— Я думаю, Адам вряд ли попадет на Гриффиндор. Он слишком тихий. Даже хуже Невилла в прошлой жизни.
— Алиса предрекает ему Хаффллпафф, а Фрэнк подкалывает Слизерином.
— А может и он на Равенкло к нам примкнет, — засмеялась Гермиона.
— Посмотрим. Малыш жутко боится попасть на факультет к Северусу.
— Сейчас Слизерин уже не тот, что был в то наше время, — Гермиона усмехнулась. — Профессор Снейп после рождения Александра просто на седьмом небе от счастья. Знаете, до сих пор не верится, что в этой жизни он такой… человечный.
— Трудно вам с ним приходилось, да? — с пониманием спросила Лили. — Сев может быть довольно язвительным, если захочет. Помню тот жуткий период, когда он примкнул к Лорду, и вполне понимаю, почему он стал таким злым ТАМ. Здесь у него все по-другому.
— Только благодаря тому, что вы остались живы, — сказала Гермиона. — Это ведь он рассказал о пророчестве Темному Лорду, поэтому винил себя в вашей смерти и срывал зло на Гарри и тех, кто его окружает, то есть нас с Роном. Сейчас у него есть семья.
— Северус не просто доволен. Он чрезвычайно горд тем, что у него родился сын, — Лили с Гермионой вошли в дом и увидели, что на диване сидит Гарри и с озабоченным видом смотрит на карту.
— Что случилось, Гарри?
— Крауч-младший в Хогвартсе. Ему вновь удалось захватить Грюма, — он поднял взгляд на Гермиону. — Мне снова предстоит участвовать в этом проклятом турнире.
— Но ведь мы можем разоблачить Крауча, — возразила Гермиона.
— Бесполезно, — подал голос Сириус. — Директор по любому сам лично бросит твое имя в кубок, и тебе все равно придется участвовать.
— Думаете, не стоит разоблачать этого Пожирателя?
— С ним или без него, Дамблдор заставит тебя участвовать в турнире, но сделав вид, что нам ничего не известно, мы можем усыпить ненадолго его бдительность и постараться выбраться из этой ситуации как можно раньше.
Гарри тут же подумал, что этот год вновь принесет им кучу неприятностей. Посмотрев на Гермиону, он увидел на ее лице беспокойство и ободряюще похлопал ее по руке. Впервые за несколько дней они сидели рядом, впервые за несколько дней обнялись, не заметив, какими понимающими взглядами обменялись Лили и Сириус.
* * *
Да, теперь у него все получится. Дамблдор усмехнулся. Мальчишка не выдержит испытаний турнира. Он не настолько всесилен, чтобы победить дракона или того, что приготовлено индивидуально для него на дне озера. В крайнем случае, отправится прямиком на встречу с Темным Лордом. На этот раз план был идеален во всем. Он учел любой неожиданный поворот событий, и даже если Избранный выживет в первом и втором туре (что маловероятно), то есть и запасной план.
Полтора года, целых полтора года понадобилось ему, чтобы найти местонахождение артефакта, в котором находится мощь Тома Риддла. Ему пришлось подбираться к нему окружными путями, так, чтобы никто не мог догадаться о его поисках. Даже Аластора удалось заполучить. Странно, что он так позорно лоханулся и позволил себя пленить так быстро. Впрочем, пока все идет по плану. Крауч уже в Хогвартсе под личиной старого аврора, сам Грюм в тщательно замаскированном сундуке и сделать ему ничего не сможет. После всей истории придется избавляться от него, но дело того стоит.
Ему пришлось терпеливо ждать своего часа, и он добьется своего. Мальчишка за это время стал почти не уязвим даже для тех, кто закончил школу авроров. Большинство из них Поттеру даже в подметки не годятся. Натасканный Снейпом, Флитвиком, Блэком и самим Грюмом, Гарри вполне мог сразиться с любым Пожирателем. Против него самого Поттера пока слаб, но это только пока.
Дамблдор по-прежнему считал, что мальчишка должен умереть. В Англии не может быть двух великих магов одновременно. Ему вполне хватило Волдеморта. Проклятый мальчишка был почти ровней ему, но все-таки слабее. Их давняя дуэль тому подтверждение, а вот с Поттером, произойди эта дуэль через несколько лет… Нет, надо его уничтожить. В этом году он избавится от Поттера и станет единственным оставшимся в живых величайшим магом уходящего столетия.
* * *
— Гермиона, я могу войти? — спросил Гарри, зайдя к ней в комнату. Целую неделю они избегали друг друга, и он уже успел соскучиться по их совместным ночевкам. — Ты не против?
— Заходи. Это и твоя комната тоже, — ответила она, сидя на краешке кровати.
— Герми, я хочу поговорить. О нас с тобой.
— Гарри, пожалуйста…
— Нет, подожди, — он сел рядом с ней и закрыл ее губы рукой, заставляя молчать. — Герми, я не буду тебя торопить, но я хочу спать с тобой в одной постели, как и раньше. Сегодня последняя ночь перед Хогварсом, и мне бы хотелось провести ее рядом с тобой. Я очень скучаю по тебе. Так хочу к тебе прикасаться, целовать тебя…
Она не стала ничего говорить. Просто взяла его руку, прижала к своей щеке и ласково потерлась, напомнив ему кошечку. Глаза девушки были закрыты, и он позволил себе с жадностью рассмотреть ее лицо, не скрывая желания, которое наверняка с головой выдавали его глаза.
— Я тоже по тебе соскучилась, Гарри, — прошептала она. — Поцелуй меня, пожалуйста.
Гарри с удовольствием выполнил ее просьбу, стараясь держать себя в руках. Он обещал подождать, и он сдержит слово, чего бы это ему не стоило.
— Гарри… — голос Гермионы стал сиплым. — Гарри, пожалуйста…
— Извини.
Он попытался отстраниться, но к его удивлению, она открыла глаза и улыбнулась.
— Глупый, — прошептала она, роняя его на кровать, — я хочу насладиться тобой до самого конца. Хочу целовать тебя, хочу чувствовать на себе твои руки.
Он с удовольствием выполнил ее просьбу, быстро избавив их обоих от одежды.
— Гермиона! Ты такая красивая! — сказал он, с восхищением глядя на тело жены.
Он наклонился вперед и поцеловал ее, отпуская на волю свое желание, чувствуя себя самым счастливым человеком на планете. Она была его женой, его наваждением, его любовью. Он ласкал ее тело, вспоминая все устные уроки Сириуса и папы, которыми те наставляли его все лето и чувствовал, как она откликается на его ласки, как стонет, заводя его еще больше.
— Я так тебя люблю, — шептал он, целуя каждый миллиметр ее тела.
— Я… я тебя… тоже… — со сдавленным стоном отвечала она, уже абсолютно ничего не соображая. В голове не осталось ни одной светлой мысли, только его руки и губы. На шее, на груди, на животе…
Наслаждение прервалось лишь на миг, когда он вошел в ее тело, но это была лишь короткая вспышка боли, а потом снова наслаждениеот каждого его толчка, от каждого его слова, от каждого его движения. Она двигалась навстречу ему, ближе к нему, чувствуя приближение разрядки.
