Я бы, конечно, отстоял службу, если б меня позвали, не стал бы спорить, рискуя оскорбить чьи-нибудь религиозные чувства. Но, раз не позвали, с облегчением повалился спать. Да, наверное, интересно было бы взглянуть на местные храмовые торжества, но если всё сложится хорошо, у меня ещё будет уйма возможностей. Налюбуюсь.
После службы ко мне заглянул Аканш. Нам пришлось разделить ужин — еды действительно оказалось лишь чуть больше, чем в походе. Шиковать не с чего, что ж, поделимся друг с другом, и станет легче. Кроме того, возможность спокойно посидеть и поговорить за трапезой — особое удовольствие, которое учишься ценить именно тогда, когда подобная возможность возникает редко.
— Так понимаю, господам мятежникам больше ничего и не остаётся, как сесть на корабли и попытать счастья за океаном, — сказал мне мой первый зам, подчищая миску куском лепёшки.
— Да? Считаешь, за морем им найдётся место?
— Его величество будет преследовать их до края мира, если он есть. Но попытаться-то они могут. И вернее всего, что попытка перебраться через океан для них — единственная надежда хоть на что-то. Какой смысл мятежникам продолжать воевать? Ведь война уже проиграна. Посмотри — у них скоро ни единого солдата не останется.
— Да уж.
— Так что нам остаётся ждать. Посмотрим, не переберутся ли военные действия на моря и океаны. Всё лучше, чем землю топтать.
— Считаешь, придётся нам в морских волков перекреститься?
— Почему именно в волков? Разве волки плавают?
— Э-э… Нет. Просто у меня на родине так называют опытных мореходов.
— А почему так называются? У тебя на родине есть рыбы, похожие на волков?
— Нет.
— Тогда почему?
— Не знаю.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом я не выдержал и заржал.
— Странный ты человек, командир, — изрёк мой зам и невозмутимо продолжил вытирать миску.
Я был уверен, что мне и моим людям недолго придётся отдыхать в Шеругине, и оказался прав. Собственно, кого ещё отправлять обшаривать берега и выяснять, где пристал вышедший из города корабль, или где он мог пристать, или где ещё есть возможность обнаружить силы мятежников? Та же задача была заодно поставлена и вершним разведчикам. Меня, конечно, об этом специально никто не извещал, но я узнал. И сильно бы удивился, если б выяснилось, что такого поручения вершним не давали. Это же логично!
Аштия никак себя не обозначала, ни с кем не встречалась, всеми военными делами заправляли её люди, им же я передавал сведения, переданные мне моими подчинёнными. Это могло означать только одно. Что ж, каждая женщина беременна лишь временно, роды тем более длятся не долго, можно подождать. Хорошо, что на этот раз, в отличие от прошлого, я не имею к сей процедуре ни малейшего отношения.
Корабль, который в Шеругине захватили мятежники, не годился для путешествия через океан. Конечно, в самом крайнем случае, не имея другого выхода, люди могли бы решиться на долгое путешествие и в отсутствие достаточного количества припасов на борту, на судёнышке, едва способном выдержать хороший шторм. По пути ведь можно, в конце концов, ловить рыбу, есть её и извлекать из неё годную для питья жидкость, а заодно уповать на отличную погоду.
Но действительно ли мятежники считают своё положение столь безнадёжным? Вряд ли. Скорее всего, сторонники Атейлера, покинувшие город Великого судьи, попытаются отыскать корабль побольше, лучше снаряжённый. Кстати, интересно, кто же теперь, после смерти Атейлера, считает себя претендентом на престол? И есть ли тот, кто решится на такой публичный шаг, особенно после карательной деятельности, которую развернул Лагрой? Я бы не рискнул.
От своих разведчиков я узнал, что наследником семьи Атейлер сперва провозгласил себя лорд Маженвий, но он протянул недолго. Руштеф расправился с ним почти так же изобретательно, как с Атейлером. Следующим стал лорд Малеш, но и этот продержался меньше месяца. Ему повезло, после битвы в Ущелье государь-полудемон собственноручно расправился с пленным соперником, не оставил это своему Главнокомандующему, так что смерть Малеша получилась быстрой и сравнительно лёгкой.
Теперь претендентов больше не осталось («Закончились?» — сострил я, но собеседник меня не понял). Продолжали сопротивляться те, кто уже не мог рассчитывать на снисхождение. По всему выходило, что Аштия права, что её старший зять, лорд Кашрем, пожалуй — самый последний «нейтрал», успевший своевременным вступлением в армии императора защитить себя от обвинений в содействии мятежникам. Что же касается активно воевавших против государя-полудемона, то их поезд давно ушёл. Теперь им на снисхождение нечего рассчитывать, и господин Лагрой очень убедительно это показал.
Поэтому они будут сражаться до последнего. Хотя бы для того, чтоб умереть в бою, а не на плахе.
Мне подумалось, что хорошо было бы, если б его величество предложил мятежникам сдаться, пообещав помилование. Не так-то легко уничтожить зверя, затёртого в угол. Всегда можно ожидать смертоносного броска в лицо в самый последний отчаянный момент. Не только человек способен рваться к чужому горлу без надежды на собственное спасение, но человеку это очень даже свойственно. Чтоб избежать чужого смертельно опасного отчаяния, лучше бы предложить хоть какую-то надежду на спасение. Тогда ярость безнадёжности может в один миг смениться покорностью.
Но меня никто не спрашивал. Да и, если уж честно, правитель не может позволить себе великодушия и милосердия в таких важных вопросах. Все, имеющие хотя бы какую-то склонность к вольнодумству, должны усвоить на уровне генов, на уровне рефлексов спинного мозга — бунтовать против императора нельзя. Смертельно опасно. Страшно даже в виде кулуарно возникшей мысли.
Иначе гражданская война может разразиться вновь, причём в любой момент.
Через день разведчики сообщили мне новость — судя по всему, шеругинский корабль обнаружен, то есть мятежники и в самом деле не рискнули плыть через океан. А может, изначально даже и не планировали такое путешествие? Зато поблизости от того места, где корабль остановился, имеются и другие корабли, куда крупнее, лучше оснащённые.
Моё донесение на эту тему оказалось запоздалым — вершники давно уже доложили обо всём Генштабу. Одновременно с этим я узнал, что армия по распоряжению императора повернула к Акате. Вот ещё одно название, чьё звучание совершенно меня не порадовало. Это ведь тамошние ребята тогда загнали нас на водопад. Именно из-за них мы тогда прыгали вниз, заранее и искренне распрощавшись с жизнью. Сейчас область уже была захвачена, очищена от мятежников, и множество прибрежных городов готовы были предоставить армиям его величества сколько угодно крепких кораблей.
