- Покормят, ты же слышал. А я тебе давно сказал: в городе нас не сожрут, а накормят. Я не обманываю, - Олаф вытянулся на приятно прохладном полу. - Не горюй, Стас, ведь хуже чем у речников тебе не стало.
- Ну… По крайней мере грести без конца не надо, - хмыкнул островитянин. - Расскажи мне что-нибудь. Мне здесь лучше, в темноте, а то таких гадостей насмотришься… Ненавижу пауков.
- Они об этом знают, - сообщил сотник. - Они читают твои мысли лучше, чем ты сам. Видят, что ты их ненавидишь и не скрываешь этого… Смертоносцы думают, что не скрываешь, они ведь не знают, что ты просто не умеешь. Им это оскорбительно.
- Что же делать? - испугался Стас.
- Попробуй относиться к ним лучше. Уж во всяком случае когда говоришь с восьмилапым, то думай что-нибудь хорошее о нем. Например, какие у него большие жвалы, или какие лапы длинные. Всякая тварь любит ласку, даже смертоносцы, - Олафу впервые в жизни пришло такое в голову, но так приятно порассуждать, лежа в темноте. - А ты мучаешь себя, смотришь на… Что тебе в них не нравится?
- Волосатые они, - пожаловался островитянин. - И брюхо мягкое, противное, болтается, шевелится…
- Он недавно поел, - заступился Олаф за смертоносца. - У тебя тоже что-то в животе происходит после еды.
- Ох, не говори мне про их еду! - заголосил Стас.
Сотник хмыкнул. Ох уж эти взгляды на жизнь… И каждому кажется, что именно он видит ее правильно. В то время как все зависит только и исключительно от точки зрения. Однажды ему пришлось дискутировать с одним из людей Фольша, уговаривавшем горожан перебить пауков. Олаф спросил его, что же за жизнь наступит на планете, когда Фольш во главе своего звездного воинства спустится с неба и изгонит в копошащуюся тьму всех насекомых. Ведь людям будет просто нечего кушать, если не считать, конечно, едой всяческие каши.
- Мы разведем других существ! - пламенно рассказывал повстанец. - В горах, на далеких островах, в сумеречных землях сохранились близкие нам твари с красной кровью! Они размножатся на освободившихся от насекомых землях, мы будем охотиться на них.
- Ты говоришь глупости. Если их так мало, этих тварей, то, значит, они не размножатся: мы их съедим с голоду. А потом, наверное, примемся друг за друга, - насмехался над ним тогда еще будущий сотник. - Да и как твои существа могут размножиться, если близки людям и рожают детенышей, а не откладывают яйца?
- Мы не станем таких тварей есть! - заголосили тогда многие из присутствующих, хотя Олафу как раз это не казалось важным.
- Вы глупые! - заявил человек Фольша, чуть ли не облизнувшись. - Красная кровь… Когда режешь мясо, то кажется, что режешь себя! Вкус, запах - это то, что нужно человеку!
Вскоре проповедника убили. Он не понимал точки зрения горожан, так же как и Стас ее не понимает. На далеком острове тоже выращивали существ с красной кровью, там был тот самый мир, который должен был вернуть людям Фольш. Но большинству двуногих не захотелось бы там очутиться. От вида красной крови их передергивает не меньше, чем бернца от вида ядовитых жвал. Зато Стас почему-то ужаснулся трапезе пауков, хотя там та же самая красная кровь, а мертвые люди ничего не имеют против. - Странно все… - пробормотал Олаф. - Ты о чем? - не понял Стас.
- Обо всем, я же сказал: странно все. Странные пауки, странные жуки, странные стрекозы. Но самые странные - люди. Может быть, повстанцы правы в том, что мы главный вид.
- Главный вид? - Стас сел в темноте, обиженно запыхтел. - Нас убьют, да? Сожрут? Ты просто не хочешь мне говорить, а я не понимаю.
- Убьют, скорее всего, - признал Олаф. - Но нам дают выбор, мы предпочтем быструю смерть. Один укус жвал, лучше всего в шею, и в несколько мгновений все будет кончено. Не нужно так бояться, Стас, ты ведь воин.
- А потом сожрут… - со слезами в голосе сделал вывод островитянин.
- Что тебе, жалко? Ну, попросим, чтобы тебя закопали поглубже, там черви сожрут. Или пусть положат на крышу, для мух. Не раздражай меня, Стас, я иногда нервничаю, и тогда могу поколотить, - раздраженно сказал Олаф. - Я вот сейчас о чем-то важном подумал, а ты меня сбил… Скажи, что можно сказать о городе, который слаб?
- Его могут завоевать.
- Это понятно! Но нам-то что с этого? Нет, что-то еще более простое… Стрекозы!
Все сложилось у сотника в голове. Сперва он хотел бежать к люку, стучать, проситься к Повелителю, потом понял, как глуп. То, на что ему почему-то потребовалось столько времени, старый смертоносец наверняка сделал сразу, то есть догадался, что Вахлас доживает последние мгновения.
- Стрекозы? - опять начал приставать к нему Стас. - Что стрекозы? Мы же в подвале, им нас здесь не достать!
- Стрекозы все знают. Знают, как ослаблен Вахлас, знают, что здесь мы. Они никого не выпустят из города, Повелитель не сможет передать мой привет принцессе Тулпан… Может быть, этого он и сам не понял, а? Да, не понял. Иначе не стал бы обещать, - от этой мысли Олаф подскочил на ноги и стал расхаживать в темноте, задевая Стаса ногами. - А так просто… Вот-вот они прилетят. Люди помогут им поджечь город… Пчелы, конечно, будут тушить, но…
- Я ничего не понимаю, - заметил островитянин. - Ты скажи, нас убьют или нет?
- Смертоносцы - не убьют. Отправив нас сюда ждать смерти, Повелитель одновременно нас помиловал, вот как. Только помилуют ли нас стрекозы?..
Люк распахнулся, поток света ударил по расслабленным глазам. Знакомый воин заглянул вниз.
- Сотник, я принес еды! Только спускаться не буду, уж извини, я здесь один. Подойди и сам возьми поднос.
- Ладно, дружище, ладно, - легко согласился Олаф. - Только пожалуйста, не закрывай люк, пока мы едим. В темноте все не очень вкусно. Что это? Шатровик?
В мисках лежали тонко порезанные куски мяса с голубоватыми прожилками, дополняли трапезу горка лепешек и кувшин воды.
- Верно, шатровик… А ты думал, смертоносец? - шепотом спросил вахласец и тихонько захихикал. - А ведь это люди когда-то настаивали на пункте в договоре, по которому они не едят восьмилапых, ты знаешь? Если бы тогда смотрели на вещи иначе, то у нас бы сейчас было еды не меньше, чем у раскоряк.
- Интересно, - кивнул Олаф, усаживаясь внизу, в освещенном квадрате. - Иди сюда, Стас, попей хотя бы воды!
- Дай мне кувшин. Не хочу смотреть на мясо шатровика, я же его видел ночью в степи.
- Какой же ты брезгливый… А бегунец тебе, значит, понравился, раз ты согласился его за лапу держать?
Островитянин ничего не ответил. Горожанин остался сидеть наверху, с любопытством рассматривая Олафа. Ему очень льстило, что есть возможность на равных пообщаться с легендарным сотником, прославившимся жестокостью и особенно жестокими шутками.
