Вокруг него в зарослях голубики уже танцевали крошечные пиксы.
Он бросил прощальный взгляд на Двергамал. Над горами поднимался диск луны. В ее свете он увидел Микки, который взглядом показал ему, что надо войти в круг танцующих существ.
Гэри растаял в хороводе, как дым, а Микки вынул из-за пазухи ту странную вещицу, что выпала из доспехов Гэри. Это был украшенный самоцветами кинжал, который Гэри Леджер случайно прихватил с собой, покидая замок Роберта.
Соучастие в краже – умышленной или случайной – тоже преступление. Но Микки постарался прогнать эти мрачные мысли.
Он стал соображать, как воспользоваться этим предметом для того, чтобы проникнуть в сокровищницу злого дракона, где хранился тот самый горшочек с золотом, который собирался отнять у него глупый эльф.
Гэри Леджер проснулся на лесной лужайке среди зарослей голубики. Был уже поздний вечер.
У него болели все мышцы – будто от доспехов, в которых ходил он во сне. Гэри заставил себя подняться и сесть. Рядом валялся «Хоббит».
Какой же это был странный и длинный сон… Наверное, начитался «Хоббита»… Гномы и эльфы, драконы и кривоногие дворфы все еще роились в его сознании. Он смутно помнил какое-то волшебное копье и ужасного дракона. Ужин он, наверное, пропустил. Сколько же времени он проспал? Гэри огляделся. Лес освещала луна. Ну да, конечно, это был его родной лес, а не Тир-на-н'Ог.
– Тир-на-н'Ог? – пробормотал Гэри удивленно. Откуда ему известно это название?
Не в силах привести в порядок свои мысли, он взял книжку, поднялся и пошел по тропинке к пожарной просеке, но передумал и свернул к обрыву, с края которого открывался вид…
Какой вид?..
Подойдя к обрыву, Гэри увидел вдали знакомые холмы. Все правильно: не какие-то горы, а холмы, усеянные огоньками родного городка.
Недалеко в лощине виднелась недавно построенная начальная школа. Гэри испытывал и чувство облегчения, и… досаду.
– Похоже на сон, – пробормотал он и заспешил к пожарной просеке.
Выйдя из леса, он увидел знакомые картины: кладбищенскую ограду, улицу, где жили его родители, и даже собственный джип у зеленой изгороди под фонарем.
– Где ты пропадал? – спросил отец, когда он ввалился в кухню. На плите и на буфетной доске стояли остатки ужина. – Придется тебе самому разогреть.
– Что разогреть? – рассеянно спросил Гэри. В его сознании мелькнула сцена починки копья: языки пламени, лижущие края его щита.
– Все уже остыло, надо разогреть, – сказал отец.
– Да-да, я не буду снова возиться с ужином, – сердито добавила мать, раскладывая пасьянс на столике в гостиной. – Если ты не приходишь вовремя…
– Вы мне не поверите, – прервал ее Гэри, – но я заснул в лесу.
– Заснул? – усмехнулся отец.
– Ну, это понятно, ты слишком переутомляешься на работе, – кудахтала мать, недовольно качая головой. – Я ненавижу твою фабрику.
Все казалось Гэри таким привычным. «Мама, скажи восемнадцать слов». Он совсем не долго отсутствовал. Но как такое длинное приключение уместилось в таком коротком сне?
Гэри быстро поел и пошел к себе в спальню, сказав родителям, что ему нужно выспаться. В глубине души он надеялся, что снова увидит хотя бы обрывки своего странного сновидения. Ему так не хотелось думать о том, что завтра предстоит рано вставать и тащиться на фабрику, на очередное дежурство у мельницы.
– Ничего, – говорил он себе, укладываясь в постель, – у меня теперь есть чем занять голову, пока я буду загружать скрапом эту дурацкую мельницу.
Он машинально взял «Хоббита», открыл книгу и не поверил своим глазам: перед ним был не привычный шрифт, а удивительные, похожие на руны письмена Микки Мак-Микки.
