— Хоть один мерзавец получил по заслугам! — заявила она в ответ на вопрос Петра о своей странной реакции. — Ты же сам сейчас прочитал — он торговал лекарствами и в том числе какими-то настойками на спирту. Значит, зарабатывал деньги на алкоголиках, спаивал обычных людей. И ездил на "Ауди" — разве на честные деньги такую машину можно купить! Но справедливость все-таки существует, потому что теперь он наказан.
— А то, что с ним вместе два посторонних человека погибли, тебя не смущает? — начал заводиться Петр. — Они-то на "Запорожце" ехали и спиртом не торговали. Это, по-твоему, тоже справедливо?!
Алена посмотрела на него с искренним удивлением:
— Да какая разница, погиб там кто-то еще или нет? Главное, что зло было наказано! Потому что оно должно быть наказано в любом случае, обязательно!
Она так сверкнула на Медведева глазами, что он даже немного испугался.
— Знаешь, Лена, — пробормотал он, — если зло надо наказывать такой ценой, то пусть лучше оно безнаказанным по городу катается…
— Ну, от тебя я другого не ожидала! Тебе на все, что творится в мире, наплевать, на все несправедливости! То, что все эти дряни, мерзавцы и преступники преспокойно живут на свободе, тебя не беспокоит! — и Алена, не давая мужу ответить, ушла в свою комнату.
Больше они о проблемах наказания зла не говорили. Петр даже решил, что у Алены просто был какой-то необъяснимый женский "бзик", про который лучше не вспоминать, чтобы не портить с ней отношения. Однако спустя еще некоторое время он обнаружил, что жена просто-напросто перестала обсуждать подобные темы с ним, найдя себе других, более понимающих слушателей. Это произошло, когда к ним в гости пришла одна из сотрудниц его фирмы — они с Аленой уже давно были приятельницами и в прежние времена любили поболтать о тряпках и посплетничать о своих общих знакомых. В этот раз они тоже закрылись на кухне и принялись оживленно о чем-то разговаривать, и когда Петр проходил мимо кухонной двери, до него донеслись обрывки их разговора.
— …получила по заслугам! — звонко воскликнула Алена, и Медведев, услышав в ее голосе знакомые фанатичные нотки, невольно остановился возле двери.
— Ну не знаю… — неуверенно возразила Алене его сотрудница. — Все-таки она была очень милым человеком… С ней всегда было приятно общаться, она многим помогала…
— Она вела себя, как проститутка! Красилась, наряжалась, постоянно меняла бой-френдов, каждую минуту старалась привлечь к себе внимание! То, что теперь ее замучила совесть — вполне закономерно.
— Но ведь с мужем она уже к тому времени развелась! Что плохого в том, что у нее были другие мужчины?
— Лиза, неужели я должна тебе это объяснять? Ты же понимаешь все это лучше меня! Пусть они развелись, но ведь ее муж так и остался ректором! И по всему его университету продолжали ходить слухи про ее новых любовников! Представляешь, что он чувствовал? Она должна была понимать, что на ней лежит ответственность, и вести себя прилично.
Петр не сразу понял, о ком они говорят, но потом вспомнил, что у Алены была приятельница Аня, вышедшая замуж за ректора одного из многочисленных новых университетов. Через несколько дней он как бы невзначай спросил у супруги, почему от Ани так давно не было никаких вестей, и услышал в ответ, что та недавно умерла — наглоталась каких-то таблеток. Комментировать эту новость Алена не стала, но в глазах у нее сверкнул все тот же злорадный огонек, с каким она говорила об аварии, в которой разбился торговец лекарствами.
А еще через неделю Петр уже намеренно подслушал разговор жены с детьми, и понял, что пора что-то предпринимать. Закрывшись в комнате мальчиков, Алена ласково, но настойчиво уговаривала их переехать из Петербурга в какой-нибудь маленький городок или даже деревню, называя их родной город "грязным и отвратительным местом, где живут бездушные грубые эгоисты". Младшего из детей, десятилетнего Виктора идея переезда на новое место как будто заинтересовала. Старший же сын Михаил, которому недавно исполнилось двенадцать, начал было протестовать, говоря, что не хочет бросать свою школу, да и вообще ему нравится жить в Петербурге. Но Алена тут же пресекла его возражения, заявив, что решать, где им лучше жить, она будет сама, и Михаил с Витей обязаны ее слушаться. После этого она вышла из детской и направилась к заблаговременно отошедшему от двери мужу, лихорадочно соображавшему, что ему теперь делать — он всегда старался избегать ссор с женой в присутствии детей, но оставить возникшую проблему без внимания не мог. Однако Алена, сама того не зная, предложила ему наилучший выход.
— Петр, ты не хочешь пойти прогуляться? — спросила она. — Мне надо с тобой поговорить.
— Хорошо, — обрадовано согласился он. — Куда пойдем, в Сосновку?
Вскоре они уже шли по одной из главных аллей лесопарка. Сосновка вообще была их любимым местом для прогулок, тем более, что жили они совсем недалеко от нее. Раньше, когда дети были еще совсем маленькими, они часто приходили сюда всей семьей и шли по аллеям, держась за руки: мальчики в середине, а родители по краям. Став постарше, Миша с Витей стали бегать в парк самостоятельно, а Алена с Петром выбирались на прогулку все реже. Иногда Петр приходил туда в одиночестве, чтобы обдумать свои рабочие планы или поискать решение каких-нибудь проблем. Он и с Эрастом в свое время познакомился именно в лесопарке, когда пытался придумать, где ему найти новых надежных сотрудников.
Но все это было очень давно, а теперь Петр шел по парку рядом с когда-то любимой женой и не знал, с чего начать разговор. И она, хоть и первая предложила поговорить, тоже нерешительно молчала.
— Послушай, — не выдержал, наконец, Медведев, — я слышал, как ты говорила с мальчиками о переезде. Что это еще за новая блажь?
— Это не блажь, — с каменным лицом проговорила Алена. — Если ты не согласишься уехать, я уеду сама и заберу с собой детей. А с тобой разведусь.
— Ты с ума сошла?! — вытаращил глаза Петр. — Что случилось? Почему?
— Потому что Питер — это порождение зла, — совершенно серьезно ответила Медведева. — И я не хочу, чтобы мои дети росли в таком страшном и противном городе.
— Да чем же он страшный?! Ты же всегда любила Петербург! Откуда у тебя такие мысли?!
— Да, когда-то я его любила, — без всякого выражения ответила Алена. — Но тогда я и сама была недостаточно порядочной. А теперь я вижу, какое это гнусное место.
— Чем же оно гнусное, черт побери?!
— Посмотри вокруг! Вон пьяный валяется под скамейкой, вон за деревом целая куча мусора. И такое — везде! На каждом углу бумажки, объедки, битые бутылки, в каждом подъезде все заплевано и загажено!
