Он даже зажмурился.
— О, спасибо! Спасибо! Спасибо!
— Ты это серьезно?
— Я готов лобызать твои сапоги, если только ты пообещаешь не наступать мне на язык. Пламень, я так и сделаю!
— Встань, идиот несчастный!
Бывший коммандер, похоже, и впрямь не кривил душой, — говоря о том, что был счастлив.
— Девка! Девка! — взревел он, плюхаясь в кресло. — Бутылку сухого отметить это событие!
— Мне нужна будет твоя помощь, — неловко пробормотал Дюрандаль.
— Все, что захочешь, брат. Но я ведь тебя знаю: у тебя не уйдет много времени на то, чтобы подхватить поводья, — он поколебался. — Он не говорил ничего насчет освобождения от Уз?
— Гм, нет. Но я, конечно, могу посоветовать ему это. Ты ведь не хочешь уползать отсюда, чтобы тухнуть в Старкмуре, нет?
Обыкновенно Клинки отчаянно сопротивляются освобождению, но Хоэр всегда был исключением из правил. Он расплылся в улыбке.
— Я хочу убраться отсюда и тухнуть в местечке под названием Шир, у владельца которого самая восхитительная в королевстве семнадцатилетняя дочь. Ее грудь вдохновляет поэтов на эпосы.
— Ты хотел сказать, сонеты.
— Не в этом случае.
— Она что, достаточно сумасшедшая, чтобы желать развратного, переломанного Мечника?
— Она от меня без ума. И папочка ее тоже, но с ним я как-нибудь разберусь. Нет, я хочу сказать, он ничего не имеет против меня как человека, он просто не хочет привязывать дочь ко двору, только и всего.
С тоской подумав о Кэт, Дюрандаль поздравил его. Воистину времена меняются, если самый почтенный из Гвардии мечтает связать себя семейными узами. Интересно, подумал он, у многих ли Клинков схожие амбиции?
— Ты ведь не будешь возражать, — сказал вдруг Хоэр, — если я пойду обрадую ее прямо сейчас?
Выбегая из кабинета, он едва не сбил с ног девицу, несущую бутылку вина. Дюрандаль отослал ее обратно в подвал и отправился инспектировать гвардейские казармы. За первой же дверью, которую он открыл, обнаружилось семеро скучающих Клинков, занятых игрой в кости и пьянством. Все появились в Гвардии уже после его отъезда, за исключением Феликса, одного из его сверстников. Впрочем, все повскакивали на ноги обнять его и поздравить с возвращением из мертвых.
Тронутый таким вниманием, он сообщил им, что теперь он их новый командир.
— Ха! — вскричал Феликс. — Вот теперь вы дождетесь кой-каких перемен, головастики жалкие! Придется и вам шевелиться.
— Вполне возможно, — кивнул Дюрандаль. — И ты можешь начать с того, что передашь от меня одно послание, брат. Будь так добр, оповести Мать-Настоятельницу, что командующий Королевской Гвардией хочет срочно видеть ее по вопросу, не терпящему отлагательства. Моего имени не называй. Даю тебе пятнадцать минут.
Когда почтенную и слегка запыхавшуюся даму препроводили в роскошный кабинет, она в ужасе отшатнулась от сидевшего за огромным столом мужчины. Судя по ее сморщенному носу, остаточное пятно от самариндского колдовства еще не выветрилось как следует. Сама же она принесла с собой все тот же всепроникающий запах лаванды.
— Садитесь, Мать, — произнес Дюрандаль не вставая. — Его Величество назначил меня на смену коммандеру Хоэру. Меня исключительно тревожит безопасность нашего Короля, в вопросах обеспечения которой мне принадлежит решающий голос. — Он хмуро покосился на стопку бумаг, наугад выуженных им из ящика. — Эти графики!
Она застыла на краешке кресла.
— Какие графики, коммандер?
Он покосился на нее со всей свирепостью, на какую был способен.
— Примерно час назад, Мать, я принес предмет, на который было наложено очень сильное заклятие, в помещение, в котором находился Король. Меня не остановили, пока я не подошел к нашему монарху на расстояние менее двадцати футов. Это совершенно недопустимо!
— Но…
— Да?
— Ничего. Продолжайте, пожалуйста.
— Я и собирался. — Он хлопнул рукой по бумагам. — Я намерен удвоить охрану по всему дворцу. Это относится, разумеется, как к Клинкам, так и к Белым Сестрам.
Она поперхнулась и схватилась обеими руками за свою монументальную шляпу, словно та готова была слететь.
— Удвоить? Вы хотите сказать, Его Величество желает подписать с нашим орденом контракт на дополнительную помощь?
— Нет. Боюсь, бюджет не потянет найма новых людей. Сообщите своим подчиненным, что начиная с сегодняшнего дня им придется отрабатывать две смены вместо одной.
Старая ведьма свирепо посмотрела на него.
— Я не верю!
К стыду своему, Дюрандаль обнаружил, что шантаж при определенных обстоятельствах может доставлять некоторое удовольствие.
— В случае, если я не найду с вами взаимопонимания, Мать, я обращусь с жалобой в Тайный Совет — вот увидите!
Она побагровела от злости и с минуту сидела, прикусив губу. Когда он уже решил было, что она распознала блеф, она подняла взгляд.
— Кстати, я навела справки по поводу вашего предыдущего запроса, коммандер. Как вы и говорили, Сестра Кэт действительно входила в число служительниц нашего ордена. Она ушла из Белых Сестер примерно пять лет назад, вот почему имя ее ускользнуло из моей памяти.
— Правда?
— Правда.
Они изучающе смотрели друг на друга, словно фехтовальщики после первого выпада. Он швырнул бумаги на пол и откинулся на спинку кресла.
— И где она сейчас?
— Согласно нашей последней информации она вернулась домой, к родителям.
— Замужем?
— Насколько я понимаю, нет.
— В таком случае — и только в таком случае — мне хотелось бы, чтобы вы нашли ее для меня. Я вывешу новый распорядок дежурств через… дайте подумать… три дня?
Она поднялась.
— Дайте четыре! Что значит один день после стольких лет?
— Пусть будет четыре. — Он встал и поклонился ей через стол. — Я с нетерпением жду возможности поработать с вами, Мать, в вопросах обеспечения безопасности Его Величества.
— Это будет интересно, — сказала она и выплыла из кабинета.
После того как Короля благополучно отправили спать, а стражу расставили по местам, коммандеру была устроена небольшая вечеринка в роскошной квартире канцлера, и последний торжественно вернул ему его кинжал. Монпурс постарел меньше, чем другие, ибо волосы его всегда были белыми, и он пока не начал терять их. Он даже сумел сохранить под пышными придворными одеждами подтянутое тело Клинка. Несмотря на все жалобы, он, похоже, не находил вес золотой цепи слишком уж утомительным. Самое тяжелое бремя, сказал он, это созданное Королем ведомство личного секретаря и человек, первым назначенный его главой.
