— Лион велел, как только ты умрёшь, сразу идти к нему и составить договор. Он становится моим покровителем, а я буду ему выплачивать половину дохода.
Евнух усмехнулся.
— Старик даже обещал мне помочь вернуть имя и дом. Правда, после я должен завещать его Горбатому Гиллу.
Алекс понимающе кивнул.
— Он ни о чём не догадался?
— Лион гораздо умнее своего сумасшедшего сына, — ответил Гернос. — Но глупее Повелителя смерти. Он всерьёз решил, что я специально хочу уморить тебя, чтобы единолично владеть лавкой.
— А про меня что-нибудь говорили? — поинтересовалась девушка.
— Хвала богам, нет, — покачал головой евнух.
— Отдыхай, — нахмурился юноша, и взглянув на Айри, добавил. — А ты возьмёшь серебро и пойдёшь в город.
Она с удивлением выслушала список покупок, но спрашивать ничего не стала, гадая только, зачем ему понадобились два бурдюка и деревянные чурки.
Чтобы выполнить все заказы, пришлось изрядно побегать. Хорошо ещё, что хозяйка «Сладкого родничка» избавила её от хлопот с приготовлением обеда.
Когда тяжело нагруженная покупками Айри вернулась в лавку, то застала там молодую женщину, явившуюся за лекарством для маленького сына. Бледный Гернос растирал в ступке какие-то порошки и односложно отвечал на вопросы посетительницы.
Едва она ушла, евнух запер лавку, чтобы больше никто не помешал её обитателям как следует подготовиться к предстоящей ночи.
Алекс ещё раз долго объяснял, что собирается делать, и какие действия необходимо предпринять его спутникам. Их оказалось так много, и некоторые из них были такими странными, что они провозились до сумерек.
Едва сосед запер свою лавку, Алекс рискнул спуститься с антресолей.
— Всё готово, — евнух указал на сложенные у сломанной лежанки вещи.
Юноша кивнул и прошёл за прилавок. Присев, он поддел ножом одну из плит пола и извлёк из углубления тряпичный свёрток.
Гернос и Айри раскрыв рты смотрели на семь слитков, масляно поблёскивавших в голубом пламени светильника.
— Это все, — сказал Алекс.
— Есть ещё один, — напомнила девушка.
— Неси, — велел Алекс, после чего разделил золото на три кучки.
Три слитка он придвинул к евнуху.
— Это тебе.
Ещё три Айри.
— А это тебе.
— Но у тебя останется меньше всех, — робко возразила та.
— У меня и так много груза, — отмахнулся парень. — Незачем таскать лишнюю тяжесть.
— Но мы же решили держаться вместе? — нерешительно поинтересовался Гернос.
— Это на всякий случай, — объяснил Алекс. — Если всё пройдёт благополучно, мы вновь соберём всё наше золото. А если нет… Мало ли что может случиться? Пусть у каждого будет с чем начать новую жизнь.
— Но ты вернёшься? — с тревогой поинтересовалась Айри, пододвинув к себе слитки.
— Постараюсь, — пожал плечами юноша. — Если не появлюсь до рассвета, уходите и ждите меня в кабаке «Морская обезьяна».
Он помолчал.
— Если не приду и туда, как можно скорее уплывайте из Нидоса.
— Я обязательно тебя дождусь, — пообещала девушка.
— Как хочешь, — Алекс пожал плечами и попросил подать вина.
Пока Айри за ним ходила, он выложил из сумки на прилавок четыре грязно-серых камня, с которыми никогда не расставался. Один из них оказался обмотан бинтом. Юноша разрезал полосы ткани, и его друзья увидели золотой цилиндр.
— Зелье Энохсета? — с почтительным любопытством спросила девушка.
— Кто такой Энохсет? — встрепенулся Гернос.
— Пускай она тебе расскажет, — улыбнулся Алекс, отворачивая крышку, украшенную знаком паука.
Отсчитав десять капель, он повертел стакан, чтобы зелье лучше размешалось, и неторопливо выпил, после чего вытащил свёрнутую чёрную тряпку, которая оказалась тем самым костюмом, что Айри видела на нём в храме Баст.
Обвешавшись оружием, парень уселся на табурет, положил за щёки по комку воска и такую же пластинку под нижнюю губу. От этих нехитрых манипуляций лицо его сразу изменилось. Алекс взглянул на себя в зеркало, и удовлетворённо кивнув, велел Айри приступать.
Зачарованная таинственностью приготовлений, та встрепенулась и взялась за косметику. Трудилась она, не торопясь, так как юноша всё время твердил, что от качества этой работы зависит его жизнь.
Гернос время от времени поглядывал на улицу через щель в калитке.
— Ну! — Алекс вздохнул, и вновь явно кому-то подражая, не своим голосом сказал. — Пора. На работу.
Айри задула светильник, погрузив лавку в темноту, которая не помешала юноше найти дверь и бесшумной тенью выскользнуть на улицу.
Тяжёлые, плотные облака надёжно прятали узкий серп луны. Пахло сыростью и морем. Девушка тихонько прикрыла калитку.
— Расскажи про Энохсета, — послышался шёпот Герноса. — Спать нам всё равно не придётся.
Кот выскочил вслед за Александром. «Надо бы ему имя придумать», — мелькнуло в голове, когда юноша, пригнувшись, пересекал улицу. Появление священного животного Асионы-Баст Алекс счёл добрым предзнаменованием. Кажется, «фея-крёстная» по-прежнему не оставляет его своим покровительством. Хотя, как обычно, основную работу придётся делать самому.
Чудодейственное средство изгнало из тела остатки боли и усталости, наполнив мышцы силой. Адреналин бурлил в крови, заставляя чаще биться сердце, но мозг оставался привычно холодным, с бесстрастной точностью анализируя всё вокруг. Органы чувств обострились, и Александр различал окружающие предметы несмотря на кромешную мглу, а когда бесшумно пробирался мимо крепко запертых дверей домов и лавок, то, казалось, слышал сонное бормотание и другие звуки ночной жизни их обитателей.
На площади Усатой рыбы над входом в харчевню Кирсана был маленький полотняный навес на высоких столбах. Юноша забросил на него те вещи, что понадобятся ему во второй части операции, которую он скромно окрестил «Вендеттой».
Немного облегчив свой и без того тяжкий груз, он поспешил к дому Лиона. После того, как Айри его так неудачно подстригла, вызвав множество желаний и напомнив о комплексах, юноша, для того чтобы прийти в себя, долго вспоминал особняк местного «Крёстного отца», мимо которого они с Герносом проходили два или три раза.
В отличие от Сарвия Корнелла Апера Бровастый Лион помещения в аренду не сдавал, а держал дома целую ткацкую мастерскую, являясь ещё и «честным бизнесменом». Поэтому в здании имелись только одни ворота. В крепких, массивных, укреплённых металлическими полосами створках не было калитки, и в темноте тускло поблёскивали бронзовые ручки в виде львиных морд, с зажатыми в пастях толстыми кольцами. Подобной роскоши даже Корнелл позволить себе не мог.
