Порывы дождя слабели, хотя не так, как стихает обычный ливень, а затем среди туч появились голубые просветы. Буря гролимов была сломлена и рассеялась где-то над бескрайними равнинами Мишарак-ас-Талла.
Се'Недра посмотрела на южный берег и увидела, что буря там тоже прекратилась и что войска под командованием королей Чо-Хэга и Кородаллина теснят передовые ряды армии мергов. Затем принцесса бросила взгляд на южную протоку. Последние мосты, которые образовывали чирекские суда, были уничтожены жестокой бурей, разметавшей корабли, и теперь с той стороны острова не осталось ничего. Кое-кто из солдат покидал город по мосту через северную протоку. Одним из последних по мосту прошел высокий сендарский юноша. Как только он ступил на берег, то немедленно направился вверх по реке. Когда юноша подошел ближе, Се'Недра узнала его. Это был Рандориг, друг детства Гариона с фермы Фолдора, и он плакал, не скрывая слез.
– Достопочтенный Дерник, – всхлипнул он, подойдя к ним, – погиб Дорун.
– Что ты сказал? – спросила леди Полгара, вскинув вдруг усталое лицо.
– Дорун, мистрис Пол, – рыдал Рандориг. – Он утонул. Мы переходили на южный берег, когда буря порвала канаты, связывавшие корабли. Дорун упал в реку, а он не умел плавать. Я пытался спасти его, но он ушел под воду еще до того, как я смог до него дотянуться. – И юноша уткнул лицо в ладони.
Лицо Полгары стало абсолютно белым, а глаза наполнились слезами.
– Позаботься о нем, Дерник, – сказала она кузнецу, затем повернулась и ушла с поникшей от горя головой.
– Я пытался, Дерник, – продолжал Рандориг, все еще всхлипывая. – Я действительно старался добраться до него, но на моем пути оказалось так много людей, что я не успел. Я видел, как он тонул, и ничего не мог поделать Лицо Дерника было очень печальным, когда он обнял рыдающего юношу. Глаза кузнеца тоже были полны слез, но он ничего не сказал.
Се'Недра, однако, не могла плакать. Она бросила клич, обратилась к этим юношам, оторвала их от дома и потащила за собой почти через весь свет. А теперь один из друзей Гариона погиб в мутных водах реки Марду. Его смерть камнем легла ей на сердце, но она не могла плакать. Внезапно Се'Недру охватила страшная ярость. Она повернулась к Олбану.
– Убей их! – прошипела она сквозь стиснутые зубы.
– Моя королева?.. – Олбан смотрел на нее, разинув от изумления рот.
– Иди! – приказала она. – Возьми свой меч и иди! Убей как можно больше энгараков – ради меня, Олбан! Убей их ради меня! – И только после этого Се'Недра смогла заплакать.
Олбан посмотрел сначала на рыдающую маленькую королеву, затем на остатки маллорийцев, все еще не оправившихся от яростной атаки мимбратов. На лице у него появилось ликующее выражение, когда он схватился за меч.
– Как прикажет моя госпожа! – прокричал он и побежал к лошади.
Но даже когда подгоняемые саблями олгаров передние ряды маллорийцев обратились в бегство, все большие и большие массы их соотечественников подходили к полю боя. Красные туники маллорийцев создавали впечатление, будто земля вся в крови. Но не маллорийцы начали следующую атаку. Вместо них передовые позиции с неохотой заняли коренастые таллы в покрытых грязью халатах.
За таллами надвигались маллорийцы, подгоняя их кнутами.
– В этом основная стратегия маллорийцев, – прорычал Белдин. – Зарат предоставляет возможность умирать таллам, а сам хочет сохранить свои войска для кампании против Тор Эргаса.
Се'Недра подняла залитое слезами лицо.
– Что же мы будем теперь делать? – спросила она горбатого чародея.
– Убивать таллов! – резко ответил тот. – Одна или две атаки мимбратов должны сломить их дух. Таллы – никудышные солдаты, и они убегут, как только мы предоставим им такую возможность.
Когда медлительные солдаты Мишарак-ас Талла подобно мутному потоку стекли с холмов навстречу стройным рядам копейщиков и легионеров, астурийские лучники, находившиеся сразу за пехотой, подняли луки и выпустили в воздух тучу стрел. И таллы дрогнули, когда их ряды стали таять под этим опустошительным потоком.
Крики маллорийцев у них в тылу стали еще более яростными, и воздух наполнился щелканьем бичей.
И тогда прозвучал рог Мендореллена. Ряды пехоты расступились, и покрытые броней рыцари Мимбра снова бросились в атаку. Таллам хватило одного взгляда на этих закованных в броню всадников, чтобы немедленно обратиться в бегство.
Маллорийцы с кнутами были смяты и раздавлены бежавшей в панике армией таллов.
– Ну и досталось же таллам! – удовлетворенно проворчал Белдин, наблюдая этот разгром, и на лице у него появилась дьявольская усмешка. – Представляю, какой разговор будет у Зарата с королем Гетелем!
Рыцари Мендореллена снова заняли свою позицию позади пехоты, и две армии стали обмениваться свирепыми взглядами через поле, усеянное мертвыми энгараками.
Се'Недра начала дрожать, потому что внезапно похолодало. Хотя солнце и проглядывало сквозь рваные облака, оно не грело. А затем от земли и с поверхности реки начали подыматься клубы тумана.
Белдин присвистнул.
– Полгара! – окликнул он охваченную скорбью чародейку. – Ты мне нужна!
– Оставь меня в покое, дядюшка, – печальным голосом ответила она.
– Можешь поплакать и позже, – грубо сказал он. – Гролимы вытягивают тепло из воздуха. Если мы не раздуем хороший ветерок, туман станет таким плотным, что по нему можно будет ходить.
Полгара повернулась к нему, но выражение ее лица было очень холодным.
– Ты хоть что-нибудь уважаешь? – ровным голосом спросила она.
– Кое-что, – признал он, – но это к делу не относится. Если гролимам удастся создать хороший туман, то вся эта вонючая маллорийская армия сядет нам на голову еще до того, как мы увидим, что она подходит. Пойдем же, Пол. Люди гибнут – случается и такое. Так что можешь отложить свои сантименты на потом. – И он протянул ей свою узловатую, покрытую наростами руку.
Клубы тумана стали густеть, превращаясь в небольшие облака Покрытое трупами поле боя перед рядами пехоты начало скрываться за непроницаемой белой стеной.
– Ветра, Пол! – сказал Белдин, беря ее за руку. – Как можно больше ветра – столько, сколько сможешь!
Борьба, которая последовала вслед за этим, проходила в полном молчании.
Полгара и Белдин, взявшись за руки, соединили свою волю в единое целое и направили ее затем на поиски какого-нибудь слабого места в мертвенно-спокойном воздухе, из-за неподвижности которого по обоим берегам реки оказалась белая завеса. Слабые порывы ветра закрутились в клубящемся тумане, но затем так же быстро исчезли, как и возникли.
– Сильнее, Пол! – приказал Белдин. По его уродливому лицу струился пот – Белдин боролся с инерцией неподвижного воздуха.
