Дриззт поймал вопросительный взгляд Далии.
— Она странная, − заметила Далия.
— Одна из лидеров Невервинтера, полагаю.
Далия пожала плечами, словно это не имело значения, и прошла мимо Дриззта в комнату Энтрери.
Убийца стоял в комнате около небольшого бара, обнаженный до пояса, и, выглядя довольно изможденным, наливал бренди в маленький стакан. Эта комната принадлежала Алегни во время его короткого пребывания в качестве самопровозглашенного лорда Невервинтера, и воин-тифлинг украсил и обустроил ее довольно-таки хорошо.
Далия вошла в комнату прежде Дриззта, и дроу задержался из-за ее резкой остановки. Она повернулась и посмотрела назад через плечо на уходящую Арунику, затем, безмолвно нахмурившись, повернулась обратно к Энтрери.
Дриззт поморщился.
— Ты… вылечен? — спросила эльфийка, и ее голос сочился сарказмом.
— Готов к дороге, − ответил Энтрери и залпом выпил бренди.
Дриззт направился к бару и присел. Энтрери налил себе еще порцию и отправил бутылку скользить в направлении Дриззта, пристально глядя на него.
Это удивило Дриззта лишь на мгновение, прежде чем он осознал, что взгляд Энтрери был направлен не на него, а на большой меч, диагонально закрепленный на его спине, в пряжке, которую ему сделал кожевенный мастер Невервинтера.
Дриззт остановил скользящую бутылку, но не прикоснулся к выпивке, Далия же, резко усевшись рядом с ним, быстро схватила бренди и другой стакан.
— Готов к дороге? — повторила она. − И какую дорогу Артемис Энтрери предпочитает?
Энтрери сделал небольшой глоток своего напитка и кивнул, указав подбородком на меч.
— Гонтлгрим? — спросила Далия.
— Разумеется.
— Ты освободишься?
— Я умру, не сомневаюсь, − сказал Энтрери. − Так что, да.
Далия покачала головой.
— Откуда ты знаешь?
— Я связан с мечом, − ответил Энтрери. − Мое долголетие — заслуга меча, он один держит меня в состоянии вечной молодости… ну или средних лет, скорее. Мне это известно уже очень, очень давно.
— И все-таки ты уничтожишь его? − сказала Далия.
— Я не найду покоя, пока Когтя Харона не сгинет.
— Ты будешь мертв!
— Лучше, чем быть рабом, − сказал Энтрери. − Я уже давно должен быть мертв, − он посмотрел мимо Далии на Дриззта и широко улыбнулся. — Ты, конечно, согласишься с этим.
Дриззт никак не ответил. Он не знал, предпочел бы он такой исход или нет. Энтрери был его связью с прошлым, которого ему так не хватало. Само присутствие Энтрери рядом принесло ему странное чувство покоя, как если бы его друзья были где-то там, ждали его возвращения домой.
Но было ли этого достаточно? Он знал кровавую историю Энтрери, и ожидал, что эта репутация убийцы будет и в будущем так же хорошо поддерживаться.
Всё та же дилемма, с которой Дриззт столкнулся с этим человеком в прошлом, как тогда, когда они выбирались из Подземья плечом к плечу. Не единожды Дриззт мог убить Энтрери, и, останавливая свой клинок, он никогда не чувствовал уверенности в правильности принятого решения. Но что насчет жертв Энтрери, если таковые были, после акта милосердия Дриззта? Оценили бы они бесконечный оптимизм тёмного эльфа и его скорее глупые надежды на искупление?
— Мы не знаем, уничтожит ли исконный его, − предупредила Далия.
— По крайней мере, мы точно знаем, что из этого места никто не сможет его достать, − сказал Дриззт.
— У разумного оружия есть свои способы, чтобы быть найденными и обрести владельца.
— Исконный уничтожит его, − ответил Энтрери убежденно. − Я чувствую страх меча.
— Тогда мы идем, незамедлительно, − сказал Дриззт.
— Значит ли это, что ты настолько заинтересован в убийстве этого человека? — обвинила Далия, резко повернувшись к Дриззту.
Дроу отпрянул, застигнутый врасплох настойчивостью эльфийки.
— Я заинтересован, − вставил Энтрери, и оба повернулись к нему.
Энтрери пожал плечами и осушил свой стакан, затем пошёл вернуть себе бутылку.
— Настанет время для всех нас умирать, — сказал Дриззт как ни в чём не бывало, даже грубо. — Иногда, возможно, прошедшее время.
— Твоя забота трогает меня за душу, − заметил Энтрери.
— Этот выбор, конечно, тебе делать, − предложил Дриззт.
Он пытался сохранить спокойствие в своем тоне, но не смог. Тёмный эльф молча выругал себя. Он был зол и взволнован из-за отсутствия Гвенвивар.
И было кое-что большее, чем это, Дриззт сердцем понимал это всякий раз, когда смотрел на Далию и видел ее уставившейся на Энтрери.
Он чувствовал себя неуместным, как если была какая-то связь между этими двумя, более сильная, чем его связь с Далией.
А без Гвенвивар что ещё у него оставалось, кроме его этих отношений с Далией? Дроу сделал глубокий вдох.
Неожиданно Энтрери бросил свой стакан об стену через всю комнату. Убийца взял бутылку бренди и сделал большой глоток из горлышка.
Вдобавок к удивлению от произошедшего, Дриззт удивил себя и остальных еще больше, когда отшагнул от них назад и вытянул Коготь Харона из-за спины.
Могучий меч ударил по нему незамедлительно, направляя энергию в его ладони. Первые сосредоточенные атаки проникли до сущности дроу, в его сердце и душу, когда Коготь Харона пытался изничтожить его − и у меча достаточно было сил, чтобы сделать это со всеми, кто его носил, понял Дриззт без тени сомнения.
Но Дриззта До’Урдена было не так просто подчинить или уничтожить. Как и не был он неопытным в обращении с разумным оружием. Меч Хазид’хи, знаменитый Потрошитель, однажды так же атаковал его, хотя стоило признать, не с такой силой, как этот уникальный клинок. И в академии для воинов-дроу, Мили— Магтире, студенты проводили множество декад, изучая силы разумных оружий и тренируя свою волю противостоять магическим попыткам подчинения.
Дроу удвоил свою концентрацию и дал отпор, требуя покорности от клинка.
Клинок отступил.
Постепенно Дриззт изменил свои методы контратаки, обещая мечу славу от их союза. Он будет носить его на их общее благо.
В ответ Коготь Харона начал мощно отвечать. Он направил мысли Дриззта к Артемису Энтрери, который сейчас был, как меч уверял, его рабом.
И действительно, когда Энтрери воспротивился обнажившемуся мечу и сделал шаг к Дриззту, Коготь Харона заставил его низко наклониться.
Далия вскрикнула и разбила Иглу Коза на четыре части, тут же заставив их вращаться.
Но Дриззт поднял левую руку и призвал ее к терпению. Он приказал мечу освободить Энтрери, и когда тот не стал этого делать, он потребовал прекращения мучительных позывов.
