Ворота поместья Наместника давно захлопнулись, эльфийская делегация скрылась за поворотом улицы и, наверное, уже даже покинула Новый город, а я всё ждала. Лишь через час, облегченно вздохнув, осторожно вынула капсулу изо рта и положила в специальный футляр.
Да, существовал определенный риск, что детишки сообщили о моей особе Наместнику или кому-то из его окружения. И всё же… всё же я в этом сомневалась. Какой смысл был отпускать добычу, чтобы потом передать её другому? Тем более, что любое здравомыслящее существо задаст вполне логичный вопрос: 'Как и когда вы могли найти в этом городе ора дэйш'ли? . А отвечать на него ушастикам явно не хотелось.
* * *
О том, как добиралась домой, запомнила смутно. Привычно поплутала по городу, за время своих хождений успев несколько раз сменить внешность и переодеться. К сложенному из известняковых блоков маленькому двухэтажному домику, я подошла только к десяти часам утра.
Мой дом находился довольно далеко от центра города, но всё же квартал, где он стоял, можно было назвать вполне благопристойным. Вообще вся улица, и пара близлежащих, состояли из лавок и домашних кустарных производств. Богатеи сюда заходили редко, но и всякое отребье тут тоже особо не шаталось, предпочитая районы поближе к Стене.
На первом этаже располагалась небольшая лавка и некоторые хозяйственные помещения, второй занимала швейная мастерская и две жилые комнатушки. Одна, размером с небольшой чулан, — для Нармины; вторая, побольше, — для её дочерей. Ещё выше находился совсем крохотный мансардный этаж, где я и проживала в гордом одиночестве.
Что поделать, люблю чердаки.
Не раз и не два я отправлялась на ночную работу по крышам. И возвращалась так же. Незачем лишний раз плодить слухи и сообщать вездесущим кумушкам, как часто по ночам меня не бывает дома. И ведь наличием любовника не всегда отбрешешься, слишком странно иногда выглядят мои отлучки. Разве бросит разумная хозяйка свою лавку и мастерскую на два-три дня, чтобы просто с мужиком в постельке понежиться? Нет, конечно.
Впрочем, на разумную хозяйку я тянула слабо и вообще для обывателей являлась личностью весьма колоритной, а значит и главной героиней местных сплетен и баек… Вот и сейчас оказалось, что я отсутствовала в своём жилище больше двух дней.
Для торгового квартала десять утра — это чуть ли не разгар дня, учитывая то, что большинство лавок открывается в семь, а некоторые мастерские начинают работать ещё до рассвета.
Я неспешно брела по центру улицы, провожаемая многочисленными взглядами. Да что взглядами, в меня чуть ли пальцами не тыкали, но, слава Такиме, хоть с вопросами приставать не спешили. А то, видит Ясноокая, показала бы этим сплетникам, как остро оточены мои клинки.
Видно настроение так ясно читалось у меня на лице, что даже соседка — вездесущая тётушка Моррая — с трудом, но всё же проглотила десяток вопросов, которые так и вертелись у неё на языке.
Нет, я прекрасно понимала, что если мне вдруг вздумается устроить на этой улице маленькую бойню, то делу это никак не поможет. Наоборот, моё положение ещё больше усугубится.
Ага. Куда уж больше!
Только вот совсем недавно я так уже подумала, и что? Мало мне было Капитана, Стражей, браслета и Посредника! Теперь в моей коллекции ещё и парочка лоэл'ли завелась. Да я, каким-то немыслимым образом, умудряюсь просто притягивать неприятности!
Повышенной кровожадностью и агрессивностью я никогда не страдала, но сейчас мне просто безумно хотелось сорваться.
Нет, ну почему? Почему?!! Почему не отправилась пьянствовать, как планировала, а решила проследить за этими проклятыми эльфами?!.. И ведь, самое ужасное, я прекрасно понимаю, что поступила тогда единственно правильным образом. Не останови я стрелка, город бы уже полыхал, а его обитатели корчились на кострах да на кольях.
Я толкнула покосившуюся, рассохшуюся от времени дверь и вошла в свою лавку.
Невысокая пухленькая женщина лет сорока пяти тут же отложила в сторону рубаху, которую чинила, и поднялась со скамьи, дабы встретить посетителя.
— О, Рийка, это ты! А мы уже и что думать не знали… — радостно возвестила она и, шустро подскочив к кособокой лестнице, крикнула. — Девки, Рийна вернулась!!
Наверху раздался какой-то грохот, пара криков, должных выражать радость по поводу возвращения моей гулящей персоны, а потом по лестнице буквально слетели три девицы.
И как только бедная лестница выдерживает такое отношение? Не удивлюсь, если однажды она рассыплется на мелкие составляющие, а неким очень несдержанным в еде особам придется пролететь пару метров и шлепнуться на свои всячески лелеемые пятые точки.
От объятий девиц я ловко увернулась и вскочила на стол. Так всяко безопаснее будет. И для меня, и для них.
Этих четырех женщин по полному праву можно назвать моей семьей, и я глотку порву голыми руками всякому, кто хотя бы косо на них посмотрит.
Нармина не только была моей заместительницей и младшим партнером. Ещё она являлась старинной подругой моей матери, а также, в некоторой степени, её коллегой. Эта добрая, ласковая и очень несчастная женщина заменила мне старшую сестру и, пожалуй, после матери она самый близкий мне человек.
Когда Нармина случайно забеременела, ей было уже около тридцати. Но, несмотря на отговорки подруг и явное недовольство Хозяйки, ребенка решила оставить. Женщина, на теле которой стоит клеймо работы в Весёлом доме, не может и надеяться на то, что когда-нибудь у неё будет нормальная семья. Но всё же рожать решались многие коллеги моей матери и Нармины, хотя больше одного ребенка никто не заводил. Тут и себя-то тяжело прокормить, а уж дитя!.. Все люди, проживающие на Вольной территории, четыре раза в год должны платить эльфам особый разорительный налог за право жить и жить свободными. Но, малого того, этим самым налогом облагаются не только взрослые, но и дети старше девяти лет. Правда, до четырнадцати лет с каждого ребенка берется половинчатый налог, а вот затем спрос идет уже как со взрослого.
Неудивительно, что население Танниса не растет, а медленно уменьшается. Мало кто отваживается иметь больше двух детей, большинство и один ребенком не могут похвастаться. А некоторые, так и вообще живут тем, что продают своих детей… В Академии подсчитали, что такими темпами через несколько сот лет свободных людей уже и не останется. Ну оно-то эльфам и надо. Да и потом что такое для бессмертных лоэл'ли несколько сотен лет? Мелочь. Зато в геноциде их уже никто не может обвинить — люди оказались нежизнеспособной расой и сами вымерли.
Единственные кто не платил тот самый разорительный налог — это жители Старого города и мертвяка. Ну а также некоторые нищие и бездомные, но их довольно быстро отлавливали, за тем либо отправляли на невольничий рынок, либо выкидывали за Стену в Старый город. А жизнь там совсем нелегкая, смертность так и вообще зашкаливает. Стоит ли говорить, что тот достаток, который я видела у Джареда, исключение из правил, если в некоторых секторах даже каннибализм активно практикуют?..
