Зара почему-то знала, что у нее получится, даже подрыгивать не стала. Несколько взмахов крыльями — и ноги уже не касаются земли, воздушные потоки несут ее над пустошью. Отсюда, сверху, палатки казались таким крошечными, или это она так высоко поднялась? Только подумала — и мягко спланировала вниз, так, чтобы, скользя над зарослями кустарника, не упустить из виду ни одной детали.
Раз за разом расширяя радиус своих полетов, центром, отправной точкой которых был походный лагерь, Зара увидела две пешие фигуры. Напрягая зрение, она ускорилась и, сложив крылья, опустилась в нескольких шагах от наставника и его старшего товарища. Оба вздрогнули при виде нее и поспешили заслонить что-то от ее взора.
— Действительно, э-эрри! — удивленно пробормотал Дуган.
— Где Герхард? Только не надо мне лгать, я же все равно узнаю!
— Тише, Зара, успокойтесь! Никто и не собирался Вас обманывать, — Меллон сделал шаг вперед, попытался взять за руку, но девушка увернулась.
— Я все прекрасно понимаю, вы вдвоем сильнее меня и при желании легко остановите, но вам не кажется, что я имею право знать?
— Да пусти ты ее, Меллон, не ребенок, как-нибудь переживет! В жизни и не такие вещи случаются.
Аидара покорно посторонился, и Зара увидела свежий холм. Земля на нем была еще черной и влажной — значит, могила была вырыта совсем недавно.
Ноги подкосились, она чуть не рухнула наземь. Крылья беспомощно дрогнули и исчезли.
Зара казалась себе такой гадкой, такой бесполезной, ведь она даже плакать не могла. Внутри было пусто и холодно, совесть острыми клыками впилась в сердце, вырывая из него целые куски плоти, — а глаза сухие. Девушка пыталась, пробовала, но не могла. Оставалось только, отрешившись от окружающего мира, недвижно сидеть и смотреть в одну точку. И вонзать в себя острые шипы вины.
— Когда? — утратившим краски голосом спросила Зара.
— Через час после рассвета, — Дуган достал из поясной сумки трубку и закурил. — Потерял слишком много крови, Олаф ничем не смог помочь. Да и к лучшему, все равно бы на всю жизнь калекой остался.
— И Вы меня не разбудили? — она с укором взглянула на наставника. — То есть я спала, пока он умирал? Кричал от боли и умирал по моей вине.
— В его смерти нет Вашей вины. Зара, ну зачем было Вас будить? — Меллон нервно теребил завязки плаща. Почему-то он действительно чувствовал себя виноватым, может, причиной всему — ее глаза?
— Затем, чтобы я могла с ним проститься. Или, по-Вашему, это тоже неважно? — Зара рывком поднялась на ноги; по радужке разлилась многогранность нефрита.
— Юноша умер во сне, и больно ему не было, — Дуган выпустил изо рта колечко дыма. — Что поделаешь, мне его тоже жалко, но в жизни случаются и более страшные вещи. Вы бы вернулись в лагерь, собрали его вещи — надо отослать родителям.
— Почему Вы похоронили его здесь, как бродягу? — не унималась девушка.
Как, как он может сидеть и спокойно курить здесь, бесчувственная скотина!
— Потому что мы бы не довезли тело. В него попал яд демона, а он быстро разлагает ткани, ни одно заклинание не поможет. Вы знаете, откуда он родом?
Зара не ответила, просто повернулась к ним обоим спиной и зашагала прочь, по дороге обрывая головки первых степных цветов. Кажется, Меллон хотел остановить ее, но Дуган удержал. И правильно сделал: ей нужно было побыть одной.
В лагерь девушка вернулась поздно вечером, от ужина отказалась и сразу ушла к себе. Ей было плохо, так плохо, что хотелось грызть себе локти. Она виновата, из-за нее… А ведь послезавтра ее день рождения — отличный подарок Зара себе сделала, врагу не пожелаешь!
Не раздеваясь, девушка легла, заиндевевшими глазами уставившись на крышу палатки. В голове никак не укладывалось, что смерть бродит так рядом, что она дышит в спину, буравит взглядом горло и одним ударом исподтишка ломает кости.
А она… Да первокурсник сделал бы больше! Чуть в обморок не упала вместо того, чтобы, приняв обличие э-эрии, впиться когтями в эту тварь. Неудачница, никудышная колдунья, тряпка, бесполезное жалкое существо!
Зара больно впилась ногтями в ладонь — вроде бы помогло, немного отпустило.
— Зара, можно?
Пришел успокаивать. И зачем только он это делает, носится с ней, как с хрустальной вазой?
Девушка прикрыла глаза: ей не хотелось никого видеть.
Слух уловил какое-то движение — значит, зашел. По законам вежливости, да и чисто из субординации нужно хотя бы повернуть голову, но она не сделала даже этого, продолжая недвижно лежать пластом на спине, вслушиваюсь в гулкую пустоту своих мыслей.
— Зара, зачем Вы так? — в голосе слышался укор. Меллон, конечно, хороший, даже утешить пришел, поддержать, но, увы, ее сердце не нуждалось в участии; у Зары был единственный судья — она сама. — Голодом себя морите — весь день ведь не ели…
— Я не хочу, — устало прошептала Зара и отвернулась. Веки дрогнули, взгляд уткнулся в землю.
— Да хватит есть себя поедом! — неожиданно прикрикнул наставник. — Сто раз Вам объясняли: не виноваты Вы ни в чем — а Вы за старое! Хотите своей смертью и упреками воскресить того юношу? Не выйдет!
— Поверьте, — уже спокойнее добавил он, — мы все очень сожалеем, нам всем очень жаль, но ничего не изменишь. Если на то пошло, ответственность перед властями за гибель Герхарда должны будет понести мы, трое взрослых магов, которые обязаны были позаботиться о безопасности вверенных им учеников, но никак не Вы! Ошибкой, чудовищной ошибкой было увозить вас из Соота, но мы не думали, что все будет так, а теперь уже поздно. Я понимаю, Вам сейчас больно, никого не хочется видеть, но постарайтесь себя пересилить и сходите, поешьте. Вам ни с кем не нужно будет разговаривать, никому ничего объяснять, я просто прошу Вас поужинать.
Девушка приподнялась на локте и обернулась к нему: Меллон сидел на корточках возле ее постели, сжимая в руках какую-то бумагу. Густые темно-лиловые тени падали на его руки со следами новых порезов. Он так на нее смотрит, так искренне желает ей помочь, снять с ее плеч эту ношу, что нельзя просто так отмахнуться, отвернуться к стене и промолчать.
— Спасибо, что зашли, — слабо улыбнулась Зара. — А на счет еды… Я, правда, не хочу, разве что немного чаю.
— Раз не хотите есть добровольно, будете глотать остатки своего лечебного отвара, — Аидара осекся, поздно спохватившись, что задел кровоточащую рану: отвар готовился для Герхарда.
— Ничего, не переживайте так, я сейчас встану и перекушу чем-нибудь. Еще раз спасибо, Меллон, Вы такой милый, когда ведете себя, как нормальный человек.
— Значит, сеньорита Рандрин полагает, что обычно я ненормален? — маг воспользовался возможностью немного разрядить тяжелую атмосферу.
