Сигнальный флажок взмыл в воздух. Опуская забрало, Адриан сделал глубокий вдох. Запели трубы, флажок метнулся вниз, и Адриан пришпорил своего скакуна. Бректон сделал то же самое, и разделенные барьером всадники устремились навстречу друг другу. При этом Адриан по-прежнему держал копье острием вверх с упором в стремя. Преодолев четверть поля, он натянул поводья, и конь его застыл на месте как вкопанный. Бректон с грохотом и лязгом летел к нему по мерзлому полю, словно сине-золотая молния.
«Он в превосходной форме», — подумал Адриан.
Ему вдруг показалось, что он сам стал одним из зрителей. Вот он сидит на трибуне в полной безопасности и наблюдает за собой со стороны, словно он и есть тот мальчуган из далекого прошлого, который когда-то вцепился в руку отца от избытка чувств. При этом он слышал, как гудит земля под копытами приближавшегося скакуна.
— Прости меня, папа. Прости, Ариста, — шепнул он в забрало шлема, закрыл глаза и замер в ожидании смертельного удара.
Но судя по дроби копыт, Бректон вихрем промчался мимо него. Ничего страшного не произошло, Адриана всего лишь обдало ветром.
«Разве Бректон мог промахнуться? — удивился он. — Это невозможно!»
Адриан открыл глаза, оглянулся и увидел, что Бректон развернулся и направляется к нему. Крики толпы смолкли, по трибунам прокатился ропот недоумения. Адриан обнажил голову как раз в тот момент, когда Бректон подъехал к разделявшему их барьеру с другой стороны. Он остановился напротив Адриана и тоже снял с головы шлем.
— Почему вы подняли копье? — спросил Бректон.
— Вы достойный человек, — ответил Адриан. — И я не мог допустить, чтобы вы погибли из-за вероломства подлых людей.
Адриан ударил пером копья о землю. Керамическая оболочка разбилась, под ней оказался боевой наконечник. Бректон последовал примеру Адриана: у его копья было такое же стальное жало.
— Я тоже почувствовал неладное, когда скакал вам навстречу, потому что конец копья был тяжелее обычного, — сказал рыцарь. — Очевидно, мы оба едва не оказались жертвами обмана.
Тем временем сержант вывел в поле отряд из двадцати стражников.
— Вам обоим приказано спешиться! — крикнул он требовательным голосом. — Именем регентов вы арестованы.
— Мы арестованы? — с недоумением повторил Бректон. — В чем же нас обвиняют?
— В государственной измене.
— В измене? — еще больше удивился Бректон.
— Сэр, вам следует спешиться, или мы применим силу. Если попытаетесь бежать, вас уничтожат.
На противоположном конце поля появился отряд рыцарей-серетов. Всадники со знанием дела заблокировали все входы и выходы с арены.
— Бежать? Почему я должен бежать? — В голосе Бректона снова прозвучало недоумение. — Я требую объяснить, в чем меня обвиняют.
Ответа не последовало. Солдат было слишком много, и Адриану с Бректоном не оставалось ничего иного, как спешиться. Рыцари-сереты тут же их окружили и быстро увели с поля. Проходя мимо трибун, Адриан успел заметить куратора церкви Луиса Гая, который стоял рядом с Этельредом и Сальдуром.
Толпа разразилась возмущенными криками. Люди грозили серетам кулаками, на арену полетели самые разные предметы, все, что попалось под руку разъяренным зрителям. Адриан слышал, как они спрашивают друг у друга, в чем дело.
Сереты провели пленников по живому коридору, образованному двумя шеренгами солдат, и посадили обоих в фургон, который тут же увез их с арены.
— Мне вот что непонятно, — сказал Бректон, сидевший в окружении пяти воинов-серетов. — Кто-то собирался покончить с нами, и нас же обвиняют в измене? Это несусветная глупость.
Адриан окинул взглядом суровые лица серетов и опустил глаза в пол.
— Регенты пытались вас убить, — нехотя пояснил он. — Они рассчитывали сделать это моими руками. Вы были правы, я не рыцарь. Лорд Дермонт не посвящал меня в рыцари на поле брани. Я даже не служил в императорской армии. Я возглавлял патриотов в сражении против Дермонта.
— Как патриотов? Но ведь Сальдур поручился за вас. Оба регента подтвердили вашу историю. Они…
— Как я уже сказал, регенты хотели вашей смерти и наняли меня, чтобы я вас прикончил.
— Но почему?
— Вы отклонили их предложение перейти на службу к Этельреду и в качестве вождя Северной императорской армии представляете для них серьезную угрозу. Поэтому они предложили мне сделку.
— Какого рода сделку? — холодно спросил Бректон.
— Я должен был вас убить в обмен на жизнь Аристы и Дегана Гонта.
— Принцессы Меленгара и лидера патриотов? — Бректон погрузился в размышления и после долгой паузы спросил: — Вы состоите у кого-то из них на службе?
— Нет, я никогда не видел Гонта, но принцессу считаю своим другом. — Адриан немного помолчал. — Я согласился на это, чтобы их спасти. Мне объявили, что если я вас не убью сегодня во время турнира, завтра их казнят.
Некоторое время они ехали в молчании, покачиваясь в такт движения фургона. Его деревянные колеса мерно постукивали по замерзшей мостовой. Наконец Бректон повернулся к Адриану и спросил:
— Но почему тогда вы остановились на полпути и отказались от поединка?
Адриан вздохнул и покачал головой:
— Это было бы неправильно, — смущенно сказал он.
— На одной только Императорской площади собралось более сотни протестующих людей, — доложил Нимбус сидевшей за письменным столом Амилии. — И с каждой минутой их становится все больше. Этельред отвел стражников во дворец и приказал закрыть ворота.
— Говорят, убито несколько стражников. Это правда? — спросила Амилия.
— Убит только один, насколько мне известно. И еще двое сильно избиты. Мятежники хотят видеть императрицу.
— Я слышала, как они скандируют ее имя уже целый час.
— После турнира народ перестал доверять Этельреду и Сальдуру. Люди требуют объяснений и готовы принять их только от императрицы.
— Значит, Сальдур скоро сюда придет? Наверное, он потребует, чтобы я заставила Модину выступить перед ними. С моей подачи она должна будет заявить, что Бректон и Адриан замышляли захват трона.
— Думаю, так и будет, — кивнул Нимбус, вздыхая.
— Я не стану этого делать, — резко сказала Амилия, она встала и ударила ладонью по столу. — Сэр Бректон не предатель, как и сэр Адриан. Я не стану участвовать в их казни!
— В таком случае вы почти наверняка разделите их участь, — предупредил Нимбус. — Послезавтра Этельред станет императором и официальным правителем империи. После этого отпадет надобность в няньке для Модины.
