— За что? — закричал было Пётр Баранников, но крик прервался звуком зуботычины.
Причём такой зуботычины, что я испугался, как бы у пленного голова не оторвалась. Однако не оторвалась, и даже зубов ему не выбили — сноровка унтера проявилась. Опыт.
— За то, что ты здесь очутился, — наставительно сказал старший инспектор, воздев к низкому тёмному потолку перст указующий. — А тут тебе не детский утренник в честь Равноденствия, а допросная комната контрразведки, откуда обычно всего два пути — или на виселицу, или в яму помойную, когда уже и вешать нечего. Сумеешь выйти отсюда куда-нибудь в другое место — зависит от тебя. Теперь подписывай здесь и здесь, и продолжим беседу. Степан, развяжи ему руки, но будь наготове.
Пётр Баранников заговорил так, что протоколист за ним печатать не успевал — даром что как дятел долбил, а женщина, следящая за детектором лжи, лишь кивала в такт словам пленного, подтверждая их правдивость.
К нашему огорчению, был Пётр Баранников из вирацких мещан не подготовленным агентом и верным слугой «Камеры знаний» рыцаря ас-Ормана, а самой мелкой сошкой, осведомителем на подхвате у сей тайной службы. Выбран же он был в качестве участника засады потому, что не было на тот момент у проныры ас-Ормана никого другого из пришлых, а аборигена, как я говорил, сразу видно. Разъезд же зуавов под командой аборигена действовать не может. Нужда подпёрла, короче.
Ошибка же со званием лжезуава вышла вовсе не по вине человека из «Камеры знаний», ставившего задачу, а по дурости и невоздержанности в пьянстве самого Петра Баранникова. Лычки-то он получил все три на каждую петлицу, вместе с краденым мундиром, но, прежде чем успел пришить их на требуемое место, воспользовался оказией выпить. Совсем случайно и неожиданно представилась оказия эта. Выпил хорошо, а спьяну одну из лычек потерял. И решил, что и так сойдёт: был просто унтер, а станет — младший. Не знал Пётр, что младших унтеров у зуавов из пришлых отродясь не было. Прокололся.
Ещё Пётр рассказал, кто от ас-Ормана занимается вербовкой наёмников для тёмных дел. Самого рыцаря — главу «Камеры знаний» — к делу не подошьёшь, но одного из помощников можно. И даже известно, где искать его — в городе Гуляйполе, что на слиянии Великой и Малой. Ну, это как раз неудивительно. Вся шваль из Новых княжеств в Гуляйполе осела, да и аборигены туда съехались не лучшие. Нужно нанять кого-нибудь, кто твою, скажем, тёщу мог бы не только убить, а ещё, скажем, и съесть, — езжай в Гуляйполе, найдёшь непременно.
Зовут деловитого помощника главы вирацкой тайной службы Велер Алан, и в отличие от своего нанимателя, десять поколений предков которого пребывали в рыцарском звании, он из простолюдинов и как бы даже не из пиратов. Всякое о нём говорят, а особенно любят повторять то, что Велеру Алану человека убить — что высморкаться.
С этим самым Велером Пётр Баранников встретился в Гуляйполе, где они наняли компанию бандитов с Лесного хребта, и там же Пётр запомнил один адрес, по которому Велер Алан бывает. Кабак, ничего удивительного, но там тот вроде все свои дела ведёт. Уже что-то. Уже сало. Даже ниточка, если угодно.
Пантелея же он не знал и никогда о таком не слышал. Не знал и не слышал никогда о личе Ашмаи. Не знал баз, не знал, куда ведут порталы, не знал ничего. Мелкая сошка, что поделаешь. На мой взгляд, такому ничтожеству и так слишком много дали узнать — двойку следует поставить ас-Орману, с его «Камерой знаний» и бывшими пиратами на подхвате.
А дальше меня попросили с допроса удалиться. Сказали, что по моей части темы закончились, а остальное мне знать не положено. Я понял, что начнут теперь Петра Баранникова как-то там вербовать или, например, на телефоне крутить, и решил подчиниться без возражений. И мы с Вяльцевым из мрачного каземата ушли.
— Ну, что скажешь? — спросил меня Вяльцев, когда мы стояли у решётчатой двери в конце подвального коридора и ждали, когда надзиратель их отопрёт.
— Скажу, что есть за что уцепиться. А вы меня когда соответствующими бумагами снабдите? — напомнил я об обещании Бердышова.
— Снабжу, не бойся, — усмехнулся инспектор. — Ты пока дело на Пантелея почитай, а я всё организую. Кого вписывать?
— Меня, разумеется. Машу.
— А эту… демонессу?
— Кстати, как её допрос прошёл? — залюбопытствовал я.
— Да ну её в бездну с такими допросами… — отмахнулся Вяльцев. — Две смены следователей поменялись, пока не догадались блокировку магии в кабинете поставить. А то они её наперебой кто в театр вечером, а кто в ресторан звали. А сами забыли даже, чего их пригласили, пораспускали хвосты.
— Ну, это полбеды, — усмехнулся я и показал большим пальцем куда-то себе за спину. — Тот, что там, в камере, на протокол поёт, тоже из-за неё здесь оказался. Они же нас убивать должны были, а вместо этого с демонессой любезничать начали, жалами водить и хвостом вилять. А она ему кнутом по морде, второму пулю в лоб, а дальше уже и мы влезли. Так и положили всех. Кроме одного.
— Ишь, ну ты скажи. Думаешь, ушёл тот, раненый? — спросил Вяльцев, пропуская меня перед собой в лязгнувшую решётчатую дверь.
— Не знаю. Трудно сказать. Надеюсь, что помер где-то в лесу, — ответил я.
Мы поднимались по лестнице из подвала, когда вслед нам полетел чей-то отчаянный крик, приглушённый дверью. Кого-то тут всё же пытали, причём со всей страстью.
— Не наш клиент? — спросил я.
— Нет, что ты! — отмахнулся Вяльцев. — Этот сам рад рассказать всё, что знает и не знает. Чего его пытать? Эльфа, скорее всего, тиранят. Поймали тут двоих при попытке взрыва складов в порту, вот и исповедуют.
Ещё одна дверь захлопнулась за нами, отрезав местную версию преисподней от мира горнего, не столь неприятного. Вяльцев привёл меня уже не в тот просторный кабинет, где меня допрашивали, а в маленький, с маленьким же окном, в котором едва размещался письменный стол и два жестких и неудобных стула. На двери была табличка «Ознакомление с документами». Ну ты скажи какие предусмотрительные, такие вот специальные комнатки завели.
Вяльцев успел предупредить кого-то нужного заранее, потому что, едва мы в комнатку вошли, дверь туда распахнулась и вошёл немолодой сутулый дядёк в мундире коллежского письмоводителя, который выложил перед нами не слишком толстую папку из серого картона с надписью «Дело» и номером.
— Благодарю, Сергей Семеныч, — вежливо кивнул Вяльцев.
Коллежский письмоводитель с достоинством поклонился и вышел, не говоря ни слова.
— В общем, ты знакомься пока с добычей, охотник, а я пойду оформлю тебе сыскное поручение, чтобы ты мог нашим именем вопросы задавать, — сказал следователь.
