических приключений и в своей неразборчивости готов был осеменить все, что шевелится. И хотя ему уже давно перевалило за шестьдесят, «боевых навыков» не растерял. Мамаша Эрмса в свое время не пожалела сил, навязывая князю незаконнорожденного, и тот, обычно не заботясь о судьбе своих ублюдков, сделал редкое исключение. Юноша попал в гвардию, но долго его терпеть там не смогли – даже в те нежные годы он уже славился необузданным нравом, массой вредных привычек и полностью не уважал командиров. Разжаловать сынка самого князя не решились и перевели его в легкую кавалерию. Там он тоже недолго прослужил – последней каплей было то, что он на армейском смотре прилюдно упрекнул своего полковника в жестоком скотоложстве в ответ на обвинение, что лошади в отряде Эрмса выглядят не слишком красиво. Далее его перевели в тяжелую пехоту (вроде бы даже с повышением), затем в саперный батальон, потом еще куда-то, и в итоге он стал полковником гарнизонной службы. Тиму было интересно – куда его переведут дальше? Вроде бы ниже уже некуда…
Когда полковник в сопровождении пары офицеров и Фола выбрался на палубу, Тим его узнал мгновенно. Внешность у Эрмса была столь колоритной, что не опознать его было невозможно. Практически круглый толстячок очень невысокого роста, с лицом еще более круглым, чем брюхо, украшенным несмываемой гримасой брезгливости и печатью продолжительного пьянства. До блеска отполированная кираса, штаны красного сукна, заправленные в высоченные ядовито-желтые сапоги, и невероятно широкополая шляпа с петушиным пером довершали облик. В руке полковник сжимал тяжелый меч-глок, предназначенный для боев с бронированными противниками. В данный момент это массивное оружие использовалось в качестве подпорки для организма – бравому вояке было тяжеловато стоять.
Тим, узрев высокое начальство, сориентировался мгновенно:
– Солдаты! Всем смирно!
Полковник, икнув, повернулся к Фолу:
– Ин-ин-интендант, так я не понял – что здесь происходит?
Фол отрапортовал четко и громко:
– Господин полковник, на конвой напали фрегаты хабрийцев! Команда нашего корабля пыталась дезертировать!
Яростно стукнув кончиком меча по палубе, Эрмс взревел:
– Нас предали!
– Так точно, господин полковник! Я арестовал капитана и его помощника, сейчас судно ведет мой боец – Тимур! Вот он!
Тимур, вытянувшись в струнку, преданно уставился на полковника, по короткому опыту зная, что офицеры обожают подобные взгляды.
Эрмс, отчаянно борясь с последствиями длительных алкогольных возлияний, взгляд оценил:
– Мальчик, что ты на меня уставился, будто перезрелая девица на вывеску борделя? – после чего недоверчиво уточнил: – Ты хоть какое-то представление о вождении кораблей имеешь?
– Так точно, господин полковник! Я бывший китобой, умею выполнять любую корабельную работу, также немного разбираюсь в штурманском деле!
– Отлично, мальчик! Отлично! Ты веди корабль, а я позабочусь о предателях и всем остальном. И кстати, почему мы плывем к берегу? Я не вижу там порта.
– Господин полковник, на конвой напали корабли хабрийцев! Они уничтожили военный бриг и теперь уничтожают десантные суда! Наш корабль слишком тихоходен, да и скорость потерял из-за предательского маневра в начале боя, так что я решил выбрасываться на берег! Это спасет людей!
– Не кричи, мальчик, я не настолько глухой. Хотя это предательство несколько меня шокировало… Так кто, ты говоришь, на нас напал?
– Хабрийцы, господин полковник. Два фрегата. Один из них в данный момент лег на параллельный курс.
– Судя по твоему тону, эту новость ты не считаешь хорошей. Не мог бы ты меня просветить, что означают твои слова?
– Господин полковник, этот фрегат атакует нас. Он, идя тем же курсом, скоро с нами поравняется и наделает в нашем борту дыр из своих огромных пороховых трубок.
– А! Теперь понятно! Ведь дырявый корабль не слишком охотно держится на воде, а это нехорошо. Раз уж ты командуешь судном, может, подскажешь, как нам избежать такой участи?
– Господин полковник, я очень сожалею, но мы ничем не можем ему помешать. Наше судно не имеет огневых баллист, и его ходовые качества очень плохи. Фрегат нас легко догонит. Все, на что мы можем надеяться, – подобраться поближе к берегу. Те, кто умеет плавать, получат шанс на спасение.
– Сынок, это очень плохие новости. Но, мальчик, должен заметить – говоришь ты хорошо. Если не утонешь в этой переделке, то имеешь шанс дослужиться до офицерского чина. Эй, канальи! Поднять всех офицеров! И пусть те спускаются в трюм и готовят солдат к неприятностям!
Тим, почему-то испытывая симпатию к этому смешному командующему, осмелился предложить:
– Господин полковник, не сочтите за дерзость, но вам бы лучше снять кирасу. Она из стали и, если вы окажетесь за бортом, потянет вас на дно.
– Да тебе и впрямь место в офицерах – редко кто так предан своему полковнику, чтобы заботиться о таких мелочах! Мальчик, я вообще не умею плавать, так что с кирасой или без кирасы – никакой разницы не будет. Делай свою работу, а я займусь своими солдатами.
Тим, прикинув скорость фрегата, понимал, что «Афилиотис» пойдет ко дну слишком далеко от берега. Бригу хватило пары бортовых залпов гиганта, а зерновозу и одного будет достаточно. Как назло, в момент нападения конвой, спрямляя путь через приличный залив, сильно удалился от суши. Даже если очень повезет, до мелководья останется около мили, а это слишком много. Оценив направление ветра, он решился на опасный маневр. Подозвав мрачного боцмана, указал на хабрийский фрегат:
– Как только он поравняется с нами, «Афилиотис» останется без правого борта. Нам надо пойти наперерез, по ветру. Как только развернемся, ставьте все паруса. Чем быстрее это сделаем, тем большую скорость успеем набрать. Как только поравняемся с ним, паруса вниз и резкий поворот на прежний курс. Если все пройдет хорошо, успеем набрать приличную скорость и немного от него оторвемся по инерции.
Боцман, оценив выгоды маневра, кивнул:
– Да, оторвемся. Но ненадолго – уж очень у него много парусов, и корпус новехонький. А у нас давно не чищен.
– Да, догонит, но хоть немного выгадаем. Чем позже он нас утопит, тем ближе до берега будет. Начинайте.
Команда, перепуганная всем происходящим, маневр провела безукоризненно – Тиму не к чему было придраться. Он, конечно, не особо опытный моряк, но уж в таких азах разбирался. Сам в свое время по вантам налазился – разницу между быстрой сменой парусов и неспешной понимал прекрасно.
